— Да, надо было. Но что сделано, то сделано. Зато теперь я знаю, что кто-то уже предъявил на тебя свои права и мне ловить было совершенно нечего.

— Вот тут ты ошибаешься. Мой Истинный не предъявлял на меня никаких прав, так что я даже не знаю, кто он. — устало отмахнулась Китти. Сейчас ей уже нечего было от него скрывать, так к чему ходить вокруг да около.

— Как это? — заинтересованно спросил Седрик.

— А вот так. Метка появилась, а Истинный нет. Поэтому и каяться мне не перед кем.

Седрик нахмурился, и отвернулся к окну, явно о чем-то думая. Затем повернулся и спросил:

— Можешь показать мне метку?

Китти слегка растерялась, но, пожав плечами, все же решила оголить предплечье и показать ему ее. Все равно через несколько часов или дней о ней узнают другие люди в Академии и тогда скрывать ее не будет никакого смысла. Она осторожно высвободила руку из-под одеяла и продемонстрировала ему метку, которая, как ей показалось, выглядела зловеще и стала как будто даже ярче. Седрик внимательно рассматривал метку и лицо его становилось мрачнее и мрачнее.

— Значит, ты не знаешь, кто твой Истинный? — наконец, задумчиво спросил он.

— Нет. — спокойно ответила Китти.

— Судя по метке, твой Истинный — Темный. Контур слишком красноречивый, да и змеи с совами — это тотемы Темных. И тебя никто из нас не искал, не спрашивал?

— Нет. Это я пыталась узнать, кто же он.

— Вот почему ты пришла на ту вечеринку, когда я тебя позвал? — Спросил Седрик.

— Да. — упавшим голосом ответила Китти.

— И все равно не узнала? — подытожил Седрик.

— Нет. — в очередной раз подтвердила Китти его догадки.

— Никто и не признается, Китти. Твоя метка указывает на то, что кто-то из наших очень сильно напортачил. И если об этом узнают, его тоже по головке не погладят. Скорее, наоборот. — еще более мрачно сказал Седрик.

— И что мне делать? — спросила Китти.

— Дай мне несколько дней. Я попробую узнать и помочь. Если тебя будут о чем-то спрашивать — так и говори, что ничего не знаешь. Это для твоего же блага.

— А ты можешь скрыть метку? — с надеждой спросила его Китти. — Хотя мисс Бернс сказала, что сообщит ректору и декану…

— Значит уже бесполезно. Тебя вызовут к ним для объяснений, придется им все рассказать и показать метку. Скажи им, что ничего не знала и не знаешь, а метка появилась сама собой.

— Так это и так правда. — горько усмехнулась Китти.

— Вот и отлично. Врать тебе не придется. Я постараюсь тебе помочь, только придется согласиться на кое-что.

— На что?

— Давай ты оденешься, а я подожду за дверью. По дороге в общежитие расскажу и решим, что делать дальше. Только как и все произошедшее, это пока что останется между нами.

Пока Седрик провожал Китти в общежитие, куда они шли довольно медленно, они с ним обсуждали, что же делать дальше. Седрик решил во что бы то ни стало помочь Китти узнать, кто же ее Истинный и кто из Темных смог снять заклятие короля. По его словам, это было практически невозможно без личного присутствия и намерения короля. Китти, которая мало что знала о традициях Темных, во все уши слушала его рассказ.

— После всех экзаменов, тестов, вступительных испытаний и личного отбора Короля, мы приносим присягу на верность королю и королевству, а он накладывает на нас заклятие крови. Заклятие действует таким образом, что любая возможность появления меток Истинных у нас исключается, чтобы никто не мог стать для нас выше, чем наша верность королю. Снять это заклятие может лишь он. Ну или тот, в ком есть королевская кровь древних или кто-то из членов его семьи, в ком пробудили кровь древних.

— А до этого что с кровью членов его семьи не так? — поинтересовалась Китти.

— Кровь древних в них дремлет, иначе ее тяжело контролировать. Даже королю. Все его кровные родственники должны присягать ему на верность и признавать, что только он вправе ее пробудить. Пробужденная кровь древних может повергнуть королевство в хаос.

— Почему?

— Этого я тебе не могу сказать, извини. Но ничем хорошим это обычно не заканчивается.

— И появление метки у меня значит…?

— Значит, что кто-то, помимо короля, смог снять его заклятие. И этот кто-то находится среди студентов моего общежития. И пока об этом не узнал кто-то другой, надо выяснить, кто этот студент и как ему это удалось.

— Поэтому ты и сказал, что кто-то «напортачил»?

— Да. Либо же кто-то из семьи короля это сделал, либо же этот, пока мне неизвестный, сам смог снять заклятие короля. Я бы предпочел, чтобы это был кто-то из семьи короля.

— Почему?

— Слишком много «почему», красавица. Возможен еще один вариант. Среди студентов есть кто-то с пробужденной королевской кровью. А это значит, что я чего-то не знаю о своих парнях, хотя живу с ними бок о бок уже несколько лет. А может, он и сам не знает, что в нем есть королевская кровь. Прости, я сейчас перебираю все возможные варианты, и пока не могу найти единственно верный.

— Да, наверное, это слишком сложно. — Согласилась Китти. Все становилось еще запутаннее. — И что мы будем делать дальше?

— Мне нравится, как ты сказала «мы». Теперь у нас с тобой есть тайна и общее дело. Предлагаю поступить таким образом. Для всех мы будем разыгрывать роль пары, будто мы вместе, и посмотрим, не выдаст ли твой Истинный себя. Обещаю, что целовать тебя я больше не буду, учитывая твою реакцию на мои поцелуи, но всем остальным это знать необязательно. Расскажи мне, как и когда у тебя появилась метка, может, таким образом, мы сможем сузить круг поисков.

Китти рассказала ему все, что произошло с ней на вечеринке первокурсников. Пока она говорила, Седрик очень внимательно ее слушал, и его лицо становилось все задумчивее, а к концу ее рассказа, стало почти что грустным.

— Что с тобой? — спросила его Китти, когда закончила, а Седрик так ничего и не сказал. — Ты уже о чем-то догадался?

— Не совсем. Но кое-какие мысли все же появились.

— Не поделишься?

— Извини, но пока не удостоверюсь, не хочу, чтобы ты переживала. Я сам с этим разберусь. А когда разберусь — расскажу тебе.

— Хорошо. — Покорно согласилась Китти.

Китти, которая до этого была захвачена разговором с Седриком, воспользовавшись затянувшейся паузой, осмотрелась по сторонам и заметила, что прогуливающиеся по другим дорожкам студенты и парочки бросают на них удивленные взгляды, а затем переглядываются друг с другом. Китти поежилась, поскольку такое внимание ей было неприятно, но она осознавала, что теперь ей придется терпеть и взгляды, и шепот, и смешки за спиной. Седрик, заметив ее настроение и проследив за ее взглядом, похоже, догадался, что же ее так расстроило, заглянул ей в лицо и тихо произнес:

— Возьми меня под руку и улыбнись, будто я сказал тебе что-то смешное.

Его слова и в самом деле рассмешили Китти. Она засмеялась и сделала, как он ей сказал: взяла его под руку и тоже посмотрела ему в лицо. Седрик внимательно смотрел ей в глаза и улыбался. Его такое спокойное поведение успокоило ее и помогло отогнать неприятные мысли.

— Ты точно сейчас не пытаешься управлять моими эмоциями? — шутливо поинтересовалась у него Китти, которая почувствовала себя гораздо лучше.

— Точно нет. — так же шутливо, в тон ей, ответил Седрик. — Хочу, чтобы между нами все было честно. Без магии и прочих уловок. У меня, знаешь ли, есть свой личный кодекс чести. Хотя признаюсь, после того, как ты вышла из больничной палаты, мне приходили в голову такие мысли. К тому же, тебе еще два дня придется пить настойки мисс Бернс, а они, полагаю, не очень вкусные. — Седрик поднял руку, в которой нес бумажный пакет с больничными настойками и помахал им в воздухе.

— Надеюсь, там будет что-нибудь не с таким горьким вкусом. — Скривилась Китти. — И почему лекарства обычно такие противные?

— Обещаю, что после того, как с настойками будет покончено, я приготовлю тебе пару своих фирменных жутко сладких коктейлей. Будем считать, что это лекарства.