– Не беспокойтесь, мистер Черри, – отмахнулась Сабрина. – Я всегда буду вам признательна за вашу доброту в те первые дни. И в любом случае вы всего лишь следовали указаниям графа, когда отправились в Ирландию, разве не так? Вы просто очень добросовестный и исполнительный поверенный.

Адвокат расплылся в улыбке:

– Вы удивительная женщина, мисс Уинтроп. Так вот, в качестве добросовестного поверенного графа, сейчас я должен выполнить гораздо более приятное поручение. – Глаза мистера Черри стали совсем круглыми и блестящими, как вишни. – Ставлю вас в известность, что его светлость поручил мне предоставлять в ваше распоряжение тысячу фунтов ежегодно.

Сабрина в изумлении уставилась на адвоката:

– Тысячу… фунтов?

– В год, – кивнул мистер Черри. – Кроме того, граф сказал, что вы можете тратить их, как пожелаете. Удивительная щедрость, не так ли?

– Да, конечно, – с рассеянным видом проговорила Рина.

Значит, Эдуард заплатил ей за спасение дочери. Заплатил за спасение девочки, которую она не могла бы любить больше, даже если бы та была ее собственной дочерью. Ее охватил гнев. Это низко и подло, особенно после того, что произошло в детской. Выходит, она ошибалась, воображая, что он испытывает к ней какие-то чувства. Просто он – хозяин, а она – лишь служанка, которую наградили за верную службу. Но как он мог подумать, что она возьмет эти деньги? Как он посмел предложить их?

Рина все больше распалялась, гнев душил ее. Но она понимала, что должна держать себя в руках, что нельзя давать волю своим чувствам на балу. Аристократка Пруденс сумела бы овладеть собой, и если она, Рина, хочет убедить гостей в том, что является кузиной Тревелина, то ей придется держать себя в узде. Она встала и, обмахиваясь веером, обратилась к мистеру Черри:

– Прошу меня извинить, но я, кажется, немного устала. Думаю, мне надо отдохнуть несколько минут.

Но у нее не оказалось этих нескольких минут. В следующее мгновение ее окружили мужчины, соперничающие за право с ней танцевать.

– Это вальс, – сообщил ей молодой человек в зеленом фраке. – А я лучше всех в графстве танцую вальс.

– Неужели?! – воскликнул сын барона. – Да ты же совсем не умеешь танцевать. Потанцуйте с ним, мисс Уинтроп, и он вам все ноги оттопчет.

– Потанцуйте с ним, и будете вся в синяках, – улыбнулся другой молодой джентльмен. – Мисс Уинтроп, не окажете ли вы честь мне?

Рина, ошеломленная настойчивостью кавалеров, переводила взгляд с одного лица на другое.

– О… для меня это большая честь, – пробормотала Сабрина, – но я…

– Нет, вы будете танцевать вальс только со мной, – раздался знакомый голос.

В следующее мгновение она оказалась в объятиях графа Тревелина.

Ей казалось, что она задыхается в его объятиях. Рина могла бы встретиться с графом лицом к лицу, она бы даже не отказалась танцевать с ним… например, менуэт, как с сэром Роджером Коверли. Но танцевать с Эдуардом вальс, оказаться в его объятиях, чувствовать на талии тепло его руки – к этому она не была готова. Он держал ее так осторожно, так бережно, словно она была хрупкой драгоценной вещицей. Рина скользила с ним в танце и трепетала от возбуждения.

Она танцевала вальс всего несколько раз в жизни, и ей с огромным трудом удалось сохранять самообладание. Вспомнив, что она сердится на графа, Сабрина с равнодушным выражением спросила:

– Как вы могли?

Тревелин выгнул черную бровь и с озадаченным видом посмотрел на нее:

– Вы хотите сказать, что вам действительно хотелось танцевать с одним из этих щенков?

– Нет, я не об этом. – Она попыталась собраться с мыслями. – Мистер Черри сообщил мне о тысяче фунтов. Это нехорошо с вашей стороны, просто чудовищно. Вам не следовало предлагать мне деньги.

Граф нахмурился, еще более озадаченный:

– Вы хотите больше?

– Нет! Не хочу… – Она понизила голос, сообразив, что на них смотрят танцующие рядом пары. Господи, этот человек – просто бесчувственная деревяшка, ничего не понимает. Она гневно взглянула на него и понизила голос до шепота: – Я не возьму деньги за спасение ребенка. Тем более за ребенка, который так мне дорог… Напрасно вы предложили мне деньги. Я их не возьму.

Губы графа дрогнули в улыбке; в глазах его вспыхнули дьявольские огоньки.

– Мисс Уинтроп, у вас такой очаровательный румянец, когда вы сердитесь.

Сабрина смутилась. Глядя в сверкающие глаза графа, который вел ее в танце легко и уверенно, она почувствовала, что кровь быстрее заструилась по жилам, заструилась, точно жидкое пламя.

– Тем не менее я не могу взять ваши деньги, – сказала она, пытаясь восстановить дыхание. – Я не позволю заплатить мне за спасение Сары. Любая на моем месте поступила бы так же.

– Нет, не любая. Только упрямая… и легкомысленная женщина.

– Я не упрямая.

Его хрипловатый смех, казалось, оглушил ее. Рина едва не сбилась с такта.

– Еще какая упрямая… И строптивая…

– Мы в любой момент можем закончить танец, милорд, – сухо заметила Сабрина.

– Только после того, как я скажу вам, как много вы для меня сделали. И не только для меня и Сары, но и для бабушки, для Эми, даже для Рейвенсхолда. Вы вернули в наш дом жизнь… И мне тоже.

На этот раз Рииа все-таки сбилась с такта. Его слова подействовали на нее, как красное вино с пряностями; ее воображение рисовало самые чудесные картины.

– Благодарю вас, милорд, но полагаю, вы ошиблись, принимая чувство благодарности за… за более сильное чувство.

Граф промолчал, но его рука на мгновение соскользнула чуть ниже се талии. Впрочем, едва ли кто-нибудь из окружающих заметил это быстрое, неуловимое движение.

Но Сабрина тихонько вскрикнула от неожиданности.

– Я действительно вам благодарен, – пробормотал граф. – Но сейчас я чувствую… нечто другое. И не только благодарность я испытывал в тот день в детской. И в ту ночь в моей комнате, когда мы…

– Ха, Тревелин! – раздался мужской голос.

Сабрина в испуге вздрогнула. Вспыхнув от смущения, она посмотрела на рослого мужчину, танцевавшего рядом со столь же высокой дамой.

– Слышал, Тревелин, о твоих подвигах в Сент-Петроке. Наверное, ты был великолепен!

– Не о чем говорить, Фергус, – проворчал Эдуард, пытаясь держаться подальше от этой пары.

– Не о чем?! Да в городе все только об этом и говорят! – воскликнул Фергус. – Держу пари, это та самая маленькая леди, которая спасла твою дочь от смерти. Хильди, вот та девушка, о которой все говорят.

– Рада с вами познакомиться, дорогая. – Танцевавшая с Фергусом женщина приветливо кивнула. – Вы обязательно должны приехать к нам на чай.

– Не на чай, Хильди. На ужин! На следующей неделе. Вы оба.

– Прекрасно. Как вам будет угодно. До свидания. – Эдуард закружил Рину, увлекая ее прочь от Фергуса и его жены.

– Это ваши друзья? – спросила Сабрина с озорной улыбкой.

– Едва ли. Фергус умеет говорить лишь об охотничьих собаках и лошадях. Но я согласился бы поужинать с самим дьяволом, только бы избавиться от него. – Он посмотрел на Рину, и его чувственные губы растянулись в улыбке. – Итак, я говорил…

– Лорд Тревелин! – раздался веселый голос.

Эдуард нахмурился.

– К черту, – проворчал он. – Мы здесь не сможем поговорить. А мне необходимо с вами поговорить. Наедине.

Существовало множество причин, по которым Сабрине не следовало оставаться с графом наедине. Но в этот момент она не могла вспомнить ни одной.

– Когда?

– Когда гости пойдут на ужин. Давайте встретимся в саду. В полночь.

Полночь… В полночь Квин будет ждать ее у ворот с резвыми лошадьми. Она не сможет встретиться с графом, даже если бы очень захотела.

– Это безумие… Нам нельзя встречаться. Это было бы… неприлично.

Граф пристально посмотрел на нее. Его глаза сверкали.

– Да, это было бы неприлично. Но вы никогда не казались мне девушкой, которая соблюдает приличия. – Граф наклонился над ней, и она ощутила на лице его теплое дыхание. – И я тоже такой, – добавил он.