— Наклонись, — прошептала она, и их губы встретились.

Мии поцеловала его долгим поцелуем и отстранилась от окошка:

— А теперь иди, пока твои братья ничего не заподозрили, и если у тебя есть хоть капля разума, то в следующий раз, ты раздобудешь ключ.

— Я не смогу тебя выпустить, — печально произнёс Темо.

— Скажи, что они сделают с тобой, если ты попытаешься мне помочь?

— Я думаю, что казнят.

— Я тоже так думаю. А теперь иди, и не забудь про ключ. Не бойся, я не стану просить тебя, чтобы ты вывел меня отсюда. Но если ты хочешь узнать настоящую женщину, то приходи ко мне, мальчик. Пока они не отправили меня к богам, я покажу тебе, на что способна женщина.

Непослушной рукой Темо закрыл окошко и пошёл на мерцающий свет факела. Все его мысли заполнила Мии. О той медной штуке в углу, он больше не думал.

* * *

Халиан задумался, и привычно потянулся за жареным окороком водосвинки, но поймав на себе недовольный взгляд Кармити, неохотно, со вздохом, переменил своё направление движения руки к большому плоду пальмы тинни. Положив его на свою тарелку, он начал медленно разрезать ножом толстую кожуру.

— Друг, ты что, заболел? Ты ведь совсем ничего не ешь, — проговорил сидящий рядом Бойнед, — или ты решил вступить в ряды Танцующих с Ветром, и поэтому так мучаешь себя?

Сидящие вокруг Коты расхохотались.

— Нет, Бойнед, Танцующим с Ветром, мне, конечно, не стать, но я решил податься к Воинам Облаков. У них, как ты знаешь, есть отшельники, воплощение мудрости, которые, как рассказывают питаются воздухом. Вот я и готовлюсь к ним в ученики, — ответил Халиан, хитро улыбнувшись.

— А я-то всё время думал, почему они едят трупы врагов и пленных. Видно горный воздух плохо насыщает. Не советую, тебе, Халиан, так рисковать. Когда они тебя увидят, то точно решат приготовить, а не учить мудрости, — сказал с улыбкой Бойнед.

Разговаривая, он, как и все Коты, не забывал про пищу, поглощая невообразимое количество мяса, салатов и закусок, запивая всё это кувшинами пива. Даже Халиан не смог бы превзойти его.

— Всё-таки хорошо, что нас отправили охранять принца, — заметил Ванбли, один из Котов, — а то торчали бы сейчас в Мауле бестолково.

— Да, это точно, — согласился Бойнед. — Опять с утра до ночи учить этих крестьян, которых Тарегану вздумалось в одно мгновение превратить в воинов.

— Вот как, скажи на милость, я могу их хоть чему-то научить, — заговорил он, обращаясь к Халиану, — если они привыкли только кланяться и повиноваться, а оружия в глаза не видали. Скорее они научат меня сеять и собирать урожай. А ведь их очень много Тареган призывает, и когда уберут поля и сады, так ещё добавит. Никогда на моей памяти, Мауле не собирала такую армию. Хотя, какая из них там армия… Название одно. Они же разбегутся при малейшем столкновении с противником, если тот окажется хоть немного более стойким, чем они. Воины должны быть профессионалами, они должны жить войной, а не думать, как от неё сбежать. А у нас теперь сыновей отдают то к тламмам, то к жрецам, а то и вообще делают торговцами, — Бойнед недовольно поморщился, — все беды от того, что среди нас слишком много торговцев и мало воинов.

Сидящий немного поодаль Пулс, возразил ему:

— И чем бы они занимались, эти воины? Сидели бы, как сейчас, в Доме Орлов, Доме Копий и Доме Котов, поглощая груды продуктов и соревнуясь в поэзии? Это хорошо, но чтобы в казне была монета, нужны торговцы. Вот я слышал, как ты недавно жаловался, что в этих постоялых дворах, в которых мы останавливались, нет какао, а если и есть, то его невозможно пить. А всё потому, что мало кто из торговцев едет по этой дороге. А если бы больше караванов шло из Тинсу в Мауле, и постоялые дворы стали бы приличнее, чем эти. Ты, как я вижу, просто недолюбливаешь торговцев, Бойнед?

— Да, я терпеть не могу торговцев, в этом ты прав. Потому что они все лазутчики. Как ни плюнь в торговца, так попадешь в шпиона. Богатея, они тоже стремятся прямо или косвенно влиять на власть в империи. Подкупают мэров, губернаторов, а то и наместников провинций. Про городскую стражу с таможней и говорить не стоит. В Мауле с этим пока относительный порядок, а вот в Тарау, эти проклятые купцы, вертят своим правителем, Чкао Тиотом, как марионеткой. Это не к добру. Власть должна быть твёрдой, и никакие торговцы, сколько бы золотых у них не было припрятано, не должны влиять на неё. Вот как в Тинсу. Там Техкаси регулярно казнит их на площади, так любо дорого посмотреть на порядок. Ты вот слышал, чтобы кто-то из таможни Тинсу брал взятки и остался жив? Техкаси это стержень империи, хоть и постарел. А то дай торговцам волю, сделают империю рыхлой и великой только с виду, а придёт достойный противник, примерно, как чужаки сейчас, и всё вмиг рухнет. Без настоящих воинов, любая империя, это самообман правителя, и он дорого обойдется его народу.

— Чужаки, — Пулс недовольно скривился, — не такие они и непобедимые, как говорят.

— Я не скажу, какие они, пока не сойдусь с ними в битве. Но то, что они разбили сауа, о многом говорит. У сауа дисциплина постоянно хромала, но там все мужчины — охотники и воины, а не наши крестьяне и торговцы. Я бы не недооценивал чужаков, пока не столкнемся с ними.

Пулс махнул рукой и промолчал, но Халиану, глядевшему на них с Бойнедом, вдруг показалось, что он знает о чужаках больше, чем говорит. Халиан вспомнил, что Пулс постоянно отправляет сообщения. Пока были на землях Мауле, со скороходами, а теперь, в Тинсу, по местной почте, а может и не только по ней. Возможно, он и получил какое-то важное сообщение, после того, как они отбыли из Мауле. Кто знает, так это или нет, но Халиан решил, что за Цунгани следует присмотреть.

Глава 04

* * *

Отряд Каетано уже которую неделю двигался вдоль бесконечной реки, чьи тёмные воды медленно текли по столь же бескрайней равнине. Они ехали по правому берегу, против её течения. Противоположный берег, как и тот, по которому они передвигались, зарос деревьями и кустарниками, но достаточно узкой полосой вдоль реки. За ней, местность была покрыта плотным травянистым покровом, и только вдалеке, высились горы. На правом берегу, равнина тянулась до самого горизонта, и лишь изредка на ней встречались одинокие деревья. Стояла ужасная жара, и Каетано то и дело вытирал пот со своего лица. Продвижение было трудным. Ехать вдоль берега, было неудобно из-за густых зарослей и поваленных деревьев, которые постоянно приходилось обходить. На равнине, трава была неоднородной. Встречались участки с хорошими мягкими травами, по которым было легко передвигаться, и выпасать на них лошадей. Но попадались и другие травы, с острыми, как бритва, зазубренными листьями. Проходить по ним было просто невыносимо, и приходилось постоянно петлять, пытаясь обойти подобную местность, впрочем, без особого успеха. Каетано вообще не понимал, для чего Изандро решил отправить их в подобный поход. Все пленные, взятые в Мебе, сообщали только то, что на этих равнинах живут различные племена, у которых нет никаких городов, но ничего более подробно рассказать не могли. Он получил приказ, который подразумевал, что его отряд должен пройти как можно дальше вдоль реки, и разведать местность.

Каетано давно бы повернул назад, если бы не Дези, один из Хранителей Веры, навязанный ему Изандро. Он, казалось, ничуть не страдал от жары и трудного похода, и Каетано было стыдно признаться в своей слабости. Одно было хорошо, что отряд не испытывал проблем с водой, и в реке плавало множество рыбы, которую его люди успешно добывали. Хотя это и было опасно, так как река кишела крокодилами. Они уже потеряли троих лошадей, одну из которых, крокодилы утащили, а двоих так искалечили, что их пришлось добить. И теперь его люди поили коней, соблюдая необычайные меры предосторожности. Также они потеряли Алейо, который отправился за водой, и не вернулся назад. На примятой траве осталась только его шляпа и медный кувшин. Каетано надоело тащиться по такой жаре в непонятные дали. За всё время пути, они натолкнулись на единственную крохотную деревушку на берегу реки, и та, по всей видимости, была давно заброшена своими жителями. Более никаких следов человека им не встречалось. Это был утомительный путь, но Каетано приходилось странствовать и похуже. Он не мог без содрогания вспоминать, изматывающие странствия при покорении островов, когда приходилось бродить по бескрайним пустынным лесам, где почти не было дичи, и даже ручеек с водой было трудно найти. К тому же, это всё закончилось пшиком, когда оказалось, что у островитян нет и не было никакого золота, и даже серебра. У них вообще не было никаких ценностей, и всей добычей оказалась горстка женщин, захваченных в плен, к тому же крайне некрасивых. Каетано, при этих воспоминаниях, скривился от отвращения. Он не хотел бы снова пережить подобные походы по горам и лесам впустую. Это нынешнее путешествие, тоже было бесплодным по добыче, но по крайней мере им не грозила опасность гибели от голода и жажды.