Товарищам Промчались годы заточенья; Недолго, мирные друзья, Нам видеть кров уединенья И царскосельские поля. Разлука ждет нас у порогу, Зовет нас дальний света шум, И каждый смотрит на дорогу С волненьем гордых, юных дум. Иной, под кивер спрятав ум, Уже в воинственном наряде Гусарской саблею махнул — В крещенской утренней прохладе Красиво мерзнет на параде, А греться едет в караул; Другой, рожденный быть вельможей, Не честь, а почести любя, У плута знатного в прихожей Покорным плутом зрит себя; Лишь я, судьбе во всем послушный, Счастливой лени верный сын, Душой беспечный, равнодушный, Я тихо задремал один… Равны мне писари, уланы, Равны законы, кивера, Не рвусь я грудью в капитаны И не ползу в асессора; Друзья! немного снисхожденья — Оставьте красный мне колпак, Пока его за прегрешенья Не променял я на шишак, Пока ленивому возможно, Не опасаясь грозных бед, Еще рукой неосторожной В июле распахнуть жилет. Надпись на стене больницы
Вот здесь лежит больной студент; Его судьба неумолима. Несите прочь медикамент: Болезнь любви неизлечима! В альбом Пущину Взглянув когда-нибудь на тайный сей листок, Исписанный когда-то мною, На время улети в лицейский уголок Всесильной, сладостной мечтою. Ты вспомни быстрые минуты первых дней, Неволю мирную, шесть лет соединенья, Печали, радости, мечты души твоей, Размолвки дружества и сладость примиренья,— Что было и не будет вновь… И с тихими тоски слезами Ты вспомни первую любовь. Мой друг, она прошла… но с первыми друзьями Не резвою мечтой союз твой заключен; Пред грозным временем, пред грозными судьбами, О милый, вечен он! Разлука В последний раз, в сени уединенья, Моим стихам внимает наш пенат. Лицейской жизни милый брат [40], Делю с тобой последние мгновенья. Прошли лета соединенья; Разорван он, наш верный круг. Прости! Хранимый небом, Не разлучайся, милый друг, С свободою и Фебом! Узнай любовь, неведомую мне, Любовь надежд, восторгов, упоенья: И дни твои полетом сновиденья Да пролетят в счастливой тишине! Прости! Где б ни был я: в огне ли смертной битвы, При мирных ли брегах родимого ручья, Святому братству верен я. И пусть (услышит ли судьба мои молитвы?), Пусть будут счастливы все, все твои друзья! Она «Печален ты; признайся, что с тобой». – Люблю, мой друг! – «Но кто ж тебя пленила?» – Она. – «Да кто ж? Глицера ль, Хлоя, Лила?» – О, нет! – «Кому ж ты жертвуешь душой?» – Ах, ей! – «Ты скромен, друг сердечный! Но почему ж ты столько огорчен? И кто виной? Супруг, отец, конечно…» – Не то, мой друг! – «Но что ж?» – Я ей не он. 1817 (после Лицея) «Есть в России город Луга…» Есть в России город Луга Петербургского округа; Хуже не было б сего Городишки на примете, Если б не было на свете Новоржева моего. «Простите, верные дубравы…» Простите, верные дубравы! Прости, беспечный мир полей, И легкокрылые забавы Столь быстро улетевших дней! Прости, Тригорское, где радость Меня встречала столько раз! На то ль узнал я вашу сладость, Чтоб навсегда покинуть вас? От вас беру воспоминанье, А сердце оставляю вам. Быть может (сладкое мечтанье!), Я к вашим возвращусь полям, Приду под липовые своды, На скат тригорского холма, Поклонник дружеской свободы, Веселья, граций и ума. К Огаревой, которой митрополит прислал плодов из своего сада Митрополит, хвастун бесстыдный, Тебе прислав своих плодов, Хотел уверить нас, как видно, Что сам он бог своих садов. Возможно все тебе – харита Улыбкой дряхлость победит, С ума сведет митрополита И пыл желаний в нем родит. И он, твой встретив взор волшебный, Забудет о своем кресте И нежно станет петь молебны Твоей небесной красоте. К ***
Не спрашивай, зачем унылой думой Среди забав я часто омрачен, Зачем на все подъемлю взор угрюмый, Зачем не мил мне сладкой жизни сон: Не спрашивай, зачем душой остылой Я разлюбил веселую любовь И никого не называю милой — Кто раз любил, уж не полюбит вновь: Кто счастье знал, уж не узнает счастья. На краткий миг блаженство нам дано: От юности, от нег и сладострастья Останется уныние одно… |
