Он опускает голову на мои волосы и тяжело вздыхает.

— Беатрис, то, что было между нами, больше, чем я когда-либо делал с кем-либо, включая её. Мне самому неловко это говорить, но я даже не помню её имени.

Я оборачиваюсь через плечо.

— Ты не помнишь её имени?

— Что-то мне подсказывает, тебе было бы ещё хуже, если бы я его помнил.

— А как она записана в твоём телефоне? — Я наливаю себе ещё один стакан сока, готовясь к его ответу.

Вместо ответа он наклонился ближе ко мне, положил телефон на столешницу, взял мою руку и разблокировал устройство с её помощью.

Он только что дал мне пароль от своего телефона!

Его другая рука нежно отодвинула волосы с моего плеча, и он оставил лёгкий поцелуй на моей шее.

— Девушка из клуба сохранена как «Серьги-кольца», потому что носит эти нелепо огромные серьги, — объяснил он, одновременно блокируя и удаляя её контакт с помощью моего пальца.

Я подняла телефон к лицу.

— А кто такая «Мужские руки»? — засмеялась я, наклоняясь назад, чтобы почувствовать его поцелуи на своей шее.

— Девушка с очень большими руками. Поверь, мужчины не так чувствительны к большим рукам, как вы, женщины, но и у нас есть свои границы, — вновь используя мой палец, он удалил этот контакт.

— «Ленивый глаз»? — Я начала смеяться, но замолчала, когда он слегка прикусил мою шею, а затем ухо. Каждое новое имя вызывало у меня ещё больше удивления: «Кустарник», «Волосатая губа», «Когти», «Кофейное дыхание», «Подбородочные волосы», «Волчица» и так далее.

— Это хуже, чем я думала. Теперь мне интересно, как они все выглядят, — фыркнула я.

— Думаю, мой творческий подход к запоминанию довольно красочно их описывает. Но это не имеет значения, Беатрис. Я говорил серьёзно: того, что было между нами прошлой ночью, я не делал ни с кем другим.

— И, возможно, раньше я сдерживался, боясь причинить тебе боль. Но теперь, зная, что у тебя такая чувствительная кожа, я никогда не позволю себе быть таким грубым.

— Отлично, теперь ты намекаешь, что секс со мной скучный? — раздражение в моём голосе стало явно заметным.

— Ничего подобного, — его руки скользнули по моему халату, обхватив грудь. — Но, должен признаться, мне нравится эта твоя ревнивая сторона. Она меня заводит.

Он развернул меня, развязал пояс халата, и ткань медленно сползла, обнажая моё тело. Подхватив меня, он усадил на столешницу и начал оставлять поцелуи на шее и груди.

— Я знаю, что поддразнивал тебя, но ты настолько завораживаешь меня, что я просто не могу остановиться…

Его губы скользнули вниз, покрывая каждую линию моего тела, оставляя ощущение тепла и желания.

— Габриэль, доктор сказал: «Нет…» — ахнула я, когда его палец скользнул внутрь меня, а большой палец начал круговые движения вокруг моей чувствительной точки.

— Ты же знаешь, я остановлюсь, если ты попросишь, — его голос, наполненный страстью, прозвучал у моего уха.

Я выгнулась, когда он переместился ко второй груди. Его губы скользили по центру моей груди и животу, а затем его рот заменил пальцы. Его язык кружил вокруг моей самой чувствительной точки, пока он не покрыл её губами, начав нежно посасывать.

Мои руки впились в его волосы, потянув их. Его стоны и движения против моего тела вызвали мурашки по всей коже. Габриэль проникал языком всё глубже, а его руки крепко сжимали мои бёдра, притягивая меня ближе к себе.

Я громко простонала его имя, когда оргазм накрыл меня волной, но Габриэль не остановился. Он продолжал, словно не мог насытиться. Мои пальцы снова впились в его волосы, и я почувствовала, как новая волна наслаждения поднимается где-то в глубине. Я вскрикнула, когда она вырвалась наружу.

Габриэль поднял меня и жадно поцеловал, прижимая к своему подтянутому телу. Его рука крепко держала затылок и шею, а поцелуй был наполнен страстью, отчаянием и жаждой. Я полностью потеряла контроль над своим телом — мои конечности обмякли и стали словно ватные. Если бы он не держал меня, я бы, вероятно, упала на пол.

— Габриэль! — строгий голос Пии заставил его замереть. — Что я говорила?!

Он оторвался от меня, и я тяжело облокотилась на него.

— Док, это не было похоже на полчаса. И, технически, мы не занимались сексом.

— Посмотри на неё, она полностью вымотана! Давай, неси её на диван.

Габриэль осторожно перенёс меня на диван, завязал халат и отошёл.

— Бедняжка.

— С ней всё в порядке? — голос Габриэля звучал обеспокоенно.

— Учитывая то, что она пережила за последние дни: практически отсутствие сна и, смею предположить, то, чем вы занимались прошлой ночью… Её организм просто истощён. В сочетании с интенсивным сексуальным напряжением тело может впасть в состояние, похожее на кому, чтобы восстановиться, — пояснила Пиа.

— Вы шутите, доктор? — спросил Габриэль, нахмурившись.

— Нет, я совершенно серьёзно, — ответила Пиа, беря меня за запястье и прикладывая что-то холодное к моей груди. Она посветила ярким светом в оба глаза, а я с трудом различала их разговор. Это было страннейшее ощущение, будто я наполовину осознанно воспринимаю мир, но при этом не могу полностью пробудиться.

— Но ведь у неё было столько энергии даже после всей этой ночной активности, — удивлённо заметил Габриэль.

Пиа тихо хихикнула.

— У всех организм реагирует по-разному. Некоторые женщины после таких ночей чувствуют прилив сил, а другие выматываются. Но если продолжать без сна и добавлять эмоциональные перегрузки, тело в итоге сдастся. Уверена, напряжение, которое она пережила рядом с тобой, этому не способствует, Габриэль.

— И что мне делать?

— Дай ей выспаться. И я серьёзно, Габриэль Ди Маджио, уменьшите сексуальные нагрузки.

— Пиа…

Она издала недовольный звук.

— Кстати, я принесла образцы контрацептивов.

— Она их не будет использовать.

— Это её выбор, caro, но позволь ей самой принять решение.

Моё сознание начало угасать, словно окутанное уютным теплом расслабления. Я позволила себе погрузиться в эту сладкую темноту, чувствуя, как напряжение медленно отпускает.

Глава 31

Беатрис

Я открыла глаза и увидела, что Габриэль лежит на мне, положив голову мне на грудь. Из окон, тянущихся от пола до потолка, открывался потрясающий вид на городской пейзаж. Судя по тому, как садится солнце, уже было далеко за полдень, а, возможно, и вечер. Я не помню, как вернулась в спальню.

Я потерла глаза, но тут же вскрикнула, когда что-то яркое попало мне в глаз: «Ой!». Мой глаз начал слезиться, и я, прищурившись, взглянула на свою руку и чуть не задохнулась, пытаясь сесть. Но тяжесть головы Габриэля словно приковала меня к месту.

Я несколько раз моргнула и снова взглянула на кольцо с сапфиром и бриллиантом грушевидной формы у себя на пальце — то самое кольцо, которого раньше там не было. Цвет сапфира — невероятный васильково-синий оттенок. Кольцо было прекрасным, и я не могла отвести глаз, зачарованная тем, как оно сверкало на моей руке.

У меня начало расплываться зрение, пока я смотрела на него. Я шмыгнула носом, вытирая лицо, и Габриэль пошевелился, повернул голову и прижался лицом к моей груди. Он поцеловал её и отодвинулся в сторону.

— М-м-м… Никогда не любил дремать, но, думаю, это как-то связано с тобой, — пробормотал он, снова прижимаясь ко мне.

Я промолчала, не доверяя своему голосу в данный момент. Он поцеловал меня в шею, затем приподнялся на локте, чтобы посмотреть на меня, но я отвернулась.

— Эй, ты в порядке? Тебе больно? — Он взял меня за подбородок и повернул лицо так, чтобы я посмотрела на него. — Что случилось?

— Что это? — Я подняла руку, и его взгляд упал на кольцо на моей руке.

— Кольцо.

Я выдохнула и села, отодвигаясь к краю кровати. Но он притянул меня обратно к себе:

— Это обручальное кольцо, Беатрис. Тебе не нравится?

— Мне… Мне оно нравится. Оно великолепно.

Он широко улыбнулся моему ответу.

— Но зачем, Габриэль?