— Это ещё что за пёс?

Биф криво улыбнулся и сунул руку в карман: он почувствовал, как мизинец неудобно ложится на имеющую неудобные грани пятку рукояти старого револьвера «ремингтона».

Агент тоже выхватил револьвер и вопросительно посмотрел на своих людей, как бы испрашивая у них одобрения. Они ответили ему взглядами и кивками головы.

— Эй, Биф, — крикнул Форд, когда герцог уже доставал револьвер. — Пожалей ребятишек. Устроим пальбу, зацепим не ровен час. Нас ведь здесь гораздо больше…

Последнее слово агента заглушил удар о крышу огромного куска льда, а после ещё одна глыба рухнула на голову Форда, заляпав безупречный жилет кровавым месивом. В воздухе задрожал, ввинчиваясь в мозг, тонкий, истошный крик женщин.

И тут-то и начался этот кошмар.

Разразилась страшнейшая метель, подул убийственный ветер, в котором сквозь шум пригибаемых чуть не до земли деревьев, скрип стрех и хлопанье ставней слышался жуткий вой, крики и скулеж.

***

В это время что-то прилетело Додсону по голове, и все поплыло у него перед глазами. Альфред закричал, увидев падение Бифа. В этот момент посыпался смертоносный град.

Биф так никогда и не смог вспомнить в деталях всё, что происходило далее. Он почувствовал, что его оттащили в сторону и занесли в первую попавшуюся раскрытую дверь. Он поднял затуманенный взгляд, пытаясь держаться, дабы оглянуться назад только затем, чтобы узреть кромешный ад.

Перед тем, как дверь закрылась, и Бифа накрыла тьма, она успел увидеть дождь изо льда, бомбардирующий улицу. Дымящийся поврежденный автоматон подметал кровь и мозги. Крики полного, абсолютного, бездонного ужаса сдавили его уши, и больше он ничего не помнил…

Глава 4 Наследие

Мы блуждали по затихшему холодному миру без какого-либо будущего. Старые правители лишились своей гордыни и славы. Будто лишь вчера мы двигали колесо прогресса, пока мороз не остановил всё это, в мгновение ока, без предупреждений. Когда времена изменились, они изменились для всех, независимо от класса и состояния. Мы потеряли наш мир из-за снега, а вместе с ним… всю нашу человечность…

21 июля 1832 год

Надежда ещё есть.

Морозные земли. Странное чувство, как будто Олбрайт возвращался домой. Когда его группа приближалась к лифту, он вспомнил свое первое прибытие сюда, его сердце переполнялось болью от потерь, от необходимости того, что он был вынужден забыть все эти лица. Так много произошло с тех пор как началась Великая зима, казалось, будто с тех пор минула целая жизнь. Тогда в его сердце была жажда странствий, а каждый поход на север был словно вызов для горячей души. Теперь север покорил весь мир и был беспощаден.

Странные изгибы и повороты судьбы.

Как и тогда, он сражался против холода. Как и тогда, его люди так же преданно следовали за ним. Трое позади кутались от стонущего и плачущего ледяного ветра и снега, который начал медленно падать, когда они открыли клеть и приготовились отправиться в ещё одно рискованное путешествие.

Сирена загудела, Джон потянулся к кнопке на стенке лифта и нажал верхнюю. Кнопок всего было две. Над потолком раздался треск, клетка пошатнулась и медленно поползла ввысь, удаляясь от пробужденного, но всё ещё сонного города.

«Мы взяли ответственность за этих людей… Возможно даже за всё человечество» — сказал ему Биф, отправляя друга на поиски Паровых ядер. — «Мы должны справиться. Ты, я, Бэйли, Альфред, даже проклятый Чарли! Все мы!»…

«Мы справимся» — заверил его Джон.

Он произнес эти слова с убежденностью и надеждой на то, что он был прав. Ибо этот израненный мир не выдержит еще одного провала.

— Холодно, холодно, бррр, — бормоча проклятия и шмыгая замерзшим носом, Хэнс разминал онемевшие пальцы. — Холодно, холодно, бррр.

«Каждый раз он так,» — вздохнул Джон. — «Сперва дрожит как дитя, но спустя милю шагает словно дредноут по снегу.»

— Ох и холодно же, — бурчал Хэнс, не унимаясь. — А ведь четыре дня только прошло с с последнего похолодания. Дьявольщина! А теперь, похоже, эффект похолодания пойдет лавиной. В этот раз нам точно конец…

Братья Стьюи обернулись на ворчуна. Хэнсу даже ругаться расхотелось...

— Где Чарли? — спросил младший брат, чей рот окаймляли длинные усы, единственное отличие между братьями.

— В лазарете, — сухо ответил Олбрайт.

Хэнс покачал головой.

— Сукин сын попросту не хочет возвращаться в Морозные земли, — предположил он стиснув кулаки. — Сидел бы на своей жопе и помалкивал. Так нет! Нужно было отрезать его чертов язык, пока была возможность! Чую, с ним ещё будут проблемы…

— Биф разберётся с этим, — отрезал Олбрайт. — Думайте о работе, джентельмены. Мы должны воспользоваться любой возможностью, чтобы подготовить наш город к буре. И пойти на любые жертвы, если потребуется…

Лишь на миг Джон задержался. Он посмотрел налево, где горизонт чернел от ужаса, что творился там в этот самый час и молился… искренне молился за тех, кто наверняка страшно погибнет.

Клеть остановилась. Джон Олбрайт сжал фонарь, всмотрелся в метель и пошёл вперёд, быстро исчезнув в вихре колких снежинок.

***

Сухой зимний воздух был полон звуков. Они не прекращались вот уже два дня, с тех пор, как известия о падении Нью-Бостона достигли ушей Бифа, и должны раздаваться до тех пор, пока задание не будет выполнено. Это были звуки бурной деятельности - распиливания досок, стук забивания гвоздей, ковки металла. Шум работы перемежался ворчанием рабочих и громкими голосами бригадиров.

Но многие граждане Нью-Бэлфаста не жаловались на работу, ибо она означала надежду. Это был глас жизни, бурно протестовавший против смертоносного и жестокого мороза.

Все ещё протестовавший…

— Слушай, Джими! — окликнул друга Брокс, силясь перекричать Стенной бур.

Новая машина сверлила склоны кратера, в которые вморожены деревья, бывшие лесом, пока лёд не сковал их. У двигателя в засаленном рабочем бушлате сидел на корточках весь измазанный грязью человечек. Брокс кивнул ему.

— Чего тебе? — рявкнул Джими.

— Вчера ведь похоронили, Фло! Верно?

— Ну!

— А ведь он твой кузен, а ты даже не соизволил на похороны прийти!

— От моего кузена осталось лишь пятно! Я предложил губернатору бросить его останки в теплицу, но он с этим не согласился!

— Хрен тя дери, Джими! Он ведь — человек!

— Человек раздавленный огромным автоматоном! — отмахнулся Джи.

— И ты туда же…

Брокс покачал головой и почесал ягодицу.

— Ты знал, что наш губернатор… наш любимый губернатор боролся против станков и автоматонов до Великой зимы? — продолжал расспрашивать он с той раздражающей непоследовательностью, которая уже выводила товарища из себя. — Я не понимаю, почему Биф, сразу же не разобрал эту хреновину?

— Э-э-х! Хреновины... Теперь от них зависят наши жизни, — последовал исчерпывающий ответ.

— Чёрт… Эй, Джими!

— Что?!

— Какого черта ты написал Это на двигателе? Совсем рехнулся?

— Чего? — рявкнул Джи.

Он подскочил с места и подойдя к товарищу уставился на огромную красную надпись, что гласила:

«Мы должны вернуться в Лондон! Здесь надежды нет!»

***

Разведчикам приходилось прокладывать тропу по снежной целине, работать поворотным шестом и пробираться через ледяные заторы, поэтому я не буду много рассказывать о трудностях пути. Как Олбрайт и ожидал, вскоре они достигли первой намеченной точки. Тусклые огни на западе удалось разглядеть через линзы на маяке. Возможно, он и удивился, увидев среди вьюги дюжину палаток, однако ничем не выказал удивления.

— Будьте осторожны! — сказал он, заметив там какое-то движение. — Помните бойню на Queen Anne’s Gate?