— Вы крепкий орешек, Вивьен. Спасибо, что позаботились об Беатрис, — Габриэль берёт её за руку. — Выздоравливайте. Я пришлю кого-нибудь, чтобы помочь вам с восстановлением.

— Ох, не надо суетиться из-за старой развалины вроде меня, Габриэль. Я справлюсь. Ты просто сосредоточься на том, чтобы позаботиться о нашей девочке, — говорит она ему, протягивая свою натруженную руку к моему лицу. — Беа, мне так жаль, что он сделал и через что тебе пришлось пройти. Ты достойна всего лучшего, молодая леди, и не забывай об этом.

Я киваю, пока слёзы текут по моим щекам.

— Спасибо, миссис Джонс.

— Я ничего не сделала, малышка, — подмигивает она мне, пока её загружают в другую машину скорой помощи.

— Спасибо, что пришёл за мной, Габриэль, — я плачу, уткнувшись в его грудь. — Если бы ты не пришёл… — я рыдаю ещё сильнее, и его руки крепче обнимают меня.

— Давай, поехали в больницу, чтобы они осмотрели твою руку, — мягко говорит он.

Он ведёт меня к внедорожнику, и Домани открывает дверь, пока Габриэль помогает мне сесть на сиденье. Закрыв дверь, он на мгновение задерживается, чтобы поговорить с Домани, а затем тот садится за руль. Габриэль садится рядом со мной с другой стороны и притягивает меня ближе к себе.

Я бы хотела стереть из памяти последние несколько часов, но, прислушиваясь к его сильному сердцебиению, начинаю ощущать спокойствие. Я ещё теснее прижимаюсь к нему, вдыхая его мужественный аромат, пока он мягко гладит мою руку.

— Ты в безопасности со мной, Беатрис, — тихо произносит он.

Я хочу ответить, но не могу найти слов. Опуская взгляд, замечаю, как мои руки дрожат невыносимо сильно.

Сдавленный всхлип вырывается наружу, и плотина эмоций, которые я так долго старалась сдерживать, рушится. Я позволяю себе отпустить всё, потому что впервые за долгое время, несмотря на всё, что произошло этой ночью, я действительно чувствую себя в безопасности в его объятиях.

Глава 29

«Этого не должно было случиться».

Раньше я сомневался, в первую очередь потому, что не понимал, что это за чувства. Я был уверен, что для меня это просто невозможно. Но теперь сомнений не осталось.

«Я влюблён в Беатрис».

Я качаю головой, пытаясь понять, как мог допустить такое. Она, кажется, чаще всего не выносит меня, и я сильно сомневаюсь, что любовь вообще приходит ей на ум, когда она думает обо мне. Если она вообще обо мне думает, конечно. Она неоднократно давала понять, насколько я ей противен. Но отрицать влечение невозможно. Иногда между нами пробегают искры, хотя обычно они возникают, когда мы пытаемся уничтожить друг друга.

Я не могу игнорировать очевидное: я даже не спал с ней. Но, с другой стороны, я спал со многими женщинами и никогда не чувствовал ничего подобного рядом с ними.

Я меряю шагами больничный коридор, пока она проходит рентген и МРТ. Она не хотела идти туда одна. В моих объятиях её дрожь утихла, но стоило ей услышать, что внутрь она должна зайти без меня, как её тело снова начало дрожать.

Смутно слышу, как Домани разговаривает по телефону с Дуко, нашим человеком в участке, который работает детективом.

— Дуко уже в пути. У него есть несколько вопросов к Беатрис, — сообщает Домани.

Прежде чем я успеваю что-то ответить, из-за угла слышатся быстрые шаги, звук каблуков и множество голосов. Её семья стремительно приближается ко мне.

— Габриэль! Где она? Где моя девочка? — Тереза хватает меня за руки. Её глаза красные, по лицу текут слёзы.

А затем её сёстры начинают говорить все одновременно, осыпая меня вопросами.

— С Беатрис всё в порядке?

— Он сделал ей больно?

— Его поймали?

— Уверены, что это Лео? Как он мог так поступить?

Я поднимаю руки, чтобы остановить их поток вопросов.

— Пожалуйста, успокойтесь. С Беатрис всё относительно в порядке, учитывая то, что произошло. Ей делают рентген и МРТ руки. Лео несколько раз ударил её руку, чтобы она выронила нож, который держала.

— Что случилось, Габриэль? — Тициано подходит ближе, его голос звучит напряжённо. — Почему он на неё напал?

Я мельком смотрю на Домани, прежде чем снова повернуться к ним.

— Лео — тот самый, кто напал на неё… в прошлом году.

— Что?! — восклицает Тициано, его голос переполнен шоком и гневом.

— Вы… вы уверены?

— Почему?

Я снова поднимаю руки, пытаясь их успокоить, изо всех сил сдерживая своё терпение и раздражение.

— Уже какое-то время она получает анонимные, угрожающие записки и подарки, — говорю я.

Тициано и Тереза обменялись обеспокоенными взглядами.

— Она не хотела рассказывать вам, потому что боялась, что вы заставите её вернуться домой. Она не обратилась в полицию, потому что перестала им доверять после того, что произошло с нападением.

— Тогда я начал копать, и мои люди выяснили, что это был Лео. Именно этот звонок я принял у вас дома сегодня, — говорю я, встречаясь с тёмным взглядом Тициано.

— Боже мой. Но почему он это сделал? — спрашивает Тереза, её лицо отражает замешательство и боль. — Она же любила его.

— Он злился из-за того, что она хотела подождать с близостью, — отвечаю я. — Он сказал, что думал, всё случится, когда он переедет к ней, но когда этого не произошло, его злость только росла. Потом он решил, что если сможет заставить это произойти так, чтобы это не выглядело как его инициатива, она сама этого захочет после. Но, очевидно, всё вышло наоборот.

— Это просто отвратительно. Он обнимал каждого из нас, уверяя, что с ней всё будет в порядке, — говорит Луна, обхватывая себя руками.

— Он вел себя так, будто убитый горем, будто чувствовал её боль, утешал нас, а всё это время это был он, — говорит Карла, вытирая слёзы с глаз. — Как Беатрис сможет снова кому-то доверять после этого?

— Этот ублюдок оставался с ней ещё несколько месяцев после того, как он… — Тициано не может договорить, задыхается от эмоций и отворачивается, с силой ударяя кулаками по стене.

— Amore, он обманул нас всех, — утешает его Тереза. — Он воспользовался нашим доверием к нему и нашей Беа.

Домани встречается со мной взглядом, и я отвожу глаза, понимая, что вижу отражение близкого будущего. Но, возможно, всё будет не так. Не совсем так.

Дверь открывается, и выходит рентгенолог. Я направляюсь к нему, а её семья идёт следом, не отставая.

— Переломов нет, только сильный ушиб. Есть вероятность трещины, но сканы ничего не показали. Мы дадим ей функциональный бандаж, чтобы зафиксировать кости на месте для безопасности, — сообщает рентгенолог.

— Есть ли другие травмы? — спрашивает Тициано.

Я вмешиваюсь:

— Наш семейный врач осмотрит её, но сначала она хотела, чтобы Беатрис прошла рентген и МРТ.

— Извините?

Мы все поворачиваемся, и Дуко встречается со мной взглядом, прежде чем обратиться к семье Бьянки.

— Меня зовут детектив Фабиан Дуко, — представляется он, пожимая руки Терезе и Тициано, а затем кивает в знак приветствия сестрам. — Мне нужно поговорить с мисс Беатрис Бьянки и мистером Барроне о том, что произошло этой ночью.

— Но она уже разговаривала с полицией, — заявляет Тереза.

— Да, и она упомянула, что нападавший… — он поднимает блокнот, чтобы прочитать свои записи, — Лео Бруно также ответственен за нападение, произошедшее год назад.

— Он признался, что это был он, и сказал, что пришёл, чтобы сделать это снова, — гнев начинает проступать на лице Терезы.

— Да, именно таковы наши данные. Однако никто другой не слышал, как он сделал это предполагаемое признание. Миссис Джонс утверждает, что очнулась после удара и увидела, как он бил мисс Бьянки. Учитывая её нынешние отношения с мистером Барроне, нам необходимо убедиться, что это не запутанный любовный треугольник, который пошёл совсем не так, как предполагалось, — говорит Дуко, его голос звучит профессионально, но с оттенком подозрительности.

Я понимаю, что он выполняет свою работу и старается сохранить видимость беспристрастности, но внутри себя я знаю: это дело не закончится гладко.