У Итана всегда было много женщин. Может быть, он не был самым красивым и привлекательным мужчиной на свете. Но по каким-то причинам женщины сами к нему липли. И эта женщина в этой постели была уже четвёртой любовницей за последние несколько месяцев. Итан поймал себя на мысли, что пошёл на новый личный рекорд. И в этот раз он, похоже, превзошёл сам себя. С такими красивыми женщинами он в одной постели ещё не просыпался.

— Так и будешь сидеть и смотреть? — неожиданно спросила незнакомка, подобрав с пола и швырнув ему в лицо штаны.

— Что в этом плохого? — ответил Итан. — Ты очень красивая женщина. А я люблю красивых женщин.

— Вот только не надо…

— Чего не надо?

— Фальшивых комплиментов!

Итан усмехнулся.

— Почему ты думаешь, что мой комплимент фальшивый? Я говорю от чистого сердца.

— Неужели? — незнакомка подвязала пояс халата и скрестила руки на груди. — Тогда ответь, Итан Уоллес, как меня зовут?

В этот момент он понял, что его прижали к ногтю. Итан не мог вспомнить её имя. Он перебирал самые разные варианты, но назвать её чужим именем было бы намного хуже, чем не вспомнить её настоящего имени.

— Видишь? — улыбнулась незнакомка, подначивая его издевательским тоном. — Ты не знаешь, потому что прошлой ночью тебе было всё равно. И не надо мне делать комплименты, пожалуйста. Нельзя говорить приятные вещи женщине, имени которой ты даже не удосужился спросить. И нельзя говорить приятные вещи женщине, которую ты больше часа трахал в жопу.

Итан вытаращил глаза.

— У нас с тобой был анальный секс?!

— Я была против, но тебя было уже не остановить… — закивала незнакомка. — Кто же знал, что ты предпочитаешь знакомиться через заднюю дверь.

— Ох…

— Сейчас самое время сматывать удочки, Итан Уоллес.

Итан нахмурил брови. Бежать?! С какой стати он будет убегать?! Если бы у неё были претензии, она бы давно вышвырнула его за дверь. Но, похоже, она просто издевалась, ведь Итан никогда бы не забыл, как трахал кого-то в задницу.

— Если хочешь, чтобы я ушёл, — Итан встал и натянул штаны, — я, разумеется, уйду. Но позволь для начала принять душ и выпить чашечку кофе. Без этого от меня пользы будет мало.

— Я бы так не сказала… — прыснула незнакомка. — Ванна дальше по коридору. Приведи себя в порядок, а приготовлю нам кофе. Только голый по моей квартире не ходи. Я не одна живу.

— Понял!

— И кстати, — добавила она, открывая дверь. — Если тебе до сих пор интересно, меня зовут Жасмин. Жасмин Фаррел.

— А я — Итан. Итан Уоллес, — расплылся в улыбке он.

Когда Жасмин вышла из комнаты, Итану потребовалось несколько минут, чтобы найти свои вещи. Трусы он отыскал под подушкой, носки и ботинки валялись в коридоре, а футболка свисала с подоконника. Итан мог забыть имя женщины, с которой он спал. Более того, он мог забыть, что прошлой ночью трахал красавицу в задницу. Однако он никогда и ни при каких обстоятельствах не забывал, что у него при себе был железный чемоданчик.

Итан вышел из комнаты и заглянул на кухню.

— Когда мы приехали к тебе на такси, у меня с собой ничего не было?

— Ты про тот стрёмный чемодан с кодовым замком? — уточнила Жасмин.

— Да! Не знаешь, куда я его дел?

— В туалете посмотри.

Итан открыл дверь в уборную, обнаружив свой чемодан возле унитаза. И как он тут оказался? Итан забрал его из туалета, прошёл в ванну и, положив чемодан на стиральную машину, ввёл два четырёхзначных пароля. Едва замок открылся, Итан поднял крышку, дабы убедиться, что всё на своих местах.

— Слушай… — сказала Жасмин, заглянув в ванную. — Я ведь не идиотка. Твой разговор по телефону с какой-то бабой, этот стрёмный чемодан… Ты же не киллер, нет?

— Конечно же, нет! — засмеялся Итан, продемонстрировав ей содержимое чемодана. Внутри у него лежали личные вещи, которые соседствовали с деревянным распятием, с библией и с железной бутылкой, где тоже было выгравировано распятие. — Я не убийца, а обычный частный детектив.

— Не знала, что частные детективы такие набожные… — заметила она.

— Это потому, что я работаю не на полицию, а на Ватикан.

— Прикалываешься?!

— Нет, я не прикалываюсь. И кто в наше время так говорит? Что за идиотское слово?

— Ты работаешь на Ватикан?! — повторила вопрос Жасмин, сильно повысив голос. — Я даже не знала, что у церкви есть частные сыщики.

— Ну… — погладил затылок Итан, закрыв крышку чемодана. — В прошлом я был священником. Кое-что пошло не по плану, поэтому я утратил веру. В Ватикане поняли, что от меня будет польза. В конце концов, они были уверены, что я видел больше, чем обычные люди. И меня наняли в качестве детектива.

— А чем занимаются частные детективы на службе у Ватикана?

Итан развел руками.

— Ты действительно хочешь узнать?

— Да! — закивала Жасмин.

— Что ж, я нахожу доказательства существования дьявола среди людей. Одержимость, проклятые предметы, проклятия… Когда люди сталкиваются с необъяснимыми вещами, вроде одержимости демоном, они обращаются за помощью в церковь. Церковь — общественная организация. Иногда одержимость оказывается пустым звуком. А вера людей основана на добрых деяниях. Кто будет верить в Бога, если церковь отправит экзорциста, а одержимого нет? Тут в дело вступаю я. В мои обязанности входит расследование, которое приводит к двум вариантом: либо я нахожу доказательства одержимости, и церковь отправляет на помощь экзорциста, либо же нет. Я что-то вроде презерватива, который не жалко выкинуть.

— То есть, ты отделяешь реальные факты от суеверий?

— Можно и так сказать.

— И как часто ты… — Жасмин сглотнула. — Ты уже видел одержимых?

Итан опустил глаза.

— К сожалению, да. Когда я только поступил на службу в церковь, меня отправили с благой миссией в Мексику. И там я увидел такое, что навсегда изменило мою жизнь. Я… — Итан погладил затылок. — Послушай, Жасмин, я не сумасшедший. Во время обучения нас пугали историями о дьяволе. Однако мой духовный наставник всегда говорил, что дьявол кроится в каждом из нас. То, что мы делаем, сближает или отталкивает нас от зла, запечатанного в преисподней. Но иногда зло вырывается наружу. Я своими глазами видел, как зло, истинное воплощение зла, творит ужасные вещи. Маньяки, серийные убийцы, тираны… Они творили ужасные вещи. Однако они оставались людьми. Я же видел, как само зло проникло в наш мир. И самое ужасное в этом то, что дверью стал маленький мальчик.

— Боже…

— Увы, но в тот раз Бог нам не помог, — тяжело вздохнул Итан. — Мальчик умер, а я утратил веру. Теперь я верю только в дьявола, который в тот день смотрел на меня детскими глазами.

Глава третья: Замочная скважина

Итан Уоллес сидел за рулём автомобиля, любуясь видами колючей проволоки.

Женская колония в городе Джефферсон-Сити была последним местом на земле, куда Итан приехал бы по доброй воле. Он не любил тюрьмы, и ему было жаль тех, кто отбывал свой срок. Мужчины, женщины, детоубийцы, маньяки… Они оступились, совершили ужасную ошибку. А теперь их судьба была в руках других людей. Можно ли оправдать убийцу ребёнка? Можно ли простить педофила, который изнасиловал, а затем убил беззащитную девочку? Итан Уоллес принадлежал к тому типу людей, кто не привык осуждать. Конечно же, он понимал, что убийство — это плохо. Но за каждым убийством стоят злые помыслы людей, которые сбились с пути. Итан лишь надеялся, что после отбывания срока многие преступники оставляли путь насилия.

Сидя за рулём автомобиля, Итан посмотрел на наручные часы. Почти пять часов вечера, а на стоянке перед женской исправительной колонией не было ни одной живой души.

Итан не стал унывать. Он вытащил из бардачка пачку сигарет и зажигалку, закурил, вдохнув горячий дым с ароматом никотина, и облегчённо выдохнул. Курение убивает. Но без сигарет и алкоголя Итан не мог нормально думать. С тех пор как он увидел первого одержимого, он всегда много пил, а на следующий день выкуривал несколько сигарет. Это помогало держать себя в тонусе. В противном случае, он бы давно сошёл с ума от постоянных кошмаров, которые терзали его искалеченный разум. Это была его ноша. Он даже не женился, хотя у него была такая возможность. А всё потому, что зло и призраки прошлого должны оставаться под замком. Итан не хотел делиться своими кошмарами с самыми близкими людьми. Ну а кто может быть ближе любимой женщины? Проще оттолкнуть, чем делить эту боль с любимым человеком.