– Отец создал фирму в Праге, куда уехал, когда нам с Женей было три года. Мы тогда жили с мамой в России. Папа звал маму к себе, но она не решилась на переезд. Так их брак и распался. Через некоторое время отец вновь женился, на этот раз брак оказался долговечнее, они до сих пор вместе. Моей младшей сестре, Юлиане, сейчас восемнадцать лет.

– Как похожи наши семьи, – отметила я, покачав головой. – Только мой дед сознательно сбежал в Америку. На мой взгляд, это была не очень красивая история. Но тут не мне судить. Дедушку я любила, хотя и мало видела его. Он был перспективным инженером-конструктором, и ему предложили переехать за границу, переманили к себе. В то время такое случалось. В Америке Михаил Дивишин стал Майклом Дэвисом, а после и папа вместо Ивана получил имя Джона.

– Судя по всему, твой дед быстро пошел по карьерной лестнице и в итоге купил тот самый завод, где начал работать.

– Да. Он вложил в ФармКонст немало сил. Это было его детище… В свое время дедушка звал к себе бабушку, но та не поехала, не решилась бросить все в России. Тогда через несколько лет моего отца просто выкрали у бабули и перевезли в Америку. Для бабушки это был сильный удар. Страшно представить, что тогда она пережила…

– Значит, ты родилась в Америке? – Тимофей перевел взгляд на меня.

– Да. Моя мама американка, по-русски она почти не говорит, хотя и понимает нашу речь, – с ноткой горечи сказала я, не очень приятно быть нелюбимой дочерью.

– Ты говорила, что Грегори любимчик твоей матери. Все так критично?

– Более чем. Но у тебя будет возможность все увидеть собственными глазами, – тяжело вздохнула я, отгоняя неприятные воспоминания.

Ульянов встал с кресла и протянул мне руку.

– Думаю, пора ложиться спать. Идем, дорогая невеста. Нас ждет восхитительная ночь в одной постели. Мне даже немного жаль, что мы будем лишь спать, – хрипло произнес он и привлек меня к себе. – Или нет…

Наши взгляды вновь встретились, и я утонула в темных глазах любимого. Потерялась в ощущениях, чувства зашкаливали, сердце стучало сильнее. Я потянулась к Тимофею, почувствовала его дыхание, вкус его губ. И это окончательно смело все барьеры, что я когда-то ставила для себя.

Я не чувствовала, как сильные руки мужчины подняли меня, не поняла, как оказалась в спальне Ульянова. Лишь холод простыни немного привел меня в себя, и то ненадолго. Пара минут – и рядом со мной оказался самый желанный мужчина на свете.

Я чувствовала его руки на своем обнаженном теле, его губы, что целовали мою грудь, живот и бедра. Я позволила Тиму то, что не разрешала другим. Все запреты пали, как будто их никогда и не было.

Рано утром я проснулась от нежных поцелуев Ульянова. Похоже, он решил продолжить начатое ночью. Да и я была совсем не против этого.

Счастливая и уставшая от ласк, я вновь задремала, пока меня не разбудил Тимофей.

– Маргоша, извини, но пора вставать, – тихо произнес он и поцеловал меня в губы.

– Не хочется, – сонно прошептала я.

– Уже почти семь. Через сорок минут нам выезжать, – совсем не обрадовал меня Тимофей.

Я открыла глаза и поняла, что Ульянов уже одет. Мужчина сидел на постели и ласково перебирал мои спутанные за ночь волосы. Только сейчас я осознала, что лежу голая, пусть и прикрытая одеялом, а Тим внимательно смотрит на меня.

Я натянула одеяло повыше, желая спрятаться от его пристального взгляда, но мне не дали такой возможности.

– Не прячься, малышка. Прости, но я видел и запомнил почти каждый кусочек твоего восхитительного тела, Марго. Если бы я не был влюблен в тебя раньше, то наверняка влюбился бы сегодня. Это была самая невероятная ночь в моей жизни. Не могу высказать словами, насколько мне повезло, что одна удивительная женщина сделала мне предложение.

– Тим… – удивленно посмотрела я на жениха.

– Не говори пока ничего, Маргоша, – остановил меня Ульянов. – Давай отложим эти слова на потом. А сейчас собираться, иначе мы с тобой опоздаем.

Тимофей еще раз нежно поцеловал меня в губы, поднялся и вышел из спальни, оставив меня размышлять над его словами. Мысли скакали галопом, не давая возможности полностью осознать сказанное. Да и некогда мне было это делать. Я решила, что подумаю об этом позже.

Я быстро встала, отправилась в ванную, приняла душ, оделась, легко накрасилась и спустилась на первый этаж. Ульянов ждал меня в кухне, он уже поел и пил кофе. На столе стояла тарелка с омлетом и такая же чашка кофе.

– А ты быстро, – улыбнулся мне Тимофей. – Ешь, время еще есть.

Я села напротив мужчины и попробовала омлет.

– Спасибо, очень вкусно, – сказала я и продолжила завтрак.

– Это одно из немногих блюд, что я умею готовить, – хмыкнул Ульянов и отставил свою тарелку в сторону. – Рад, что тебе понравилось.

Когда мы подъехали к офису, Тимофей задержал меня в машине, привлек к себе и долго целовал.

– Прости, я не мог удержаться, Маргоша. Ты такая сладкая, – прохрипел он мне в губы.

– И как мне сейчас появляться перед нашей деловой элитой? Ты мне весь макияж испортил, – пожурила я жениха, хотя нисколько не жалела о последних минутах.

Я не верила своему счастью. Тимофей Ульянов – мой. И это было просто невероятно.

– Зато теперь эта самая деловая элита будет знать, что ты моя, – хмыкнул довольный начальник и вышел из машины.

Я достала зеркальце, поправила макияж, укоризненно посмотрела на свои припухшие от поцелуев губы и последовала за Ульяновым, который ждал меня у автомобиля.

И кто бы знал, что в холле бюро нас будет поджидать неприятный сюрприз.

– Где ты шлялась всю ночь, мышь? – встретила меня гневная речь американца. – Совсем страх потеряла?

– Мне казалось, что вчера я все объяснил довольно четко, – холодно произнес Тимофей и задвинул меня себе за спину. – Или ты так и не понял?

– Маргарита моя! Тебе ничего не перепадет! – рычал на весь офис красный от злости Озбер. – Она моя жена! Моя! Вот документ, – размахивал он какой-то бумагой.

Я удивленно посмотрела на Озбера. Он что, сошел с ума? Какой документ? Я уверена, что замуж не выходила. Тогда о чем говорит мой бывший?

– Можно посмотреть бумагу, которой ты так яростно размахиваешь? – холодно поинтересовался Ульянов, сверля американца злым взглядом.

– Ну уж нет, чтобы ты уничтожил наше свидетельство о браке? – фыркнул Патрик и отошел от нас на пару шагов.

– Уважаемый, что за цирк вы тут устроили? – громогласно произнес Сергей Ликовец, совладелец бюро. – Огромная просьба прекратить балаган, иначе я вызову охрану.

– Какой еще ба-ла-ган? – озадаченно уставился на него Озбер, но тут же взял себя в руки и продолжил свое шоу: – Никуда я не уйду без своей жены. Она моя по праву.

– Как все запущено… – покачал головой адвокат и посмотрел на Ульянова. – Надо его выдворить из бюро. Нам ни к чему тут подобные личности, – добавил он по-русски.

– Маргарита, пойдем со мной. Твои родители уже прилетели и ждут нас с тобой. Я хочу, чтобы они сразу поняли, что мы помирились. Поэтому хватит играть в сбежавшую невесту. Погуляла, и будет, – с пренебрежением выдал американец, высокомерно поглядывая на меня.

– Скажи, Патрик, а почему я не помню того факта, что вышла замуж за тебя? – наконец очнулась я от шока и начала напирать на бывшего. – Ты уж извини, но такое мне только в страшном сне могло привидеться. Я никогда бы не согласилась на брак с тобой.

– А мне наплевать, помнишь ты это или нет. Меньше пить надо, – неожиданно для всех выдал Озбер.

Что? Это что за выпад? Я вообще почти не употребляю спиртное. Что за ерунду говорит этот сумасшедший?

Я в шоке смотрела на явно довольного собой Патрика.

– Хватит нести чушь, – прорычал Ульянов и сделал шаг к американцу.

– Стой, Тимыч, – остановил его Ликовец, – не нужно марать руки о такого слизняка.

– Маргарита, я жду, – опять выдал Озбер.

В этот момент моего бывшего окружили двое охранников. Они взяли его под руки и повели из холла по коридору.