– Сиди тихо, детка, – терпеливо произносит, хватая за подбородок, и заклеивая скотчем рот. – Не привлекай внимания. Вот так… Удиви меня своей осознанностью, и возможно утром уже будешь в казарме, в окружении родных и друзей. Подумай над тем, что я тебе сказал.

* * *

– Нет… Не трогай! Отпусти меня! – тяжело дыша вскакиваю с подушки, оглядываясь по сторонам.

– Тише, тише… – Алекс перехватывает меня за руки, притягивая к себе. – Это всего лишь сон. Все в порядке.

Перед глазами плывет. Сердце все еще бешено колотится, угрожая выскочить.

– Воздух… – цепляюсь за его футболку пальцами. – Алекс, почему здесь нечем дышать...

Задыхаюсь, теряясь в панической атаке.

Не хватает кислорода.

Подхватывает на руки, распахивая настежь дверь лоджии и выбираясь на ночную террасу.

В легкие мгновенно врывается океанический бриз.

Аккуратно усаживает меня на плетеный диванчик, опускаясь на корточки. Вдыхаю прерывисто ночной воздух. С каждым разом получается все лучше. В глазах проясняется.

Миллер смотрит на меня встревоженно. Успокаивающе водит большим пальцем по тыльной стороне ладони, не зная, что предпринять. Боясь упустить из виду даже на мгновение.

– Почему дверь была закрыта? – голос мелко подрагивает, хотя чувствую себя уже намного лучше.

– Океан штормит, – Алекс накидывает мне на плечи тонкий плед. – Подумал, что шум волн тебя разбудит. Поэтому и закрыл дверь.

Внимательно наблюдает за тем, как сжимаются в тонкую линию женские губы.

– Если ты не начнешь разговаривать со мной – мы оба утонем в собственном чувстве вины, – произносит, старательно вылавливая мой бегающий взгляд. – Что происходит?

Упрямо отвожу взгляд. Перекидываю на другую сторону влажные волосы, давая шанс ветру осушить кожу под ними.

– Эллисон…

Смотрю на бушующие волны, устало прикрывая глаза.

– Мне снятся кошмары, если в спальню не поступает свежий воздух, – слежу за тем, как белая пенная шапка разбивается о прибрежные валуны. – Даже зимой оставляю окно в комнате открытым… По другому просто не смогу уснуть… а потом безболезненно проснуться… Это какой-то изощренный вид клаустрофобии… с картинками…

– Ноа давно нет. Тебе не кажется, что пора наконец отпустить его?

– Я отпустила, – растерянно улыбаюсь, оборачиваясь к нему. – Отпустила его, но не воспоминания… Они навсегда останутся частью моей жизни… Моего персонального кошмара…

– Ты говорила об этом с Итаном?

Края губ дергаются в виноватой улыбке. Сжимаю крепко концы пледа, подтягивая колени к груди.

– Ты обещала не закрываться, – раздраженно выдыхает.

– Я хочу домой, – шепчу виновато. – Здесь я сегодня точно не усну.

Терпеливо выдыхает, проводя ладонью по короткостриженому затылку. Смотрит по сторонам, на что-то решаясь.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, – нерешительно пожимаю печами.

– Хочу показать кое-что, – берет меня за руку, аккуратно поднимая. – Но, мне нужна твоя помощь.

Ничего не понимая, следую за ним по пятам.

Торжественно вручает мне две подушки и стягивает одеяло с кровати.

– Пойдем.

– Босиком? – возмущенно пытаюсь дотянуться до обуви.

– Здесь недалеко, – хмыкает, оттягивая меня к двери.

Осторожно поднимаемся по лестнице к двери на крыше. Открывает ее, пропуская меня вперед.

Переступаю порог, хмуро оглядываясь по сторонам. Темно и толком ничего не видно…

– Не шевелись, – командует он, отступая.

Слышу щелчок рубильника и пространство вокруг озаряется теплым светом. Запрокидываю голову, неосознанно улыбаясь, глядя на растянутые фонарики, излучающие желтое сияние.

Здесь все изменилось. Кажется Миллер устроил здесь летний кинотеатр. Переступаю босыми ступнями с дощатого пола на искусственную траву в нескольких сантиметрах от себя. Разглядываю импровизированную мебель и натянутый на стене белый тканевый экран.

– Ты что-то задумал? – оборачиваюсь, глядя на изучающего мою реакцию Миллера.

Чувствую себя неловко, стоя босиком на теплом покрытии крыши, в одной длинной футболке с подушками в обнимку.

– Ты сказала, что не сможешь уснуть в комнате. Домой я тебя сегодня не отпущу, – пожимает плечами, отбирая у меня подушки и кидая на паллеты. – Устроим ночевку на крыше?

Виновато закусываю губу, переминаясь с ноги на ногу.

Притягивает к себе за уголок майки, заставляя смотреть в глаза.

– Что не так?

– Все так, – мотаю головой, старательно пытаясь проморгать горячие слезы с ресниц.

– Говори со мной, Эллисон, – выдыхает терпеливо, заправляя мне за ухо упавшую на лицо прядь волос.

– Ты почти не спал несколько дней, а я снова добавляю проблем в твою жизнь.

Скользит рукой по талии, притягивая к себе крепче и целуя в висок.

– Знаешь ли, без тебя под боком, тоже спится как-то не слишком спокойно, – хмыкает, наматывая мой локон на палец.

Провожу пальцами по широким плечам, подбираясь и шее.

– Мы ведь не будем его включать? – с опаской поглядываю на белое полотно за его спиной. – Если мы разбудим кого-то из постояльцев, сюда обязательно захотят подняться.

– Значит посмотрим фильм на айпаде, – пожимает плечами, чмокает меня в нос улыбаясь. – Дверь мы закроем на ключ, так что сюда даже утром никто не поднимется, гарантирую.

Смотрю в глаза, в которых сейчас сосредоточен весь мой сумасшедший мир, разделившийся на «до» и «после». И понимаю, что вот он… тот недостающий кусочек паззла, без которого вечно сыпется моя картинка. Кажется, вложи его, и все швы между ними волшебным образом затянутся, превращая ее в единое целое, но…

Молча поднимаюсь на носочки, тянусь к его губам аккуратно касаясь своими.

Целует трепетно, лишь слегка пробуя на вкус. Обнимает, пробегая пальцами по позвонкам, стягивая пальцами волосы и кожу затылка. Прижимается губами ко лбу.

– Я сделаю вид, что ничего не видел, ладно? – шепчет мне в макушку. – Ты скажешь это сама, когда будешь готова.

– Спасибо, – шепчу, прижимаясь щекой к его груди и слушая, как сумасшедше бьется его сердце.

– Кофе хочешь?

Киваю, не отрываясь от него.

– Давай разберемся со спальным местом.

Поднимаю на него недовольный взгляд, не желая разжимать объятия.

Улыбается, целуя так чувственно, что глаза сами закрываются, а внутри что-то сладко затягивает томной болью.

– Не уходи никуда, – подхватывает на руки, пересаживая в кресло.

Отлипаю от него, неохотно отпуская. Быстро подтягивает несколько паллетных мягких диванчиков к стене. К ним же подстраивает несколько плоских «кроватей».

– Я помогу, – наконец прихожу в себя, спохватываясь.

Смеясь, натягиваем огромную простынь на резинках на импровизированную кровать. Закидываем подушки и одеяла.

Падаю, на нее тестируя. Практически идеально.

– Мне нравится, – хмыкаю, глядя сквозь фонарики в небо.

– Выбирай фильм, я скоро вернусь, – кидает на одеяло свой айпад.

Киваю, заныривая под одеяло.

Выбираю какую-то новую романтичную мылодраму, от которой зубы сводит в мимимишных улыбках.

Миллер возвращается с двумя большими чашками кофе и круассанами с нутеллой. Отключает верхнее освещение, оставляя только приглушенные фонарики по бокам.

Удобно умащиваюсь на его груди, закидывая ногу на мужское бедро. Проводит пальцами по оголенной коже, вызывая по телу табун мурашек. Ворчит, что не железный, и если я продолжу ерзать по нему, как по мебели, то фильм мы не досмотрим.

Кажется, я согласна спать здесь каждую ночь, объедаясь сладостями и слушая в пол уха неинтересный фильм, сосредоточившись лишь на его объятиях и нежных поцелуях.

Мягко массирует кожу головы, пропуская волосы сквозь пальцы. Тихо рассказывает, как Миа его дважды сделала в шахматы на выходных, и что второй раз он ей точно не подавался. А еще она отказывалась есть его еду, боясь, что это не съедобно, и после этого они будут лежать дома с больными животами, вместо того чтобы гулять в парке аттракционов. В итоге переубедив его позавтракать в кафе, вместо домашней пищи.