— Так это же наука! — поднял вверх увечный указательный палец Петров. Он любил его демонстрировать к месту и не к месту.

— Наука, конечно, важнее белорусской литературы, — согласился я.

Михаил снова посмотрел на меня, но ничего не сказал. Он никак не мог определить градус моей строптивости. А она была. Как опытный аппаратчик, Петров ее чуял.

— Я все чую, — сказал главный. — И в первую очередь предателей. Их у нас больше, чем надо.

— Предателями становятся от бедности, — вздохнул я. — Был бы народ богаче, он бы никого не предавал.

— Спорный вопрос, — стал рыться в бумагах на столе Петров. — Все эти Пуришкевичи во время революции были богатые и все равно царя предали.

Видимо, у него на столе был сейчас роман о революции или что-то в этом роде. Я к подобным глобальным темам еще не был готов.

— И не надо, — хмыкнул Михаил. — Пиши себе о своем болоте.

Несколько лет назад я говорил ему, что родился в Пинских болотах, являющихся клюквенной столицей Белоруссии. Памятлив, однако.

— У писателя должна быть хорошая память, — кивнул Петров. — Я хорошо помню, с кем ты пьешь в «Московском вестнике».

А вот об этом я ему не говорил. Откуда сведения?

— Оттуда, — сказал Петров. — Ты что, думаешь, я с одними либералами якшаюсь?

Об этом я как раз не думал. Миша мог оказаться за одним столом с кем угодно.

— А «Лира» получилась хорошая, — сказал я, взявшись за ручку двери. — Отнюдь не комом.

— Жизнь покажет, комом он или не комом, — бросил мне в спину Петров. — Современная российская действительность горазда на неожиданности.

5

Главный редактор газеты «Литературная жизнь» оказался прав. После выхода приложения «Лира» меня вызвали на Старую площадь.

— Номер плохо сверстан, — сразу взял быка за рога Сергей Александрович Рыбин, заведующий информационным отделом. — Я бы вот этот материал поставил сюда, а этот туда. — Он с удовольствием несколько раз черканул фломастером по газетной полосе. — Когда я работал в газете «Магаданская правда»... — Он осекся.

— Кем работали? — спросил я.

— Ответственным секретарем. Но это давно было. Сейчас я о другом. Мне позвонили из Белоруссии и сказали, что редактором приложения хотят видеть другого человека. Капризные!

— Белорусы? — удивился я.

— Да, из Союза писателей. Пусть, говорят, будет человек из Москвы.

— Не из Магадана?

— Про Магадан они плохо знают. А у меня есть подходящая кандидатура.

— Ладно, — сказал я, поднимаясь. — Пусть будет другой человек.

— Нет, вы оставайтесь работать! — жестом велел мне сесть на место Сергей Александрович. — Заместителем. А при новом руководстве у вас будет собственное финансирование. В нынешние времена это дорогого стоит.

Я плохо понимал, что такое собственное финансирование, и пожал плечами. Может быть, на должность редактора выпуска и нужно ставить финансиста?

— Нужно, — кивнул Сергей Александрович. — Хорошо, что вы меня поняли. Творческая составляющая целиком ложится на ваши плечи.

Он с сомнением посмотрел на меня. Но я и сам знал, что мои плечи далеки от идеала. У самого Сергея Александровича они были широки.

— Сейчас я вам его представлю. Алексей, заходи! — крикнул он.

Отворилась дверь, и в кабинет вошел человек среднего роста и плотного телосложения. Чем-то он был похож на Чичикова, каким я его себе представлял. Улыбался он тоже вполне по-чичиковски — дружелюбно. Глаза при этом были холодны. Но это как раз понятно. С какой стати им быть теплыми?

— Знакомьтесь: Алексей Павлович Кроликов, кандидат экономических наук, журналист. Ты что издавал?

— Медицинское приложение, — сказал Алексей Павлович.

Голос его был приятен. У Чичикова он всенепременно должен был быть приятным.

— А путеводитель по ресторанам? — спросил Рыбин.

Видимо, он был неплохо знаком с творческим путем своего протеже.

— По ресторанам тоже, — кивнул Кроликов. — Что скажут, то и издадим. У меня профессионалы высшего класса.

«Что за профессионалы? — подумал я. — Кулинары?»

— Наборщики, верстальщики и корректоры, — улыбнулся Алексей Павлович. — Слепят конфетку из любых подручных материалов.

«Лишь бы не из того, во что мы постоянно вступаем, — снова подумал я. — Лучшие конфеты получаются именно из него».

— Это вы решите в рабочем порядке, — взглянул на часы Рыбин. — У меня через пять минут совещание. Ну что, договорились?

— О чем? — взглянул я на него.

— Кроликов главный, вы заместитель. Короче, за чашкой чая разберетесь, кто чем будет заниматься. Свободны!

Он был хороший руководитель, этот Рыбин. Покруче Петрова. Хотя...

Мы с Кроликовым вышли на Старую площадь.

«А в неплохом месте сидит руководство Союзного государства», — подумал я.

— Давай на ты, — сказал Кроликов. — Так проще.

— Давай, — согласился я. — Значит, мы в газете будем редакцией в редакции?

— Будем, — кивнул Кроликов. — И платить я тебе буду больше, чем заместителю в редакции.

— Большая редакция?

— Я, ты, две корреспондентки, верстальщица и корректор. Нормальная редакция.

— А где разместимся?

— Пока вопрос открытый. Если не найду подходящее помещение, придется верстать на квартире у Володи.

— Кто это?

— Второй зам. У него ведь компьютеры, так что сам понимаешь...

Я понял.

— Стало быть, на коленке?

— Что-что?

— Раньше говорили — делать газету на коленке. Но это давно было.

— А что, здорово! Если бы не утвердили название «Лира», так бы наше приложение и называлось — «На коленке».

Мы засмеялись.

6

Володя Козловский жил на Алтуфьевском шоссе, что в противоположном конце Москвы от моего юго-запада.

«Придется поколесить, — почесал я затылок. — Газета в один присест не делается».

Я хоть и не работал в газете, но понимал, что трудностей впереди выше крыши.

Петров, кстати, был не очень доволен, что меня сняли с должности главного.

— Если бы не деньги, ни за что не согласился бы, — сказал он. — Но кто платит, тот девушку и танцует. Откуда взялся этот Кроликов?

— Из кулинарного приложения, — сказал я. — Или медицинского. Говорит, привык делать газету на коленке.

— Ну, пусть делает. Посмотрим, что из этого получится. Ты ведь там остаешься?

— Остаюсь, — кивнул я. Мне тоже нужны были деньги.

В издательстве «Современный литератор» мой переход в газету если и не одобрили, то поняли. Деньги нужны были всем.

— И я куда-нибудь перейду, — сказал Саша Максимов, мой напарник по редакторскому цеху. — Здесь ведь совсем не платят.

Да, в сфере культуры сейчас не платили нигде. Процветали одни певцы-попсисты и некоторые из артистов. Но они культурой и не занимались, щеголяли на эстраде в трусах и без оных.

А мы станем рисовать на коленке.

— Ты увольняться будешь? — спросил Максимов.

— Зачем? — пожал я плечами. — Можно и совмещать.

— А я уволюсь! — махнул он рукой. — С концами!

Решительный парень, не то что я.

И я поехал на квартиру Козловского, где вновь назначенный главный редактор собрал всю нашу редакцию. Кроме самого Кроликова, там были верстальщица и корректорша, девушки лет тридцати, а также хозяин квартиры с женой.

«А где корреспонденты?» — подумал я.

— На задании, — посмотрел на меня Кроликов. — Они работают еще и в других местах.

— Девушки по вызову?

— Вроде того, — усмехнулся Кроликов.

Он легко отзывался на шутки, а вот Козловский с девушками смотрели настороженно. Но это и понятно, в отличие от Кроликова, меня они видели впервые.

— Значит, так, — сразу взял быка за рога Алексей, — я беру на себя политику и экономику, за тобой литература. Две полосы твои, две мои. Лида вычитывает, Тамара верстает. Томка у нас хороший верстальщик, в любой момент может третью ногу приделать.

Все засмеялись.

— Какую третью ногу? — спросил я.