– Все вы, казаки, воры. – Белуха бросила скалку на стол. – Как только вас царь терпит. Давно пора переловить да хребты, как диким псам, переломать! Или хотя бы на войну с ливонцем справить.

Казак присел на лавку и стукнул кулаком по столу:

– Ты, баба, меньше языком чеши. Стряпаешь пироги – и стряпай себе, пока плетью не отходил. Вот тебе истинный крест, не посмотрю, что повитуха, распишу под скомороха на ярмарке!

Белуха чертыхнулась, но, зная казачьи повадки, прикусила язык.

– Ладно, бабоньки, сидите смирно, пойду сведаюсь, как нашему делу помочь…

Карего по указанию Григория Аникиевича поселили в небольшой светелке на втором этаже строгановских хором. Савву с Василькой собирались было направить к дворовым слугам, но Данила настоял, чтобы спутники жили вместе с ним и кормились со строгановского стола.

– Данила, спишь? Данила… – Василько чуть слышно постучал по стене. – Женюсь ведь я. Отец Акулинкин благословения давать не хотел, да Строганов послал к нему людей просить за свадьбу. Отрядил мягкой рухляди, соли, хлебного вина да рубль серебром! Кто супротив строгановского слова устоит? Еще сказал, что в три дня мне избу поставит за службу тебе. Вот кончим дело, остепенюсь, детишек нарожаю, а там Григорий Аникиевич приглядится и к себе приблизит! Теперь ты, Данилушка, дороже родного батюшки будешь!

Карий, переворачиваясь на другой бок, пробурчал:

– Гляди, как бы Строганов за свою милость три шкуры с тебя не снял…

Казак насупился и замолчал.

– Данила, ну зачем ты так, – негромко сказал Снегов. – Человек семью обрел, дом. Здесь, на Камне, все перед Богом чисты, каждый новую жизнь начать может. Вот ты справишь службу и сам корни здесь пустишь…

– Хочешь молоть языком, Бог в помощь… Вот тебе и помочанин – будущий зятек мельников. Я спать буду!

Савва вздохнул и прошептал казаку:

– Ты, Василько, на Данилу не обижайся. Не от злого сердца говорит, душа в нем страдает. Мучается он, оттого что света не видит, как слепой ощупью по миру ходит…

– Только в руках у него не поводырка, а нож, – утыкаясь лицом в стену, буркнул Василько. – Я вот всему миру назло счастливо заживу. И с отцом Акулининым сойдусь: силой ли, хитростью или деньгами заслужу уважение.