Мы останавливаемся на границе дуэльного круга, тяжело дыша. Во время подобных спаррингов мне кажется, что под черной маской созданного с помощью Силы морока прячется живой человек. Такой же живой, как я, которому не чужды эмоции, слабости и ошибки.

Я чувствую усталость, но упрямо продолжаю бесполезный бой, потому что не хочу выходить из боевого модуля. Не хочу возвращаться в реальность, где меня ждет одиночество и бесконечные мысли о собственной судьбе. Не хочу закапываться в груду пыльных книг, чтобы отыскать жемчуг среди плевел.

Я атакую с максимальной скоростью, на которую только способен. Выдаю максимум ударов в секунду, уклоняюсь от ответных выпадов как заведенная механическая игрушка, но чувствую, что проигрываю. Мне мешают сражаться уже ставшие привычными навязчивые мысли.

Великий Князь снова укатил в Кремль решать проблемы мирового значения, а оба отпрыска Трубецких не выходят на связь. Мне отчаянно хочется поделиться своими проблемами хотя бы с кем-то, но в моем распоряжении лишь безмолвная темная фигура манекена.

Мы снова застыли друг перед другом. Я смотрю в черный овал его лица, а манекен выбирает новую тактику боя. Его задача не просто победить человека, нанеся пару смертельных ранений, а найти мои слабые места и отработать системные ошибки в технике боя.

Черная фигура бросается на меня и наносит серию молниеносных ударов на предельной для человеческого восприятия скорости. Клинок мелькает перед глазами и жалит мою грудь, словно жвала гигантского насекомого. Он оставляет в воздухе темные инверсионные следы, и мне становится скучно.

Мне надоедает размахивать кинжалом, я опускаю руки и сразу получаю два смертельных укола, и оба – в шею. Виртуальный противник останавливается на краю круга, а механический голос сообщает, что я снова проиграл. На этот раз проиграл не по очкам, а фатально. Я не особо расстраиваюсь: мой противник сражается на предтоповом – девятом уровне, который мне недоступен.

Черная фигура тает в воздухе, как и кинжал в моей руке, я включаю экранирование магического воздействия и уже в который раз пытаюсь совершить Акт Творения. Пытаюсь увидеть в пространстве цветные росчерки Силы и создать маленький фиолетовый шарик, но ничего не получается. Я чувствую присутствие Силы, но не могу к ней обратиться, не могу управлять ей, не говоря уже о слиянии, которое ощущал, когда делился ею с Цесаревичем.

Это катастрофа. Крест на моей аристократической карьере. Теперь я официально инициированный одаренный, и любой такой же имеет право вызвать меня на дуэль с применением магии, которая убьет за долю секунды. Я не боюсь смерти, но сдохнуть по глупости не хочу. И пребывание в привилегированной среде аристократов теряет всякий смысл – уж лучше быть бездарем, чем имитировать обладание Даром.

А Шувалов… Шувалов пообещал бесконечные тренировки и уехал в Кремль, в офис Тайной Канцелярии.

Опускаюсь на пол, облокачиваюсь спиной на холодное стекло и вспоминаю, как мы с Цесаревичем сидели в Царском Селе. Он сражался со мной в учебном бою, зная, что я не тот, за кого себя выдаю. И не убил лишь потому, что чувствовал во мне Темный потенциал. Чувствовал и доверял. Он единственный человек, способный ответить на множество терзающих меня вопросов, но сейчас лежит при смерти в своей аскетичной спальне.

И без того обширный список загадок пополнился еще одним пунктом. Почему, будучи неинициированным, я могу управлять серой Силой, магией слабых одаренных, на уровне обладателя полноценного Дара? Почему, стоя на ступенях Храма Разделенного, ощущал мощь, которая могла уничтожить столицу? Почему, получив, наконец, Дар, я стал слабее, чем был?

От невеселых размышлений меня отвлекает телефонный звонок. На экране смарта возникает улыбающаяся физиономия Андрея Трубецкого.

– Привет, террорист! – с сарказмом произносит он, и на душе сразу теплеет. – Что делаешь?

– Привет! – отвечаю я и встаю на ноги. – Получаю тумаки в боевом тактическом модуле!

– Составил бы тебе компанию, но ты теперь владеющий Силой – еще пришибешь ненароком!

В горле возникает ком, и я с трудом подавляю желание признаться другу в своей неполноценности прямо сейчас.

– Хочу к тебе в гости напроситься! – продолжает Андрей. – С ответным, так сказать, визитом! Обещаю, что твоих охранников бить не буду!

– У меня нет охранников, приезжай! Отыграешься на мне!

– Через двадцать минут буду! – говорит Андрей и связь прерывается.

Набираю номер его сестры, но снова слышу длинные гудки – Ольга не отвечает.

Захожу в душевую кабину, вспоминаю обнаженную Трубецкую, секс под горячими струями воды, и у меня встает. Это спермотоксикоз, убеждаю я себя, чувства ни при чем. Убеждаю и не опускаю руки ниже пояса. Проклятые гормоны, Тьма их забери!

Обжигающие струи смывают пот и поднимают настроение. Я нажимаю мягкий обдув, кайфую в плотных потоках теплого воздуха, а затем облачаюсь в фиолетовый халат и мягкие тапочки, украшенные моими инициалами.

По коридорам высотки я передвигаюсь с каменной физиономией, не обращая внимания на удивленные лица охранников. Как же меня достали эти аристократические традиции! Даже по собственному дому я должен расхаживать чуть ли не в смокинге! Заваливаюсь в комнату, падаю в кресло на колесиках и кручусь в нем, глядя на вращающийся потолок.

– Открыто! – кричу я в ответ на негромкий стук в дверь.

Дверь отворяется, и на пороге возникает Андрей Трубецкой. Он одет в синий костюм с отливом и яркий галстук, похожий на павлинье перо. Его густые черные волосы блестят от геля и соперничают с глянцевыми остроносыми туфлями.

– У нас намечается костюмированная вечеринка? – спрашиваю я, вскинув бровь. – Ты будешь ведущим?

– Я к тебе с официальным визитом! – смущенно отвечает Андрей. – Хорошо, что ты не видел длину лимузина, на котором я приехал! Ты бы о размерах моего члена до старости шутил!

– Выкладывай! – коротко прошу я.

Настроения хохмить нет, а актерствовать перед другом я не хочу.

– Ольга уходит из вашего Великого Рода, – произносит Трубецкой, мигом растеряв наигранную веселость. – Вчера она долго говорила с отцом, и он был против ее возвращения, но после твоего утреннего подвига изменил мнение…

К горлу снова подступает ком. Уходя из Рода, Ольга уходит от меня. И в этом нет ничьей вины, интересы Рода и ничего больше. Так, по крайней мере, мне хочется думать. Так же, как мне и Андрею, ей подберут подходящую партию, и мы будем вспоминать о сумасшедших ночах, обнимая нелюбимых.

– Что же изменил мой подвиг? – сухо спрашиваю я.

– Дело не в тебе, дело в Великом Князе Шувалове, точнее, в том, как он сражался за твою жизнь на Совете в Кремле…

– Если старик так бьется за бастарда, которого знает всего несколько недель, то родной отец просто обязан…

– Да, все так! – перебивает меня Трубецкой.

– А Великий Князь Шувалов не будет против? – спрашиваю я, лелея в душе тайную надежду.

– Уже дал согласие, но пока устно…

Что ж, перед Великим Князем Шуваловым стоит снять шляпу. Он опытный гроссмейстер и интриган: чего не отнять, того не отнять. Все разыграно как по нотам. Перед намечающейся помолвкой с Натальей нужно освободить меня от уз предыдущего, неудачного проекта. Логично, цинично и весьма прагматично! «Браво, Князь, браво!» – мысленно кричу я, жонглируя чепчиками любопытной прислуги.

– Я уже говорил тебе, что ты – мудень? – хмуро спрашивает Андрей.

– Нет, но я и сам это знаю…

– Хочу поблагодарить тебя за умопомрачительный секс с Аллочкой в Царском Селе!

– Андрюха…

– Я лежу пристегнутый к кровати, воображая горячий минет в исполнении твоей медсестрички, и у меня стоит как Останкинская башня! Дверь открывается, и заходит Бестужев-старший! Хорошо, что ты выключатель разбил, иначе я бы сдох со стыда!

Трубецкой замолкает, выплеснув злость, краснеет и обжигает меня недовольным взглядом.

– Бестужев, кстати, ничуть не удивился, когда увидел на кровати меня! Сказал лишь, что я пойду на эшафот вместе с тобой в качестве соучастника. Как изменник Родины! Сказал и, хлопнув дверью, вышел!