Рассредоточиваются по лагерю, выполняя поручения.

– Смотри-ка, послушные, – улыбается Алекс, чмокая меня в висок. – Хорошо врешь, мелкая. Карантин?

– А что я должна была сказать, что их бросят здесь еще на пару дней, пока кто-то свыше не соизволит подписать бумажку? Бюрократы хреновы, – хмурюсь, глядя сквозь него. – У тебя ведь есть прививка от Гепатита?

– Наверное, – пожимает плечами. – Мне перед зачислением чего только не ставили. А что?

– Идешь в карантин. Отмечаешь маркером пледы по очереди, записываешь имена детей, температуру, цвет кожного покрова и глазного белка, состояние интоксикации, количество дней, как долго болеет.

– У меня плохой албанский, – разводит руками.

– Зато замечательный английский, – фыркаю я. – Бери Ариану с собой.

– А если она заболеет?

– Ей через пару часов противовоспалительный в госпитале вколют. И иммуномодуляторы получит… Если до сих пор не заболела, то до вечера точно продержится.

– А ты куда?

– Проконтролирую остальных, – пожимаю плечами. – Заодно подготовлю лагерь к приезду наших. Нужна вылизанная хлоркой комната для медикаментов и капельниц… Смелее, капитан! Дети не страшнее твоих отчетов...

– Как знать, – фыркает, выискивая взглядом темноволосую девчушку. – Ариана, мне нужна твоя помощь!

Хватает за рукав пробегающую мимо девочку и, обрисовывая ситуацию, ведет в карантинную зону.

А мне куда? Озадаченно осматриваюсь...

Мыло... Хлорка...

Видимо в прачечную...

Два дня спустя…

Не смотря на весенние месяцы, утро выдалось на удивление хмурым.

Тяжелый туманный воздух пробирает тело ознобом, создавая ощущение мелкого колючего дождя, бьющего по оголенным участкам кожи ветром в самый неподходящий момент. Улица с каждой минутой становится все мрачнее от нависших над горами черных туч, нагнетая сумрачное полусонное настроение дежурившим. Надвигается дождь.

Проверив капельницы у мальчишек, ввожу инъекции в бабочки на руках. Прощупываю лоб Арди.

Ему однозначно становится лучше.

У девчонок с вечера не поднималась температура. Больше никого не рвет. Цвет лица приобретает светлый оттенок.

Вчера вечером они даже пытались что-то поесть. На лицах все чаще встречались улыбки.

Мэган, устало свернувшись калачиком, спит в углу комнаты, укрывшись по уши пледом.

Обстановка постепенно налаживается, и мы наконец позволяем себе немного расслабиться.

После напряженных двух дней карантина, болезнь отступает.

Выключив свет от настольной лампы и, натянув поверх джинс и гольфа теплый длинный батник, выхожу во двор.

Лиам спит, сидя у стены столовой. Алекс от скуки разрывает травинки пополам, пытаясь занять себя хоть чем-то, чтоб не отключиться. Тео устало развалился на крыльце, вытянув длинные ноги и внимательно всматриваясь в дорогу.

Плюхаюсь рядом с лейтенантом на ступеньки, легко пихнув его плечом в руку.

– Привет, док, – улыбается он. – Все тихо?

– Ага, – шепчу я. – Спят.

– А ты?

– А я воздухом подышать вышла… Тео, а почему «Волк»? – тихо спрашиваю, искоса поглядывая на Алекса. – Как по мне, он больше на медведя смахивает.

Лейтенант тихо хихикает, поглядывая на капитана.

– Никогда не видела его взгляд, когда злится? – усмехается лейтенант. Я мельком взглянула на Миллера. – Черный, холодный, расчетливый. Он всегда на чеку и молча делает выводы… И хватка такая, что живым еще никто не выбирался... «Волк» – это производная от «Волкодава».

– Я все слышу, придурок, – отрывает от красочной обрисовки характера капитана голос Миллера, и в парня мгновенно летит дождь из гравийных камушков. Хоупс смеясь выставляет руки вперед, пытаясь хоть как-то защититься от летящих в него снарядов. – Он так шутит.

– Вот видишь, кто он после этого? – выпаливает парень. – Все слышит, все видит… Кэп, как вожак стаи, за ним всегда готовы идти люди. Он отдает четкие приказы и всегда готов защитить слабого. Ну и в ярости, он все-таки немного хладнокровный монстр.

– Как интересно, – фыркает Алекс, продолжая разглядывать травинку в своих руках. – Большей чуши в жизни о себе не слышал.

Отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи. Его мнение обо всем этом меня вовсе не интересует.

– А «Пиксель»? – тут же с любопытством переключаюсь на лейтенанта.

– За его любовь к технике, – отвечает вместо парня Алекс. – Нет ни одного электронного приспособления, в мозг которого он не мог бы влезть.

– Давай и тебе позывной придумаем, – воодушевленно предлагает лейтенант, разглядывая меня. – «Док» звучит как-то совсем не оригинально.

– Он у нее уже есть, – монотонно сообщает Миллер, ковыряя что-то веточкой в траве. – «Звездочка». Ее так мой брат прозвал.

– Почему?

– А ты хоть раз видел ее спящей по ночам? Это во-первых, – усмехаясь поясняет Алекс. – Спит где угодно и сколько угодно, но в основном днем. Во-вторых, она всегда шутит и улыбается, каким бы ни было ее настроение, вне зависимости от ситуации…

– Попахивает психологическими отклонениями, – фыркаю я. – Неадекватная что ли?

Лейтенант рассмеялся.

– Внушаешь надежду на лучшее, дурилка, – Алекс тут же кидает еще один камушек, легко отбитый рукавом лейтенанта, спрятавшим меня за своим плечом.

– Мне нравится, – задумчиво хмыкает Тео, откидываясь на ступеньки.

– А мне нет, – бурчу я. – Как-то совсем по-детски для позывного.

– Никто и не ждет твоего одобрения, – пожимает плечами Миллер. – Позывной выбирают люди из твоего окружения. Тебе остается с ним только смириться.

– Как насчет «Вега»? – обворожительно улыбаясь предлагает лейтенант.

– Неплохо, – одобряет Алекс. – Емко, коротко и смысл не меняется.

– И мне нравится, – согласно киваю, поежившись от колючего ветра.

Алекс неодобрительно хмурит брови, наконец оторвавшись от своего скучного занятия. Достает из сумки рядом с собой пару мешочков с гелевым наполнителем, слегка растирая их в руках.

– Лови!

Мешочки оказываются теплыми.

– Грелки? – удивленно смотрю на них, старательно надламывая и запихивая в карманы батника. – Теплые.

– С зимы валяются, – равнодушно пожимает плечами, но я абссолютно точно вижу промелькнувшую встревоженность в его взгляде.

Подтягиваю к груди колени, почти беззвучно чихая в локоть рукава.

– Ты в курсе, что докторам болеть запрещено? – недовольно бурчит капитан, подойдя к нам и накидывая мне на плечи солдатскую куртку.

– Спасибо, – с удовольствием закутываюсь, пряча руки в длинных рукавах и заворачиваясь в ее полах вместе с коленями.

Устало умащиваю голову о перила крыльца, молча разглядывая темные горы, скрытые в клубах грозовых облаков, и постепенно согреваясь.

Миллер упирается плечами о стену и, сунув руки в карманы брюк, осматривает меня пронзительным взглядом.

– Мы ведь уедем сегодня отсюда, правда? – вглядываясь в едва светлеющий горизонт, тихо спрашиваю их.

– Машины будут на месте в девять утра, – чеканит кэп. – К двенадцати вернемся на базу.

– Это хорошо, – задумчиво произношу, пытаясь рассмотреть дорогу, петляющую между холмами. – Мне не нравится это место…

Поднимаюсь со ступенек, пошатнувшись от навалившейся усталости.

Миллер вовремя подхватывает меня за локоть.

– Ты спала сегодня? – спрашивает обеспокоенно.

– А ты? – парирую отмахиваясь. – На базе высплюсь. Все нормально. Просто нужен кофе…

Стягиваю с себя куртку, возвращая ее владельцу. Последний раз окидываю взглядом горизонт, накидывая капюшон батника на голову и скрываясь в комнате для медикаментов.

– Мелкая вчера что-то ела? – Алекс бросает на лейтенанта встревоженный взгляд.

– Кормить кормила, – пожимает тот плечами. – На счет есть – не видел. Да и прошлые сутки легкими не были. Не думаю, что она вообще спала с тех пор, как мы приехали. Ты ее не лучше!

– На базе наверстаю, – бурчит Алекс, глядя на часы. – Пора собирать монатки. Машины приедут через полтора часа.