Какое-то время он бесцельно бродил по дому, а затем вернулся в гостинцу и сел верхом на бёдра Джоан, лежавшей на животе. Вложив свой пенис в её ладонь, преступник приказал возбуждать себя, одновременно прижав нож к горлу жертвы. Затем он потребовал оральных ласк, а после них развязал ноги Джоан и совершил половой акт в традиционной форме. Преступник несколько раз называл женщину по имени, словно старый знакомый, но она осталась в твёрдой уверенности, что никогда не встречалась с ним ранее. Её имя он мог узнать из документов, лежавших в кошельке, который преступник вне всяких сомнений открывал.
После семяизвержения насильник вновь связал ноги женщины и опять отправился на кухню. Казалось, он пришёл в хорошее настроение и успокоился. Оставался он на кухне довольно долго, опять хлопал дверцей холодильника и шелестел упаковками продуктов, но в течение этого времени неоднократно заглядывал в спальню, дабы проконтролировать Фрэнка Розалли. Потом он вновь подошёл к Джоан, и теперь от его прежнего благодушия не осталось и следа. Преступник был чем-то чрезвычайно взбешён, и женщина могла лишь догадываться, что именно вывело его из равновесия. Джоан не сразу разобрала шёпот преступника, но в конце концов поняла, что насильник бранится в адрес журналистов, которых называл самыми нелестными эпитетами. С немалыми потугами он сформулировал-таки свою мысль, которая сводилась к следующему: Джоан должна будет передать журналистам, что он убьёт в следующий раз двух человек, если не увидит о себе статьи в газетах и репортаж по телевидению. Преступник выражался путано и притом явственно заикался, в точности так, как в самом начале нападения.
Джоан не понимала, что послужило причиной гнева преступника, но её до некоторой степени успокоило данное им поручение — судя по всему, он не планировал её убивать.
Преступник же после произнесения сбивчивого монолога поставил на спину Джоан чайную чашку и блюдце, после чего отправился в спальню и повторил свою косноязычную речь перед Фрэнком Розалли. Фрэнк выслушал Гиену и лаконично заверил, что обязательно передаст его слова журналистам.
Насильник как будто успокоился. Он заявил, что хочет попить пива во дворе, но пленники не должны двигаться, потому что он ещё не уходит. После этого неизвестный вышел из дома.
Прошла минута-вторая-третья… Джоан решила, что насильник убежал и начала потихоньку вставать с дивана. Она стала коленями на пол и уже собралась столкнуть со спины чайную чашку с блюдцем, как в гостиную внезапно вошёл преступник. Его опять снедала беспричинная ярость, и он шептал себе под нос ругательства. Женщина уже мысленно попрощалась с жизнью, поскольку была уверена, что насильник убьёт её без промедления, если поймёт, что она пыталась подняться с дивана. Поэтому Джоан интуитивно поступила единственно правильным образом: не дожидаясь, пока преступник сообразит, что она сползла с дивана, женщина проговорила: «Я помню, что ты сказал и обязательно передам твои слова журналистам!»
Преступник на секунду задумался и как будто успокоился. «Именно этого я и хочу», — заявил он Джоан и вышел из гостиной. Похоже, он не понял, что застал женщину при попытке бегства.
Перепуганная произошедшим, женщина боялась пошевелиться. Но очень скоро активизировался Фрэнк Розалли — он стал по-итальянски кричать, зовя отца на помощь (отец не знал английского языка). При этом сын предупредил отца, чтобы тот был осторожен, рядом находится преступник с пистолетом. Отец, сообразив, что сын и невестка попали в беду, вооружился бейсбольной битой и стал тихонько продвигаться по тёмному дому в сторону гостиной. Войдя в неё, он едва не набросился на находившихся там вооруженных людей — это были соседи, мужчина и две женщины, также услыхавшие крики Фрэнка, и бегом примчавшиеся на помощь. Соседи были вооружены огнестрельным оружием — пистолетом и помповым ружьём — и если бы отец набросился на них с битой наперевес, то неизвестно, чем мог бы закончиться ночной инцидент. Над этим можно посмеяться, но в реальности ситуация была очень напряженной и неопределенной, а именно такие нюансы чреваты обычно самым непредсказуемым развитием.
Итак, к месту преступления сбежались соседи и свёкор, которые совместными силами освободили связанных Джоан и Фрэнка и вызвали полицию. Дежурный офицер зафиксировал телефонный звонок в 03:51, т.о. продолжительность нападения составила несколько более 2 часов. Потерпевшие сразу сообщили, что на них напал насильник из восточного Сакраменто, поэтому данное происшествие изначально рассматривалось как очередной эпизод «сериала» Гиены.
Немедленно в дом Розалли был вызван кинолог с собакой. Работа его оказалась не бесполезной. Собака уверенно взяла след, провела полицейских в гараж, покрутилась там, залаяла перед автомобилем Джоан, а когда его открыли, запрыгнула внутрь. Ткнувшись мордой в «бардачок», собака покинула салон машины, вернулась во двор, несколько раз забежала в дом и опять вышла наружу… Собака очень точно воспроизвела последовательность перемещений преступника — тут, кстати, нельзя не удивляться чрезвычайной остроте обоняния собак и их способности понимать того, чего ждёт работающий с ними человек. В конечном итоге ищейка прошла во двор, а далее через калитку помчалась на Сэндбар-сёркл и потеряла след на удалении около 80 м. от дома. Там, очевидно, преступник сел в автомобиль.
Никогда прежде Гиена не оставлял машину столь близко к месту посягательства. Понятно почему — машину могли запомнить соседи, а это потенциально грозило разоблачением. Однако, в этот раз Гиена своему правилу изменил… Почему? Следственным работникам пора уже было самым серьёзным образом задуматься над тем, как преступник прибывает к месту своего посягательства и на чём покидает его, но на самом деле никаких здравых идей на сей счёт у детективов в тот момент не имелось. Поэтому запомним сейчас этот вопрос, ибо в следующей главе нам придётся уделить ему некоторое внимание и высказать соображения, явно оставшиеся «за кадром» в мае 1977 г.
Благодаря работе кинолога стало ясно, что преступник перед тем, как влезть в дом, проник в гараж и изучил содержимое «бардачка» автомашины Джоан Розалли. Это было интересное открытие, но отнюдь не единственное. Осмотр двора позволил обнаружить там три упаковки из-под крекеров и сыра и две пустые пивные банки. Упаковка из-под еды — копченого бекона и чипсов — а также пустая банка из-под пива, оказались найдены и на кухне. Когда детективы стали расспрашивать Джоан и Фрэнка о перемещениях преступника по дому, то оказалось, что последний провёл большую часть времени на кухне. При этом Джоан подчеркнула, что не чувствовала запаха спиртного от насильника, в то время, как мужчина, выпивший три банки пива, согласитесь, распространяет вокруг себя вполне узнаваемое амбрэ. Женщина подчеркнула, что преступник действительно жадно ел, он казался буквально одержим едою; с одной стороны, он хотел совершить половой акт с Джоан, а с другой — ему хотелось поскорее убежать на кухню и сожрать там ещё один крекер. Это выглядело не то, чтобы инфантильно, а просто дико… Другими словами, если мужчина решается на изнасилование, то крекер и бекон — не главные фетиши в его жизни.
Потерпевшие сумели дать его более-менее подробное описание, пожалуй, самое подробное из всех, что следствие получало до этого. Прежде всего, супруги Розалли без малейших колебаний высказались относительно возраста преступника — по их мнению, это был вполне зрелый мужчина, явно за 25 лет, а скорее всего, около 30. Рост насильника, согласно описанию супругов, оказался сравнительно невелик — не более 175 см., а скорее даже пониже — около 173 см. Ноги его были очень мускулисты и покрыты густыми волосами. Джоан полностью подтвердила сообщения предыдущих жертв Гиены, заявлявших о весьма скромных размерах его полового органа, по её словам, тот действительно был очень небольшим, едва ли более 5 дюймов (т.е. менее 13 см.). Хотя преступник говорил шёпотом, голос его казался довольно высоким, напавший осознанно искажал его, пытаясь сделать более низким и угрожающим. В общем, это был в лучшем случае тенор, но никак не баритон и точно не бас… В моменты крайнего раздражения этот человек начинал как будто задыхаться и делал короткие вдохи — эта деталь заставляла подозревать, что Гиена страдает от астмы. Другая интересная деталь в описаниях Джоан и Фрэнка Розалли оказалась связана с заиканием — в моменты возбуждения преступник начинал заикаться и с его стороны это не было имитацией. Супруги посчитали, что напавший действительно был некогда заикой, но дефект его речи в значительной степени оказался устранён работой хорошего логопеда. В обычной обстановке, оставаясь спокойным, заикание преступника оставалось практически незаметным.
