– Предам. Люблю тебя!

– И я тебя!

Аля отключилась.

Я села на стул положила перед собой телефон на стол. Смотрю на него, потом в окно.

Так грустно стало.

Моя дочь выходит замуж. Когда она успела так вырасти и повзрослеть?

Встала лениво, нажала кнопку на кофеварке…

– Обалдеть конечно, только-только я её на коленках держала и тут на тебе – замуж выходит. Ой, мать, стареем, – Наташка щёлкает одёжными плечиками.

Мы с ней сегодня бродим по городу в поисках того самого платья.

– Я себя старой не чувствую, – обернулась я, глянула на себя в зеркало.

Трикотажное серое платье гольф, короткая графитовая косуха. Сапожки казачки.

Ничё так. Маленькая, стройненькая. Рыжая.

С недавнего времени я всё время собой любуюсь и… чего греха таить, восхищаюсь.

Этот рыжий цвет волос, где он раньше был.

Почему я не знала, что это как надеть шапку-невидимку только наоборот.

Раньше была бесцветная и меня никто не видел, а теперь замечают все.

Особенно мужчины. Они смотрят на меня с интересом. Некоторые даже с восхищением, а кое-кто даже останавливается, чтобы сказать комплимент.

Почему раньше такого не было? Я не знаю.

Вернее знаю. Я была замужем и вся в себе. И в семье.

Выкрасить волосы в рыжий, надеть обтягивающее платье и маленькую курточку, у меня не хватало на это ума. Я тратила его на что-то другое.

А сейчас мы выбираем мне ,,убийственное платье,, как говорит подруга.

– Ты должна сразить всех наповал.

– Ага, как бы меня кто наповал не сразил, – усмехаюсь.

При мыслях, что придётся встретиться с бывшим мужем и его молодой женой, внутри что-то щекочет от страха.

Вроде уже не в комплексах я, вроде давно отпустила, а вот щекочет и всё.

– Смотри мать, кажется, нашла то, что нужно, – вытягивает на свет болтающуюся на плечиках чёрную тряпочку.

– Ну ты чего, я же не стрептизёрша, – смеюсь, там одни полоски.

– А чего, представь, выходишь такая и – хоба! Федька там и упадёт сразу и поймет, какую красотку потерял.

– Ага, а все остальные гости что поймут? Что мама Али сбрендила, на старости лет молодится. Кукушка съехала скажут. Ты мне такое не предлагай. Мне нужно приличное что-то и в тоже время…

– Сексуальное. И не спорь. Я не позволю тебе натянуть чехол. Лично проверю.

– Ну не чехол, но приличное. Там всё-таки родители будут, бабушки, дедушки, а не стриптиз-клуб.

– Ты что не знаешь, какие в столице продвинутые бабушки и дедушки? Это мы тут считаем слишком открытым, а у них там свобода…

– Ну, это не значит, что я должна одеться как простигосподи и идти показываться. Только потому, что они продвинутые, – перебираю платья на стойке.

– О, всё, я нашла, иди меряй, – она вытянула на свет бежевое, довольно приличное платье, но в то же время с лёгкой сексуалинкой.

Рукава кружевные, а само платье из довольно плотного джерси, без всех этих суперобтяжек, но будет лежать по фигуре.

– Давай, – протягиваю руку.

– И это тоже возьми. Примеришь.

– Ну вот зачем?

– Я сказала, примерь, что тебе трудно? – упрямо и требовательно глянула на меня Наташка.

Сначала я натянула бежевое. Оно словно вторая кожа, телесного цвета. И на рукавах очень красиво легло кружево. Прилично и сексуально, как я и хотела.

– Смотри, по-моему, это – оно, – я вышла из примерочной.

– Обалдеть. Да, берём это. Хотя мне, то ярко красное в том магазине тоже понравилось.

– Слишком много красного нельзя. Что я там буду, как Люба-огонёк, И так волосы термоядерные и ещё красное платье, это перебор.

– Ладно, уговорила. Давай, второе меряй.

– Может не надо? – я жалостливо скривилась.

– Надо, Люба, надо, – Наташка затолкала меня снова в примерочную.

– Ну, смотри, потом не жалуйся, – ухмыльнулась я.

Наташка после сорока начала поправляться не по дням, а по часам. Что-то там с гормонами у неё. Поэтому меня постоянно в шутку ругает, за то, что я совсем не поправляюсь, а как была маленькая, стройная и худая, такая и осталась.

– Давай, давай, хоть на тебя посмотрю, порадуюсь, раз на меня уже и пятидесятый не лезет.

Надела я черное платье с полосочками и лямочками. Черная стрейчевая ткань обтянула бедра. Длина, правда, приличная, чуть открыто колено. На груди всё открыто, только грудь сама прикрыта, а между, вырез чуть не до пупа.

Выхожу.

– Ой, мамочки мои родные! – Наташка выпучила глаза.

– Я же говорила, что это неприлично.

– Люба, это бомба! Оно твоё!

– Ну и куда я должна такое надеть? На улицу прогуляться, чтобы меня снимать начали?

– Нет, это уже другой уровень, понимаешь. Выше бери.

– Ну какой уровень, что ты мелешь? Эскорт для пожилых? Тут лифчик некуда приткнуть, везде видно будет.

– А кто тебе сказал, что сюда нужен лифчик.

– Здрасте! А как ещё?

– Вот так. Купишь накладки, грудь у тебя отличная.

– Какие ещё накладки? Ты с ума сошла?

– Накладки под грудь, как невидимый лифчик, под такие платья. Ты что мать с луны свалилась. Уже давно всё придумали.

– Наташ, но это платье я куда должна носить?

– Люба, ты сняла номер в лучшей гостинице города, ты что будешь три дня сидеть в номере?

– Я буду гулять по городу, достопримечательности смотреть.

– А вечером? Там ведь есть и бар и ресторан…

– А мне это зачем?

– Тю, ты глупая, да затем, что это столица! Там в гостиницах этих полно богатых мужиков.

– Ой. Ну ты совсем, что ли?

– Ну а что, мало ли? Короче хватит упрямиться, я тебе покупаю это платье и ничего не знаю, чтобы надела его в один из вечеров, пока там будешь. А не наденешь, я обижусь. Всё, это моё последнее слово.

– Ты неисправима. Ладно, я возьму его, только сама заплачу.

– Всё, вопрос закрыт.

Из этого бутика я вышла с двумя платьями. Одно на свадьбу Али, а другое… даже не знаю куда…

В столицу прилетела поздно вечером.

Сегодня с детьми встречаться уже поздно. Алька очень хотела приехать в аэропорт, но я отговорила. Сказала, что завтра с самого утра я буду неё, а ей перед свадьбой нечего по ночам разъезжать.

Выхожу их терминала, спокойно качу свой небольшой чемоданчик.

Вдруг прямо впереди большими буквами плакат – Мамочка, привет!

А за ним несколько пар ног в джинсах и ботинках.

Я обернулась на других пассажиров. Интересно, кому это такая встреча. И все кто из самолёта заулыбались, заоборачивались.

Ночь, почти нет встречающих, ну так, парочка и вдруг такой огромный плакат.

Я пошла в сторону, чтобы не мешать людям встретиться.

– Мама! – вдруг слышу голос Лины.

Обернулась, а это они все стоят за плакатом.

– Ой, боже! – я засмеялась, – Ну вы совсем сдурели!

Алька снимает на телефон.

– Мама! – накинулась на меня дочь, потом Линка, тут же Никита и Ваня.

Все на меня напали и бросились обнимать.

– Ой, ну вы даёте, конечно! Совсем с ума сошли! Привет, привет! Ну вот зачем вы? – а сама невероятно счастлива и довольна.

Целуемся, обнимаемся.

– Мамочка, любимая! Ты что думала, мы такие и не приехали бы? Плохо ты нас знаешь, – обнимает меня Алька.

– Ну вот зачем, спать пора давно, час ночи.

– Детское время, – улыбается Никита, парень Лины.

А мои близняшки уже как будто и не близняшки. Одна блондинка, другая жгучая брюнетка. Одна фифочка, вся такая, утончённая, другая неформала с зелёными косичками и пирсингом.

Одинаковыми они были только в далёком детстве, а потом пошло, поехало в разные стороны. Даже подружки у них были разные. Одно неизменно, всё равно не могут друг без друга.

Ну и парни, соответственно у них различаются кардинально. Ваня такой весь мажорчатый, в кожаной курточке и идеальных чёрных джинсах, а Никита похож на геолога, с бородой и в свитере, песочной парке и рыжих ботинках. И единственное, что их объединяет, то, что они любят сестёр.