– Да кто поверит? – возмутился парень. – Конечно, ничего такого не скажу!

Вдали послышался тихий гул мотора, и через мгновение к нам приблизился небольшой катер на воздушной подушке. Его белый корпус блестел в свете луны, а огни на борту освещали путь в темноте.

– Сюда! – махнул фонариком Леха, привлекая внимание. Его голос дрожал, но он старался держаться уверенно.

– Вы чего здесь ночью забыли?! – крикнул мужчина, когда катер остановился рядом с нами. Он ловко закинул трос на палубу, готовясь принять на борт неожиданных пассажиров.

– Ваню нашли! Его бы в больницу! – Леха подхватил веревку и быстро обмотал ее вокруг торчащего из носа брига штыря. Его руки тряслись, но он старался не показывать страха.

– Да ладно! – спасатели переглянулись, удивленные неожиданным развитием событий. Они быстро перебрались к нам и, подхватив мальчика, уложили его на специальные носилки. Один из них крикнул: «Спускаемся!» – и они начали осторожно подавать носилки.

Я, подхватив куртку, полезла следом. Леха, не раздумывая, помог мне, придерживая за подмышки. Когда мои ноги коснулись палубы, мужчина, стоящий на катере, протянул руку, чтобы помочь мне опуститься. Я благодарно кивнула и, прижав к себе сверток с останками, села на сиденье.

Леха кинул канат обратно и запрыгнул на катер. Он тяжело дышал, но его глаза светились решимостью.

– А там у тебя что? – спросил спасатель, указывая на сверток в моих руках.

– Тут кости погибшего матроса. Их бы в полицию… – ответила я, стараясь говорить спокойно, но внутри меня все дрожало.

– На причале уже ждет скорая и полиция. Там все и расскажете, – кивнул спасатель, понимая, что сейчас не время для лишних вопросов. Он взял у меня сверток и аккуратно уложил его на палубу. На меня надели жилет и пристегнули ремнем.

Катер плавно отчалил от брига, оставляя позади себя тишину ночи и тревожные мысли. Я смотрела на приближающиеся огни причала и чувствовала, как внутри меня растет надежда. Мы спасли Ваню, и теперь у него есть шанс на новую жизнь.

А останки матроса найдут свое место в истории, чтобы никто не забыл о тех, кто отдал свою жизнь в море.

На пирсе нас встречало слишком много народа. Меня и Леху сразу забрали в полицейский уазик, а Ванюшу с мамой увезли на скорой в больницу.

– Думаешь, успели? – тихо спросил парень.

– Надеюсь… – вздохнула, чувствуя, что адреналин испарился, и накатила усталость. – Нас надолго задержат?

– Не знаю, – он пожал плечами.

Полицейские сели в машину и увезли нас в участок. Проводили в комнату, где уже находились несколько человек. Все с интересом посмотрели на нас.

– Вот они – герои дня, вернее ночи! – один из мужчин сидел за столом. – Присаживайтесь! Я старший следователь Власко Михаил Сергеевич.

– Сначала это! – решительно подошла к столу и уложила на него куртку. – Там были кости. Я знаю, что их нельзя было трогать, но прибой мог смыть их в море.

– Так… – мужчина устало потер лицо. – Степан, прими останки. А вот это что? – он указал на сверток.

– Было с костями. Подумала, что это важно, и взяла, – потянула за край ветхой ткани и она, конечно же, рассыпалась. – Тут какая-то коробочка…

Но и этот предмет, видимо, ждал моего вмешательства и развалился на глазах, обнажая несколько пожелтевших бумажных конвертов.

– Так, стоп, не трогай! – остановил меня следователь. – Нужно, чтобы тут поработал специалист, и все осталось целым!

Мужчина быстро набрал чей-то номер в телефоне.

– Привет! Тут у нас форс-мажор, кости и письма. Последнее может рассыпаться. Возьмешь это на себя? Где-где, в кабинете у меня. Два юных изыскателя принесли!

– Давайте я вас быстро допрошу, чего вы там ночью делали, и на дежурной машине отправлю домой! – словно проснулся еще один мужчина. – Паспортов, конечно же, у вас с собой нет?

– Нет, – переглянулись мы.

– Давай с девушки, а то она бледная, и царапины надо обработать, – посмотрел на меня следователь.

– Маша Петрова, приехала к бабушке на пару недель отдохнуть.

– У бабушки какая фамилия? – начал стучать по клавишам компьютера мужчина.

– Надежда Земкина, – мужчины переглянулись, но ничего не сказали.

Дальше пошло быстрее: год рождения, прописка, что делали на бриге. Вторым так же опросили Леху и добавили информацию о времени, Ванечке и костях. Их кстати сфотографировали с разных сторон, как и конверты.

– Кажется, это семидесятые, тогда и затонул бриг. Там же не всех моряков спасли, трое числятся пропавшими без вести, – сообщил старшему следователю мужчина, который нас опрашивал.

– Специалисты разберутся! Ты закончил? Телефоны взял?

– Да, – он распечатал протоколы и протянул нам. – Дата, подпись, можете прочесть, если хотите.

Мы по очереди расписались и замерли возле столов.

– Вы еще здесь? Заберете парня и девушку, отвезите до подъезда! – позвонил кому-то Михаил Сергеевич. – Вот пропуск и мой номер, – он взял кусочек бумаги и что-то там написал, подвинув на край стола. – Из города не уезжать, на мои телефонные звонки отвечать!

Зазвенел стационарный телефон. Следователь взял трубку, выслушал и поблагодарил кого-то.

– Ну и дайте я вам пожму руки. Ваня жив, пришел в себя! – он встал и протянул ладонь. Я первая очнулась от приятных известий и улыбнулась мужчине.

– Мы рады! – переглянулись мы.

– Это точно! – Леха тоже пожал протянутую руку.

Вышли из отделения и сразу сели в уазик. Я потерла глаза, спать хотелось ужасно.

Когда подъехали к дому, в нем горели окна в двух квартирах.

– Мать опять будет за сердце хвататься, – буркнул Леха.

– Бабуля тоже ждет… – что-то расстроилась я.

– Завтра сгоняем на пляж в обед? – мы поднялись на свой этаж и стояли на площадке.

– Давай, – согласилась я.

Двери квартир открылись одновременно, я спряталась первой, стесняясь матери Алексея. Она тихо начала выговаривать парню, что он вернулся поздно и в таком виде.

Бабуля смотрела на меня в ожидании.

– Ваня жив, в больнице! – обрадовала я ее и пошла сразу в ванную. – Ба, где перекись?

– Ох, сейчас аптечку принесу! И чайку с медом, и перекусить приготовлю!

Вещи все сунула в стиральную машинку, кеды, наверное, выкинуть проще. Еле сняла мокрую обувь. Искупавшись, завернулась в полотенце и пошла в свою комнату. В открытую дверь зала заметила деда в тумане…

Он стоял напротив своего портрета и стенда с медалями и качал головой. Заметив меня, посмотрел и сурово сдвинул брови.

– Дело у меня есть для тебя…

– Может, завтра? – испуганно вздрогнула от звука его голоса.

– Я и не тороплюсь, столько времени болтаюсь здесь не упокоенный…

– Ты же умер еще до моего рождения? Мама не захотела помогать?

– Не захотела даже выслушать… – сказал и исчез.

Я надела пижаму, накинула халат и направилась на кухню. Бабушка, увидев меня, засуетилась, смачивая вату перекисью водорода.

– Где обработать? – спросила она, ее голос дрожал от волнения.

– Руки и, кажется, шея, – ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри все сжалось от боли и страха.

Царапин было много, около десятка на руках, а на шее зияла глубокая рана, из которой сочилась кровь. Бабушка достала из аптечки мазь «Левомеколь» и наложила ее под лейкопластырь с бинтом.

– Ладно, заживет, – отмахнулась я, стараясь не показывать слабость. – От столбняка прививка есть.

Я села за стол, и бабушка поставила передо мной горячий суп и кружку липового чая с медом. Хотела было спросить про деда, но решила не беспокоить ее. Два часа ночи, спрошу завтра.

– Ба, все в порядке, иди. Завтра все расскажу, – сказала я, стараясь говорить уверенно.

Бабушка кивнула, ее глаза блестели от слез.

– И то верно, – согласилась. – Доброй ночи.

Она ушла, шаркая тапочками по полу, а я осталась одна на кухне. Суп был съеден, осталась только кружка с чаем. Я медленно пила горячий напиток, стараясь отвлечься от боли и тревожных мыслей.