Моя грудь слегка расслабилась.

– Обещаешь?

– Тебе нужен мой мизинец или что-то в этом роде? – выплюнул он.

«Да, ну, типа того…»

Я покачала головой:

– Нет. Всё в порядке. Больше никаких прикосновений – никогда. У нас всё будет хорошо, пока мы будем поддерживать рабочие отношения и видеться только при необходимости.

– Ага. Всего один час в день.

– Всего восемьдесят шесть часов вместе, пока ты не закончишь учёбу.

– Только что посчитала? Тебе в голову пришло число восемьдесят шесть?

– Я сделала это, пока ты проходил тест. Мне нужно было успокоиться.

Он выгнул бровь:

– Зануда.

– Не называй меня занудой, – приказала я, скрестив руки на груди.

– Хорошо, мисс Эванс.

– И не называй меня так!

Я вздрогнула. Мне бы хотелось, чтобы причиной дрожи было отвращение, но, если честно, звук его голоса послал жар прямо в самое сердце. Слова сорвались с его уст, как грязный грех, и мне втайне нравилось, как они звучали. В его глубоком бархатистом тоне жила такая уверенность, такая жёсткость, что это было болезненно соблазнительно. Мне стало жарко, казалось, что рассудок вот-вот меня подведет. Но Майло не мог этого знать. Он никогда этого не узнает.

– Серьёзно, не надо. Это странно.

– Как мне тебя называть?

Хороший вопрос.

– Я не знаю – никак. Никак меня не называй. Представь, что я такая же, как и остальные твои учителя. Притворись, что меня не существует.

– Достаточно легко.

– Хорошо.

– Замечательно.

– Великолепно.

Он поморщился и закрыл шкафчик.

– Могу я пойти на следующий урок или ты собираешься меня туда проводить? – саркастически заметил он.

Я отошла в сторону.

Прежде чем он успел уйти, директор Галло окликнул нас с Майло.

– Майло, мисс Эванс. Похоже, вы уже знакомы, – заявил он, направляясь в нашу сторону.

Та паника, которая несколько утихла в моей груди, начала возвращаться с удвоенной силой, когда к нам подошёл директор школы. Боже мой, а он знал?