Липатова не могла сдержаться! Та, что с пеной у рта доказывала, что совершила жутчайшую ошибку в своей жизни, когда согласилась на развод, теперь делала вид, что не знакома с Куталадзе.

Я закатила глаза, пытаясь намекнуть, что её защита мне сейчас нужна меньше всего. Но Света проигнорировала мою просьбу и ткнула пальцем в графу, где нужно было подписать.

Но Левон уже заметил странности её поведения, поэтому прожигал своим взглядом её затылок.

– Светик, солнце моё, а что так холодно? Или ты на работе ни-ни? Не узнаешь отца своего крестника? – Куталадзе встал и подошел к подруге.

– А что мне за дело до чужих дядек разведённых? – она безразлично махнула плечами и обошла Куталадзе, как мешающий столб. – Но хочешь совет?

– Валяй, у меня отличное настроение, я сегодня самолёт новый подписал. Если совет хороший, то прокачу на тестовом полёте, – Левон присел на край моего стола, взял леденец из вазочки на углу. Все действия машинальные, не требующие раздумий…

– Вы разрушили мою мечту! – прошипела Липатова, пятясь спиной к дверям. – Я поругалась с подругой, которая была со мной всё это время, но оказалось, что ты тот ещё гнилой фрукт! И да… Никаких советов, Куталадзе, выгребай из этого дерьма самостоятельно…

Светка выбежала, оставляя нас в полной тишине. И всё, что мы могли делать – дышать в такт. Он не оборачивался, продолжая смотреть вслед подруге, а я нервно крутила карандаш.

– И что это было? Не хочешь объяснить?

– Левон, а ты не знаешь, по какой причине твоя сестра Нино аннулировала мой пропуск в «Кара-флайт»? – хруст карандаша прозвучал стартовым выстрелом. Куталадзе рывком обернулся, навис надо мной, испепеляя жаром темного взгляда.

– Что сделала Нино?

– Ты пришел сюда хозяином, требуешь ответов, а сам не знаешь, что затеяла твоя сестра прямо у тебя под носом! Она унизила меня, заставив краснеть у стойки администратора! Охрана, знающая меня по имени отчеству, с усмешкой наблюдала за бывшей женой, которую не рады видеть в фирме бывшего мужа! – я не выдержала и вскочила, замирая нос к носу. – Это Нино устроила твоего сына в сисадмины, забыв сообщить и тебе, и мне!

– Почему…

– Куталадзе! Ещё раз я услышу этот гребаный вопрос, клянусь, вцеплюсь тебе в глотку! Да, мы развелись, но я думала, что сохранять человеческое лицо – это наша обязанность. Была уверена, что мы не опустимся до разборок, но…

– Тук-тук, – в открытую дверь кабинета вошёл Петров. Он махнул макетом своей книги, а когда узнал Куталадзе, рассмеялся и вошёл уже смелее.

– У тебя тут проходной двор какой-то!

– Левон, рад видеть… Как Дубай? Стоит?

– Привет, Юр. Стоит, – Куталадзе кивнул, пытаясь сбросить с лица маску раздражения. – Ты какими судьбами?

– Вот, книгу написал. Карина Гурамовна, я всё утвердил, но хотелось бы обговорить несколько моментов. Быть может, вы согласитесь пообедать? Я забронировал столик в ресторане, мы можем все обсудить, – Петров ничуть не смущался, не робел, стойко вынося взгляд Левона.

В голове застучали молоточки, да я готова была на что угодно, только бы прекратить этот разговор. Наверное, поэтому так легко подхватила сумку и пальто.

– Моя жена никуда не пойдёт! – рявкнул Куталадзе. Вдруг его взгляд поменялся. Там мелькали и шок, и удивление, и гнев…

– Это кто так сказал? – ощерилась я, а по голове мурашки забегали.

– Это я так сказал!

Чёрт… Сколько раз я слышала эту фразу? Миллион? Миллиард?

За двадцать лет я привыкла не замечать, не конфликтовать, не разжигать ссору. Принимала его волю, потому что так воспитали, так приучили!

Но теперь… Теперь передо мной стоит мужчина, чью послушную игрушку пригласили на обед. Это его и бесит!

Наверное, именно его реакция и поставила точку.

Лично я сделала всё, чтобы разойтись мирно! Я вывернула всю душу, чтобы не думать о регулярной помаде на воротничках, о фотографиях из стрип-клубов, которые сыпались мне на почту с анонимных аккаунтов.

Но вдруг все наши старания полыхнули синим пламенем!

Была не была…

– А я согласна, Юрий Васильевич. Левон, наверное, забыл, что больше мне не муж? – прошептала, проходя мимо. Мысленно лупанула себя по щекам, только бы не поддаться привычке и не обнять на прощание Левона.

– Карина, остановись! Это последнее предупреждение…

Глава 11

Обед с Петровым прошёл вполне сносно. Он с каким-то пониманием отнесся к тому, чему стал невольным свидетелем. Говорил на отвлеченные темы, подливал в бокал прохладное вино и вел себя максимально тактично и расслабленно.

Мысли путались, я то проваливалась в светскую беседу, то вновь возвращалась в свой кабинет!

Во мне боролись гнев, отрицание, принятие… То, что человек должен чувствовать поочередно, проходя все фазы депрессии, я хапнула одномоментно!

Чего хотел Куталадзе, отлучая меня от своих денег? Что приползу? Начну подыхать от голода? Отсюда его этот сомнительный комплимент после долгой разлуки? Он действительно думает, что я буду биться за акции?

Ладно, с пропуском – это идея Нино, тут даже сомнений нет. Левон не настолько мелочный… Но что это за театральная постановка с отказом? Неужели и тут без нее не обошлось…

Хотя Раевский отправил мне копию того скана, заверенную подписью Левона. Уж я бы узнала, наверное, если бы это была подделка?

Черт, я запуталась!

Страшно от мысли, что я жила с мужчиной, которого, оказывается, совсем не знаю! Или знаю, но только ту часть, что позволено наблюдать дома: заботливый, серьезный, спокойный. А если это не всё? Если есть другая сторона, так ловко скрытая в черноте карих глаз?

А ещё я никак не могу оторваться от Левона… Вот он рядом, ощущаю его запах, ловлю его взгляды, а сердечко подстраивается под его ритм. Я говорю колкости, а душа ноет! Мне нужно порвать эту синхронизацию длиной в двадцать лет!

Чёрт… Мне было неловко перед Петровым. Я же пошла из вредности, вопреки словам: «Я так сказал!». А Юрий всё видел, понимал, но его совсем не смущала мотивация моего поступка.

При первой встрече он меня сильно оттолкнул. И внешне, и своим диковатым поведением. Нехорошая слава за ним тянется, да и гонор всегда раздражал. Но сегодня он был совсем иным.

Юрий не пытался удержать меня, продлить формальный обед, не искал физического контакта. И лишь когда мы вышли из ресторана, в джентльменском жесте распахнул дверь своего мерина и протянул руку, предлагая помощь.

– Быть может, вам не стоит возвращаться в офис? – Петров скинул маску избалованной мрази, демонстрируя больше человечности, чем представители семейки Куталадзе.

Боже… Неужели я и правда говорю это?

– Если вас не затруднит, то я бы поехала домой, – приходилось часто моргать, только бы не выпустить то и дело накатывающие слёзы. Я коротко отбила сообщение в офис, что уже не вернусь, сбросила стопку уведомлений о пропущенных и закрыла глаза.

Тело чужое. Мысли чужие. Страхи гадкие…

Один шаг, и всё рухнуло, как и предупреждала Света. Это как настольная игра, в которой башня может стоять на шатких опорах, а может рухнуть от неаккуратного движения.

И, кажется, это движение было обоюдным.

И Левон сделал все, чтобы расшатать равновесие. А я этим ужином выбила последнюю опору.

Петров уточнил адрес, дал указание водителю и пересел на противоположное кресло, утыкаясь в ноутбук. Увеличил дистанцию, дал свободу, воздух… В то время как Куталадзе готов был задушить меня своими вопросами.

– Почему вы это делаете? – взяла из подстаканника бутылку воды, вдруг ощутив невыносимый приступ жажды. Откинулась на спинку, бесцельно утыкаясь взглядом в потолок, усыпанный блеклыми диодами, создающими ощущение ночного звёздного неба.

– Потому что женщине иногда нужно просто дать успокоиться. Бог вас создал чувствующими, иначе в мире бы начался хаос, – Юрий говорил тихо, спокойно. – Вы – единственный оплот, на чем держится человечность. Материнский инстинкт, любовь, эмпатия, понимание и сочувствие…