— Да, чуть не забыл, слышь, начальник, село это называется Городец и принадлежит не князю вовсе, а совсем другому мужику, боярину княжескому. Как же его зовут-то? Хм… Имя то и не записал — карандаш сломался… Евсей? Не, погоди… Ипполит… Ипат, точно — Ипат Коловорот.

— Бли-и-ииин! Приехали!

— А чего такого?

— Евпатий Коловрат его зовут… Все точно — рязанский боярин…

— Ну и чо?

— Эх! Лейтенант, лейтенант… Евпатий Коловрат — известнейший партизан, был с отрядом убит зимой 1238 года войсками Батый-хана.

Стас схватился за голову:

— М-ммм, только бы 35 или 36 год сейчас был… Иначе мы можем просто не дожить до момента следующего перехода.

— Не трусь, геолог! У нас есть автоматы! Прорвемся!

Геологи с гаишниками ночевали в разных домах, хотя и стоявших рядом. Тем более, что сразу после боя было много предложений взять спасителей к себе на постой, нередко весьма навязчивых. Москвичи почему-то засмущались или растерялись. А лейтенант наоборот, сразу взял инициативу на себя и первым выбрал дом молоденькой вдовицы, зазывавшей к себе особенно настойчиво. Остальным пришлось поневоле выбирать из ее ближайших соседей. Стасу достался большой дом с пристройкой, в котором проживал древний по здешним меркам дед Гриня с четырьмя внуками. Дочери деда вышли замуж и укатили в другие села, одна чуть ли не в сам Новгород. А трое сыновей погибли в междоусобицах. Вот от них то и осталась пристройка да внуки. Самому старшему, Ивану, было лет одиннадцать-двенадцать. За дедом был закреплен кусок земли, которым наделили еще при жизни младшего сына, но последние два года у Грини уже и лошади не было. Дед жил рыбалкой, да помощью родни, к каковой относилось половина села. Впрочем, родня родней, но по селу уже шел ропот, что нужно бы собрать сход, да и переделить его землю. Ведь на перестоявшей пашне показались побеги ольхи и осинок — зарастет совсем, кто корчевать будет? И тиун боярский деда не жаловал — много ли пользы боярину от дедовой рыбы? Вот потому дед Гриня, зазвав к себе на постой «десятника» пришельцев, как он верно определил, очень надеялся через него получить если не доход, то хотя бы защиту от тиуна и боярина. Само собой, за Стасом пришел и Кокорь, а Валентин с Евгением решили поселиться в пристройке к дедовой избе. Милиционеры же поселились поврозь.

Пока обустраивались, а Валентин загонял авто, трое крестьян притащили доспехи двух витязей, убитых Кокорем и Станиславом. Кокорь, конечно, обрадовался и Стас махнул рукой: пусть воин забирает себе оба комплекта. А сам краем глаза заметил, что подобные трофейные команды направлялись и к домам милиционеров.

На следующий день ближе к полудню в село въехала княжеская дружина числом не меньше сотни всадников. Среди одетых в броню было и несколько штатских, легко узнаваемых по своим зеленым, желтым или синим кафтанам с высокими бобровыми или куньими шапками, яркими пятнами выделявшимися среди красно-серых дружинников. Заслышав конский топот и переполох жителей, путешественники как по команде дружно выскочили на улицу с оружием в руках. Однако, заметив, что местные низко кланяются подъезжающим всадникам, опустили ружья и немного успокоились.

Дружинники тоже заметили группу странно, по их мнению, одетых людей и пришпорили коней. Стас на всякий случай кивнул Валентину:

— Давай-ка в кабину, заводи.

— Угу. — ответил шофер и потрусил во двор, где среди амбаров и прочих хозяйственных пристроек был припаркован грузовик.

За ним бочком-бочком устремился и сержант Зайлетдинов. Лейтенант посмотрел на своего подчиненного, но ничего не сказал и остался на месте.

Десяток всадников вырвался вперед и полукольцом окружил путешественников, прижав их к плетню. Впрочем оружия никто не доставал. А когда раздался шум заведенного двигателя и с обратной стороны в плетень уперся грузовик, как дом возвышаясь своей будкой, воины отпрянули назад и держались метрах в пяти. Спустя пару минут, раздвинув всадников, в полукольцо въехали еще двое.

— Начальство. — тихо пояснил Стас спутникам. — Если судить по одежде и оружию, конечно. Сотник, а то и сам князь.

Всадники действительно резко выделялись из общей массы воинства обилием меха, серебра и золота в отделке доспехов и конской сбруи.

Алексей лишь хмыкнул и покосился на оставшегося милиционера. А Костя, по своему истолковав взгляд лейтенанта, поднял опущенный было автомат. Кокорь в трофейной кольчуге, видимо, был солидарен с милиционером и на всякий случай продвинулся вперед, прикрывая Стаса от возможного нападения.

К обоим всадникам тут же протиснулись какие-то спешившиеся воины и помогли соскочить на землю. Едва они коснулись земли, из-за коней протиснулся местный мужичонка в довольно приличной одежде и начал что-то нашептывать одному из всадников.

Стас еще вчера заметил этого пестро одетого мужичка с козлиной бородкой, сторонившегося боя, зато самого активного, когда крестьяне начали мародерствовать, раздевая убитых.

— Тиун боярский, то есть сборщик налогов. — шепнул он лейтенанту и Женьке, — Дедок, хозяин дома, где я ночевал, рассказал. Из обельных, то бишь, полных холопов местного боярина. По его словам — дрянь-человечишка. И судя по всему, он прав.

А мужичонка продолжал нашептывать. Всадник поморщился:

— Знаю уже все. — громко сказал он шептуну и махнул рукой, чтобы наушник исчез с глаз долой.

Левой рукой расстегнул здоровенную золотую пряжку на правом плече и скинул алый плащ подскочившему стремянному, затем снял и отдал шлем, как бы демонстрируя миролюбивость своих намерений. Костя опустил автомат, который все это время он держал наизготовку. Кокорь, заслонявший Стаса, отошел в сторону.

— Наслышан, наслышан о ваших подвигах… Я — князь Рязанский Юрий Ингварович, это — князь жестом указал на своего спутника, — мой верный боярин и владелец всей этой земли — Евпатий Коловрат. А вы кто такие будете? Зачем здесь появились и куда путь держите?

Стас бросил короткий взгляд на лейтенанта и Женю, подтверждая, что он готов ответить на все вопросы и что бы они пока не вмешивались. Те поняли жест и слегка кивнули головами.

— Путешественники мы — Станислав, Евгений, Алексей, Константин, а это Кокорь. — показывая рукой, знакомил князя со своими спутниками. — За плетнем Валентин и Руслан. Шли мы издалека и уже давно в село Белая Вожа, однако, как выяснилось, то село давно разорено и там сейчас никто не живет, куда дальше идти пока не решили.

Князь вопросительно взглянул на боярина. Евпатий пожал плечами:

— Белая Вожа? Не знаю такое. А кто княжит там?

Тут уже Стас развел руками.

— Без понятия. По слухам — Святозар, только он умер уже, это точно, а кто после него не знаю.

— Святозар? — удивленно протянул боярин, посмотрев на Юрия.

— Нет таких князей на Руси. — уверенно закончил князь, — И быть не могло, ибо это имя поганое, а не православное.

— Ну, не знаю. Лично я с тем князем не знаком, знал лишь его сотника. Еще знаю, что то село стоит на Дону. Это точно, ибо… — Стас запнулся, — Год я там прожил. Точнее, вот мы там прожили, опять же женка там живет, не моя, вот его. Правда, давно это было. Очень давно.

— Лет пятьсот тому назад — тихо-тихо добавил Евгений лейтенанту.

— А… — протянул Юрий, — Понятно. Дон то там, в степи, на полуденном солнце. Либо половцы сожгли, либо новые какие-то в степи появились, не иначе. И по женке лучше поминки справить. А то не было б чего хуже. И с князем все понятно. Отринул, стало быть, он нашу веру, к поганым пошел, вот и имя переменил. Ну тогда туда ему и дорога. Ну и куда вы теперь?

— Не знаем. Может в Новгород, может еще куда. Походим, посмотрим — где жить лучше. А не понравиться, так обратно к себе в далекие дали уйдем. Чего нам, путешественникам? Колесница есть.

— Да, колесница у вас отменная. Мне уж про нее все рассказали. На колдовстве ездит?

Князь поднял голову, рассматривая торчавшую из-за плетня будку и верх кабины. Ребята засмеялись.