…Землю я опять собрал в мешочек и повесил его на шею. Меч, бесполезный для меня, тоже отправился следом. Со мной осталась только шкатулка. — Наследье Иг-Наура Великого, безмолвный привет «души родной»… — Как-то теплее было погибать, держа в руке наследство, полученное от родственника из невесть каких времен…
…Даже — от двух родственников. — Позднее уже, после всего, я узнал, что к наследью Иг-Наура Великого добавлял свою лепту Иг-Наур Изгнанник. — Мне досталось наследство сразу двух Игов; но тогда я об этом не ведал, — да и, по правде говоря, мне это было не очень важно. — Открыв шкатулку, я вытащил из нее два подарка: щит и башмаки…
…В темноте было почти невозможно рассмотреть свое наследство как должно. — И щит, и башмаки были очень легкими но весу: особенно удивлял щит. — Я решил, что это, видимо, не боевой щит; может быть некий знак, или символ рода Науров, стилизованный под щит. — Предназначение башмаков мне тоже не удалось разгадать: они были (на ощупь) сработаны очень просто, без каких-либо парадных добавлений; и очень мягкие. Некоторое время я растерянно держал подарки в руках, не соображая, что с этим всем делать. А потом решил использовать по прямому назначению.
Почему бы и нет?.. Я обулся, пристегнул щит к руке и выпрямился. — Вот, должно быть, дурацкий у меня сейчас вид: голый по пояс, в какой-то, чуть ли не бальной обуви, с щитом… и без меча. — Стою, ожидая в таком скоморошьем виде… гибели. В виде Великого Болотного Дракона…
«Да… В этой истории была очень сильная примесь дурацкого… — Пусть же история на этом элементе и закончится!..»
Подумав так, я двинулся вперед. — Что мне было стоять у стены и ждать гибели, на радость демонам?.. — Я сам пойду навстречу ей. Пусть видят — если они видят — как я иду… Мне больше нечего ждать, незачем тянуть время; я опоздал везде, где только смог. Теперь меня ждет — взращенная некогда мною — Судьба, и вот с ней я, наверное, встречусь вовремя…
…Далекий гул послышался в ночи, и под ногами моими задрожала земля. — «Оно» — понял я и поглядел вперед. — Ничего не было видно, но я чувствовал: приближается… вот оттуда… Дрожала под ногами земля, и ползла по ней из тьмы какая-то мертвящая зелень… словно бы трупный налет…
— Наур, — донесся до меня знакомый голос, — ты еще жив?
— А как же?.. — отозвался я.
— Это ненадолго, — заверил он. — Мертвая Земля дошла до тебя?..
…Да. Пока звучал голос, вся земля уже покрылась безобразной зеленью, остановившейся только у стены, как бы не в силах пройти за этот барьер и продолжиться дальше…
— Дошла. — ответил я. — Ну и что?..
— Все, — сказал он. — Это Заклятие идет к тебе…
— Знаю…
— Да, но ты уже умер. Тебе осталось несколько минут; коснувшийся Мертвой Земли больше не протягивает; мы проверяли…
— Что за Мертвая Земля?.. — крикнул я в страхе.
— Это жизненная мощь Заклятья губит все впереди себя. — ответил он. — Хорошую ты вещь освободил, а?..
— Сволочь… — сказал я. — Да, в Подземном Храме я слышал что-то о гибели, ползущей впереди Заклятий…
— Наур?.. — снова окликнул он меня. — Если успеешь, — там, справа, есть ходы в ваш мир. — Но, думаю, ты не успеешь…
— Сволочь!.. — еще раз крикнул я… и обомлел. Оно приближалось…
…Если у меня, как я говорил, была раньше некая «сумасшедшая надежда» на счастливую встречу с Заклятьем, то теперь, глядя на темную гору, все более и более увеличивающуюся, я потерял эту надежду… «Такого не бывает!..» — хотелось крикнуть мне… Но увы. никаким самым горячим желанием невозможно было отменить ужас, ползущий сейчас во тьме… — Если б мне нужно было вообразить дракона, я бы вообразил его примерно таким, но чуть меньше этого. — Мощное туловище; четыре огромные жабьи лапы, размером со слоновье ухо каждая; гигантский хвост, с шумом волочащийся за зверем, змеясь на ходу… Только голову бы я представил не такой; но эта была намного отвратительней. — Она напоминала рабочую часть паяльника, слегка изогнутую, или слоновий хобот; на узком окончании, которое трудно было назвать даже головой, — светились холодным желтым огнем глаза… Голова тяжело поворачивалась, глаза медленно обшаривали окрестности…
…И тогда, глядя на это, я ощутил опустошающее чувство немощи. — Что можно было бы сделать с этим монстром?.. Кто подобен зверю сему? — Как можно выйти на него, с каким оружием?.. — Я бросился обратно к двери, с размаху ударился об нее… замолотил руками… В ответ раздался зловещий хохот…
— Что, Наур?.. Видишь?..
— Откройте!.. Откройте!.. Что вы, совсем звери?..
— Это невозможно. Даже при желании. Дверь опечатана магическим наговором, и только существо нашей крови может пройти обратно… А если мы откроем со своей стороны, Оно погубит и нас… Но почему ты еще жив?..
… Я с отчаяньем ударил еще раз и бросился в темноту. — Заклятье было еще далеко… — «Может, не увидит?.. Может, — успею?..»
Напрасно я так думал; но это стало известно позднее. Пока — я мчался, сломя голову, и бежать было на сей раз не стыдно. — Вряд ли даже мои предки сходились с Заклятьями в единоборстве; это невозможно. Они, верно, как-то по-другому управлялись… — Как тут воевать?.. — Все равно, что один из домов К- ожил и пополз на тебя…
…А проклятый зверь почуял меня. Я ощущал это, — спиной… точнее — инстинктом; словно бы дыханье гибели, дыханье леденящей ненависти обожгло меня; я бежал, бежал, что было мочи… Было темно, только слегка светилась мертвым светом земля под ногами… Сердце бешено колотилось, я жадно хватал ртом воздух и мчался… — Но Заклятье, видимо, настигало меня… Я чувствовал (не оборачиваясь, чтобы не терять драгоценные секунды), — что оно все ближе… В какой-то миг мне показалось, что в спину уперся взгляд; eme холоднее стало телу, движенья мои замедлились… Я с трудом переставлял ноги, теперь уже не убегая, а ковыляя вперед, и изо всех сил боролся с желанием остановиться… оглянуться… посмотреть в глаза твари… Но я вспоминал облик этой гадины, — и ужас и отвращение придавали мне добавочные силы… Я добрел до какой-то стены, и понял, что — все… Мне больше некуда было убегать; я — в замкнутом пространстве. Оно может для забавы гонять меня по кругу, — но убежать я не смогу…
…Но я даже не мог бежать вдоль стены. — Тварь, видимо, обладала гипнотическими способностями… Я стоял на месте, и мне удавалось сделать только одно: не обернуться… И даже это усилие требовало всех моих сил…
Все было, как в кошмарном сне; знаешь, что надо сделать, — и не можешь сделать. Но, как бывает иногда а кошмарных снах, — в последний миг получаешь освобожденье… — На мгновенье силы вернулись ко мне, и я, повинуясь инстинкту, отпрыгнул влево… Страшный удар проломил стену, — в том месте, с которого я только что успел отскочить; огромный хвост, захватив несколько обломков, уползал обратно… А из пролома… с криком хлынули люди…
Я сначала настолько оторопел от этого зрелища, что даже позабыл об опасности. — Люди, — а их было с десяток, люди в оборванных одеждах, с криками ужаса бросились кто куда… Некоторые закрывали лица руками… — Да, зрелище, представленное им, что и говорить, было ужасное… — Однако, как понял я, невольно обернувшись, чтоб посмотреть на бегущих (хорошо, Заклятье решило сначала заняться ими и забыло обо мне!..), — лица они закрывали по другой причине… — На моих глазах одни из людей, не успевший донести ладони до лица, вдруг застыл на месте с поднятыми руками; застыл, и больше не двинулся… Сердце мое оледенило понимание: он погиб… он окаменел… Мгновенно вспомнились сказки о Василисках: встретившийся с ними взглядом обращается в камень…
Сразу же вспомнилось поверье, что Василиска можно убить, предъявив ему зеркало, либо (почему?..) живого петуха. — У меня не было под рукой ни того, ни другого, — да я сейчас, глядя, как расправляется этот зверь с бегущими, не верил ни в петухов, ни в зеркала… Ни в возможность спасения, ни в какой Космический или Вселенский разум… — Я глядел, глядел, не в силах двинуться…
Перед глазами моими прошла вся картина великой охоты Болотного Дракона. — Еще двое окаменевших стояли вечными статуями там, где застигли их взоры Заклятья; остальные продолжали разбегаться… — Метнувшийся громадный хвост вбил в стену высокого человека; на стене вспыхнуло мгновенно погасшее затем пламя…
