Первой заговорила Кенги:

- Я родила ребенка, а Гунга хочет забрать его у меня. Я носила сына в своем чреве, я терпела боль, рожая его, значит, это мой сын. Больше мне незачем говорить. Мой довод гораздо весомей, чем все слова Гунги. Я жду справедливого решения.

Гунга ответила на это:

- Ребенок мой, и вот почему. Когда я однажды взяла немного бобов с поля Кенги, она была очень зла на меня, и мы договорились, что впредь все, родившееся на моем поле, будет принадлежать только мне, а все, родившееся па ее поле, будет принадлежать ей. Кенги пришла ко мне незваная, ее ребенок родился на моем поле, значит, согласно нашему договору, этот ребенок мой и она не имеет права забирать его у меня.

Маниломби внимательно выслушал обеих и решил, что Гунга действовала правильно - ребенок принадлежит ей.

Но многие были недовольны судом Маниломби. Дело не в том, где случайно родился ребенок, говорили они, главное, кто его родил. Приговор Маниломби показался людям сомнительным.

Лома, 143, 117

Некогда в городе Каркатапура правил царь, звавшийся Сурьяпрабха. Жил в его царстве купец, имя которому было Дханадатта. И родилась у его жены Хираньявати дочь, которую нарекли Дханавати. Как-то раз случилось так, что все богатство Дханадатты по воле судьбы погибло. Он же после разорения, наделав долгов и испытав всякие затруднения, ушел на тот свет. Тогда по навету кредитора жену и дочь Дханадатты посадили в тюрьму, и Хираньявати так подумала: "Что же это я так и буду жить в тюрьме? Возьму-ка я Дханавати да пойду жить к лучшему другу моего мужа. Он с любовью и почтением будет меня защищать".

Так подумала она, взяла дочь и, дождавшись ночи, сбежала. И встретился ей на пути, когда никого кругом не было, вор. Увидев ее дочь, он так сказал:

- Отдай мне, матушка, свою дочь! Вот великое богатство, возьми его, госпожа!

Послушала она его слова и говорит:

- Что ты, сынок, какой же тебе толк, осужденному, жениться! Вор ей и отвечает:

- На мои деньги, матушка, ты высватаешь почтенного человека, и дочь твоя с ним будет проводить дни в любовных забавах. Родившийся же от него сын сослужит мне, когда я буду на том свете, хорошую службу.

Все это Хираньявати выслушала, взяла у вора золото и прочие сокровища, о которых он говорил, и отдала ему в жены Дханавати. После того, как сыграли свадьбу, вор отправился на тот свет.

Вот пришла Хпраньявати с дочерью в дом мужнина друга, жившего в Тамралиптике, а он, увидев жену своего приятеля с дочерью, всяческое почтение им выказал и поручил своей супруге заботиться о них. По повелению мужа та отправила дочь торговать у городской стены.

Однажды увидел стоявшую там Дханавати некий брахман, звавшийся Сомасвамин, и влюбился в нее. Дханавати же, заметив этого красивого брахмана, терзаемая любовью, рассказала обо всем матери. Хираньявати помнила слова вора и, всяческое уважение выказав, уговорила брахмана продать свое семя, и после сочетания с ним у Дханавати родился сын.

Хираньявати же явилась во сне богиня Катьяяни и сказала:

- Для того, чтобы было мальчику благо, ты, почтенная, положив его к царским дверям, пойди к царю и так ему скажи:

"Сыне, того ребенка, которого ты сегодня найдешь, сделай своим сыном".

И когда мальчик родился, как велела ей богиня насчет царских дверей, так она все и сделала.

Царь рано поутру нашел мальчика, сделал его своим сыном и отдал на попечение своей жене. И сын Дханавати рос и изучал всякие науки и политику, царь же дряхлел и наконец умер. Все советники согласились сделать сына Дханавати царем, ибо думали, что это и есть сын царя. Однажды он совершил паломничество в Гая и, когда совершал жертвоприношения, к жертве потянулись три руки: одна, помеченная знаками вора, другая - брахмана, третья - царя.

Стоял юноша, а сердце его раздирали сомнения: кому же отдать поминальную жертву?

- Скажи, о царь, кто же его отец - брахман, вор или царь? И так отвечал на это раджа:

- Знай, Встала, вор и есть ему отец[xxxvii] ,

Индийская, 44, 96

Послушайте историю об охотнике и его сыне.

Жил-был охотник, и был у него сын по имени Цинна. Как-то раз отправились они вдвоем в лес. Охотились, охотились все утро и ничего не добыли, кроме маленького зайца. Отец отдал зайца нести Цинне, но тот решил, что это нестоящая добыча, и бросил зайца в лесу. Больше, однако, им ничего не удалось подстрелить в тот день. К полудню они проголодались.

- Зажарь-ка нашего зайца, - сказал Цинне отец. - Хоть чем-нибудь да подкрепимся.

Когда он услышал, что сын бросил зайца в лесу, его охватил необычайный гнев. В ярости он ударил Цинну топором и ушел, оставив юношу одного.

Поздно вечером Цинна очнулся, поднялся и пошел домой. Он дождался, пока все заснут, взял свои вещи и ушел из дома. Он направился в сторону Квенде, большой деревни, поздно ночью добрался до нее и пришел к дому вождя.

Вождь не спал. Он увидел юношу и спросил его:

- Откуда ты?

- Оттуда-то и оттуда, - ответил Цинна.

- А почему ты покинул дом? - спросил вождь. Цинна сказал:

- Мы с отцом ходили в лес охотиться и не добыли ничего, кроме маленького зайца. Отец дал мне его понести. Но я подумал, что этот заяц слишком мал, и бросил его в лесу. Когда мы проголодались, отец велел мне зажарить зайца. Я ответил, что у меня его нет. Тогда отец пришел в ярость и ударил меня топором. Я упал без чувств. Вечером я очнулся, встал и пришел сюда. Вот что со мной случилось.

А надо сказать, что несколько лет назад вождь потерял на войне своего единственного маленького сына. Его взяли в плен и там убили. Теперь вождю пришла на ум одна мысль.

- Ты умеешь хранить тайну? - спросил он.

- Какую тайну? - спросил Цинна.

- У меня нет сына, - сказал вождь. - Его взяли в плен на войне. Когда наступит рассвет, я скажу всем, что ты мой сын, что ты убежал из плена и вернулся домой.

Цинна согласился.

- Это не так уж трудно, - сказал он. Тогда вождь вошел в дом и выстрелил из ружья. Бум! - раздалось в ночи. Проснулась жена вождя и, прибежав, спросила: