– Поможешь снять порог с кабинета? – враждебно поглядываю на злосчастный кусок дерева у колес кресла.

– Всего–то, – усмехается он, отбирая у меня инструменты. – Я уж подумал, кабинет разбирать придется.

– Не могу самостоятельно его переезжать, – фыркаю раздраженно, пытаясь объяснить. – Слишком неудобный. Меня это бесит.

Принимается за дело.

Внимательно слежу за каждым вытянутым гвоздиком, вслушиваюсь в хруст отстающего лака от пола и трескающихся дощечек порожка под усилием гвоздодера в руках Горского. Будто ломающийся барьер между запертым в стенах прошлым и таким многообещающим будущим, проваливаясь со звоном в другую реальность...

«Окидываю взглядом большое старое помещение в советской «Сталинке».

Двухэтажная квартира под крышей шестнадцатиэтажного здания.Огромные полукруглые окна под самый потолок, деревянная лестница, обилие света и воздуха, выход на две открытые террасы, с которых видно половину города. Мой личный рай посреди мегаполиса.

Моя мастерская…

– Принимай работу, хозяйка! – обнимает меня со спины, чмокая в шею.

Оборачиваюсь, попадаясь в кольцо мужских рук. Стягиваю с шеи Дана респиратор, зацеловывая щеки.

– Я весь в пыли, – смеется уворачиваясь.

– Мне все–равно, – качаю головой, забираясь пальцами в мужскую шевелюру и притягивая его к себе. – Она прекрасна, спасибо!

– Паркет на втором этаже отшлифован, пыль осела, собрали в бытовые мешки, – отчитывается Дан.

– Успеем покрыть сегодня лаком?

– Думаю, если взяться за это вдвоем, то до темноты справимся, – улыбается, чмокая меня в нос.

– Я привезла рабочий джинсовый комбинезон, - машу перед ним красочным шоппером.

– Мой любимый? – произносит с сарказмом. – В краске и разодранной штанине.

Счастливо киваю, выпутываясь из его рук.

– Ты в нем похожа на бездомную замарашку, – фыркает Дан.

– Любимую бездомную замарашку, живущую на крыше двухэтажной мастерской с афигенным видом на башни города, – кричу ему в ответ с террасы, оборачиваюсь, упираясь бедрами о перила. – Пообедаем? Я принесла с собой еду и термос с кофе.

Улыбается, закрывая собой весь проход в квартиру. Уставший, в пыльной серой футболке и затертых, когда–то голубых джинсах. Такай родной и бесконечно счастливый.

– Вид здесь конечно просто потрясающий, – смотрит на меня, опираясь плечом о дверной косяк и скрещивая руки на груди.

– И даже в рваном комбинезоне замарашки? – хитро щурюсь, закусывая губу.

– Я этого не говорил, – мгновенно качает головой, от чего меня тут же распирает от хохота».

– Мира, все в порядке? – смотрит на меня взволнованно, бросая на пол инструмент.

Возвращаюсь в реальность с адским звоном и головной болью. Пробегаю взглядом по его лицу, пытаясь собрать мысли воедино.

– Триггерит, – запинаюсь, держась пальцами за виски. – Больно.

Жмурюсь, пытаясь словить картинки за хвост, но они вновь разлетаются, оставляя за собой болезненные полосы, будто ожоги в собственном мозгу.

– Отнести тебя в комнату? Воды дать?

– Само пройдет, – качаю головой, хватая его за руку. – Не ходи никуда.

Опускается на пол, забирая руки в свои ладони.

– Смотри на меня, – проводит большими пальцами по запястьям. – Чтобы не произошло, ты должна помнить, что это всего лишь прошлое. Не накручивай себя. Просто отпускай…

Открываю глаза, закусывая до боли край губы, чтобы не разрыдаться.

– Мира, поговори со мной… – смотрит мне в глаза, старательно пытаясь увидеть в них ответ.

– Мне так… жаль… – выдыхаю запинаясь. – Я не знаю, почему все так произошло... Ты мне верил, а я… Тебя даже не выслушала… Почему все так, Дан? Почему слова отца оказались важнее того, что было между нами? Мы ведь были счастливы вместе… Почему мы прекратили бороться друг за друга?

– Ты что–то вспомнила, да?

Теряюсь от вопроса. Не знаю, стоит ли рассказывать…

– Мастерская, – киваю, решаясь попробовать. Вжимаю ногти до боли в ладонях, заставляя себя продолжать. – Тот день, когда мы красили пол на втором этаже мастерской. Я видела крыши города и реку с террасы... Мы строили ее с тобой вместе с нуля... Почему она исчезла вместе с воспоминаниями? Будто стерли ластиком на бумаге из реальности… Она так много значила для нас…

– Успокойся... Это всего лишь стены… – пожимает плечами, выдыхая. – Квартира была арендована. Мы собирались ее выкупить позже… Но как–то не сложилось. Ее пустили с молотка сразу после нашего отъезда.

– Жаль, – глубоко вздыхаю. Дверной звонок заставляет собраться с мыслями и вернуться в реальность. – Это доставка.

– Я разберусь, – все еще недоверчиво смотрит на меня, сжимая руки в ладонях. – Голова прошла?

Быстро киваю.

– Это хорошо, – встает, направляясь ко входу. – Я скоро.

Смотрю на бледную полоску паркета, выделяющуюся на фоне остального пола.

Аккуратно проезжаю наконец исчезнувшую полосу препятствий, осторожно пробираясь к сейфу с документами. Открываю дверцу, вытаскивая оттуда стопку и шлепая ее на деревянный стол, отбирая для себя самое необходимое.

Загранпаспорта, свидетельства о рождении мое и Лии, внутренние паспорта, свидетельство о заключении брака, медицинская карточка Лии и… огромный талмуд… мой, с заключениями больниц, врачей, обследований, анализов, операций и программами лечения на ближайшее время.

Зачем–то перелистываю их, просматривая по диагонали. Все это есть у меня в электронном варианте. В бумажном выглядит более устрашающе… С живыми печатями, датами и подписями… Хмыкаю, добираясь до листов ведения беременности, останавливая взгляд на первом сохранении… Шесть недель…

Это оно?

«Угроза выкидыша, открытое кровотечение, тонус… Палата интенсивной терапии… Сохранение жизни плода…»

– Продукты оставил на кухне, – доносится голос Горского, отрывая меня от бумаг и появляясь в проеме кабинета. – Что–то еще сломать нужно или можно складывать назад инструменты?

Перевожу взгляд с него на документы и обратно. Набираюсь смелости, нервно сглатывая. Сердце стучит так сильно, что перекрывает дыхание от страха.

– Хочу показать тебе кое–что, – все же решаюсь, разворачивая к нему папку.

Сжимаю поручни кресла до побеления костяшек, пока слежу за тем, как подходит к столу и пробегает взглядом по документам, листая страницы.

Пульс от ужаса стучит в ушах так громко, что перестаю слышать все происходящее вокруг меня в кабинете… Если Дан меня прибьет после этого, то Лия останется жить с дедушкой. Господи, поделом мне… Отвратительный вариант, конечно, но меня же отец как–то вырастил…

Глава 14. Дан. Получите, распишитесь....

Перевожу взгляд с печати клиники на подпись и дату.

Где-то в моих документах лежит такая же выписка… Даже дата и подпись совпадают. Только вот текст по большей части отличается. И заключение врача, приговором лежащее на чужих плечах в течении шести лет.

– Дан, – касается моей руки кончиком пальцев, взгляд затравленный. – Если ты возненавидишь меня после этого… Я пойму…

Закрываю папку, откладывая в сторону.

Громова, чтоб тебя! Какая дичь сейчас творится в твоей голове?

– Я хочу, чтобы вы обе переехали ко мне, – слежу за ее реакцией.

Откатывает от меня коляску, складывая ненужные документы обратно в сейф.

– Мира! Я с тобой разговариваю.

– Нет! – произносит, наконец останавливаясь. – Я не ребенок и манипулировать моим чувством вины тебе не позволю.

Какого черта…

Раздраженно свожу брови к переносице.

Поднимает взгляд, смотрит уверенно, но сама при этом нервно сжимает стопку с документами.

– Я понимаю, что виновата перед тобой… и Лией, – продолжает. – Ты в праве злиться. Но ставить себя в очередные рамки не позволю. Можешь не перестраховываться… Я не собираюсь запрещать тебе видеться с дочерью… И сбегать из страны больше не планирую…