По-моему, принц не сумел сдержать слез. Его голос характерно подрагивал:

— Отец не станет помогать. Лучше втащить его в круг уже мертвым. Прости, что сомневаюсь, но…

— Он сумасшедший, но не до такой степени, чтобы уничтожить вас всех вместе с собой. Стефан — не просто марионетка или сосуд. Он покореженное чудовище, его сознание все еще живо. 

Я была не в силах слушать дальше, убрала звук совсем. Не хотела, не могла себя заставить воспринимать то, что муж говорил о брате-убийце. Для Эдварда — отце-убийце. Они обсуждали его так, словно Стефан смертельно болен, или же он неизбежное отклонение. 

Дядя с племянником обнялись, я погасила голограммер. Картинка сложилась. Конрады собрались разобраться между собой. Родерик сочинил фегран для моего успокоения… Или чтобы отвлечь брата… Возможно, князь передумал в последний момент. Это уже не имело значения. 

Он намерен провести открытый ритуал, и, очевидно, позвал на него всю семью. Всех, кроме собственной жены, которой полагалось пробудиться и принять смерть обоих братьев как данность… А если что-то пойдет не так… Он, самый внимательный, самый любящий, даже не оставлял мне шанса распорядиться своей судьбой.

Я бы разбила вестника снова, окажись он у меня под рукой. А уж Родерику Конраду и вовсе бы указала на дверь. Но это потом. 

Магический след Родерика после Говардса продолжал петлять чуть ли не по всей Фересии, но Стелла и двое ее детей отправились в один из еще более дальних дворцов около часа назад. 

Не заботясь о внешнем виде, — о том, что на мне простое домашнее платье, — открыла портал за ними следом… И тут же была оглушена ледяным спокойствием гор. Здесь царил полнейший магический вакуум. Он не позволяя потокам усиливаться за счет внешних условий. 

Потом я сделала шаг вперед, ступила на помост и увидела их всех… Дэвида, Ангелину, Эдварда и Лиама, Стеллу и Бертрама. Они взяли с собой даже Ребекку, а также добрую половину двора.

Люди стояли полукругом на на несколько ярусов ниже меня. Я же находилась на возвышении неспроста. Позади, всего в метре, грозно наливался сырой мглой темный трон Фересии. Он пустовал, но зато над ним, прямо из спинки, ветвилась смоляная грибница. 

В ее центре, будто из двух приоткрытых ладоней, пульсировал хорошо знакомый росток. Зерно тьмы, подаренное человеку, живо до тех пор, пока Конрады несут над ним вахту.

И их я тоже заметила… Этот замок строился не для приемов, а для церемоний. Трон парил под потолком, под ним шли восемь ярусов кресел, и в самом низу поставили площадку-сцену. Посреди нее пылала пентаграмма, внутри которой ярко горел еще один круг… Я закрыла глаза, чтобы не закричать. 

Два брата в круге. Почти одного роста и одного телосложения. Один красавец хоть куда, второй — закаленный в боях воин, перед которым невозможно устоять. У первого в груди дыра, куда всасывает все живое. У младшего же четыре стихии развиты сильнее, чем я когда-либо встречала, а тьма дежурит рядом с ним — на поводке, как цепной пес.

Одного я ненавидела и тщетно пыталась убить. Другого… Ради него я снова отдам себя до капли, если это поможет ему выжить. И не надо, пожалуйста, спрашивать, а что потом… Я все решила еще девчонкой, мой князь.

Росток позади меня засветился алым. Огненной магией Родерика, которая, как и положено, проявляла себе мощнее других потоков. Очевидно, что младший сильнее. С какой стороны ни взгляни. 

За эти годы Стефан растерял способность тонкого контроля над эмоциями, то есть над тьмой. Он больше не превосходил Родерика по этому единственному параметру, котором отличался в лучшую сторону. Во всем остальном князю не было равных.

Мужу достаточно опрокинуть короля, а потом продемонстрировать его гнилое нутро. Заявить, что Стефан пал жертвой собственной магии, самой опасной из всех. 

Тьма пела на стороне сильнейшего. Я слышала ее размеренное гудение. 

В чем же дело? Почему князь медлит? Зачем эта несусветная чушь про то, что двойка должна погибнуть.. Пусть Стефана отдадут под суд и казнят, раз исходной тьме так нужна жертва. А та пакость, что я в нем тогда заметила, сдохнет вместе с ним. 

Энергетический фон, который в этой местности так сложно поддается воздействию, натянулся, как ткань и вот-вот треснет. Нет, мне не казалось, угроза приближалась, и я не понимала ее источник. Откуда-то снизу? Горные породы почти не пропускали магию. 

И тут Стефан резко развел руки, и Родерик начал падать. Его будто переломило в талии, как зубочистку. Заметила кинжал в руках короля. Поединок же не стартовал.

Не сразу сообразила, что случилось. Муж ранен, но почему? Я наблюдала за тем, как он слабел от неизвестного проклятья, кромсавшего его потоки. Но вместо того, чтобы потянуться к темной силе, к своему колоссальному ресурсу, от которого даже магическим взглядом видна только толика, он предпочел сползать на дно круга. 

Что он задумал? Тьма над троном снова изменила цвет. Теперь в ее переплетениях господствовал мертвенно-серый. На моих глазах Стефан побеждал брата. Вспышки по всему периметру кругу свидетельствовали, что сражение теперь в разгаре. По Родерику и не скажешь. 

Мне все равно, в чем заключался его план. Но он был прав — случиться подобному я не позволю. Я Светоч, дарующая, питающая, сохраняющая. Я носитель той силы, что поддерживает корешок, когда он впивается в утес, и растет выше. Я та, кто правит мягко, но остается в тени до тех пор, пока жизнь побеждает смерть. 

Я Светоч и я восстаю. Эта тварь не назовет себя больше моим королем и не осквернит мою землю и тех, кого она породила… Я развернулась, подошла к трону, предназначенному для сильнейшего темного, и уселась на него. 

Левая рука на подлокотнике, правая тоже. Я глотнула обжигающе ледяной воздух и зажмурилась, потому что света вдруг стало слишком много. Меня должно было сразу разорвать от боли, а затем развеять прахом… Но я горела изнутри, отпустив энергию в свободное падение. 

Чем сильнее тьма, тем сильнее тот, кто встречает ее по другую сторону. Набрала в легкие побольше воздуха:

— Нет. Не сметь! Я отменяю поединок. Это больше не внутреннее дело Конрадов. Требую низложения короля и ограничения его родовой магии. Он убийца, насильник, самый настоящий урод. Хватит нам всем питать тьму. 

Трон подо мной содрогнулся и мелко затрясся. Круг, в котором сошлись оба брата, намертво затянуло пепельным пологом. Но перед этим я поймала неверящий и в то же время полный отчаяния взгляд Родерика. Если я выживу, то этот взгляд будет мне сниться. 

Над несколькими ярусами полукруга загорелись ряды факелов. Испуганные придворные задирали головы в мою сторону, чтобы рассмотреть, что происходит. Среди них я разглядела даже семью Паладиосов. За что сюда притянуло Лидию? 

Она такое точно не заслужила. Но ритуал не знал пощады. И призвал всех, кто был связан с Конрадами. Возможно, Санти в тот первый раз передал часть ее энергии своему повелителю. Повезло, что не выдернуло Серену, несмотря на ее дела с Годри.

Тяжелее всего глядеть на верхний ряд. Там стояли мои близкие. Ангелина озадаченно морщила носик, Дейв время от времени моргал. Он всегда так делал, если не понимал, в чем дело и беспокоился из-за этого. За его плечом возвышался Эдвард, напряженный, как струна. Стеллу с обеих сторон поддерживали ее младший сын и наша Бекки. 

Королева отреагировала на мое появление мертвенной бледностью. Наверное, вообразила, что это государственный переворот… А почему нет? Одного Конрада я и, правда, намерена низвергнуть. Она и сама не желала ему доброго здравия. 

— Многие из вас ознакомились с документами, которые представил князь. Они не просто делают короля причастным к жутким преступлениям — они доказывают, что он был их инициатором и вербовал сторонников, объединяя их кровью. Почему же вы не потребовали ареста Стефана Великодушного? Он годами измывался над вашими женами и над невинными дочерями. Вместо этого вы трусливо жались, ожидая, чем же кончится фегран.