Но Беатрис была невозмутима.

— Ну, я решила одеться соответственно, понимаешь? Этому мужчине нравятся именно такие женщины, — она с улыбкой шлепнула меня по щеке. — Думаю, Анджела одобрила бы это, не так ли? Подожди, она тоже здесь? Мы должны создать клуб «Шлюхи Габриэля» или «Шлюхи и мы», — она оглядела комнату. — Андж, ты где, девочка?

Она пожала плечами, а затем снова обратила внимание на Орсино.

— Ты не должен удивляться, Nonno. Ты называл меня шлюхой с тех пор, как я была в возрасте Майи, и вот я здесь. — Она резко разворачивается, и я хватаю её за талию, когда она спотыкается, но она отталкивает мои руки. — Как говорил мой друг Малыш Ларой: «Шлюху в жену не превратишь!»

Серафина разражается смехом, а Зара хлопает себя по затылку. Я откашливаюсь и коротко представляю их друг другу. Беатрис и Клара что-то бормочут друг другу, как две пьяные идиотки.

— Очень приятно… Приятно познакомиться с вами… Или, подождите, с кем из нас приятно познакомиться — с ней или со мной? — Клара хихикает, едва сдерживая смех.

— А это Домани, мой двоюродный брат и моя правая рука, — сообщаю я этому весёлому дуэту.

Клара фыркает:

— Правая рука, да? Наверное, Пиноккио не даёт вам скучать.

Беатрис делает большой глоток воды, обливает меня и заливается смехом:

— Упс! — Она начинает вытирать мой пиджак. — Не волнуйся, пятен не останется.

Удивлённая улыбка на лице Домани привлекает моё внимание, и я замечаю, как сосредоточена на нём Беатрис. Она наклоняет голову набок и улыбается ему:

— Вы уверены, что не Габриэль?

— Абсолютно уверен, синьорина, — отвечает Домани с улыбкой.

— Жаль, мне бы не пришлось притворяться, как тебе, — девушка слегка наклоняется вперёд и шепчет: — Ты можешь притвориться Габриэлем, и я никому не скажу.

Она подмигивает ему. Домани смотрит на меня, явно получая удовольствие от нашей беседы. Я беру Беатрис за локоть, пытаясь вернуть её на место, но она вырывает руку. Тереза усаживает Майю рядом с собой, освобождая место для старшей дочери рядом со мной.

— Итак, Беатрис, чем ты занимаешься, дорогая? — спрашивает тётя Розетта, потягивая вино и внимательно изучая девушку.

Я подталкиваю Беатрис локтем, когда она не отвечает.

— Хмм? Я? Прости, Клара, мне показалось, она так и сказала. Ничего особенного. Я бездарность. Ни на что не годная. Неблагодарная дегенератка. Пустое место. Так ведь, Nonno? — Она подмигивает и щелкает пальцами, указывая на Орсино.

Он сверлит ее взглядом. На его лице явно читается унижение, и её сестры больше не смеются. Тереза и Тициано также не могут заставить себя посмотреть на кого-то.

Я тянусь к её руке, но она скрещивает их на груди.

— Беатрис — фотограф.

— И к тому же чертовски хороший! — вмешивается Клара.

Девушка пожимает плечами и собирается взять бокал с вином, но её мать протягивает ей стакан с водой. Она хмурится, но всё равно берет его и быстро выпивает, громко выдыхая после этого.

Она вытирает рот тыльной стороной ладони.

— Nonno говорит, что я никогда ничего не добьюсь, потому что мне не хватает страсти и амбиций. Хотя я закончила школу досрочно и с отличием. Эй! — Она вдруг смотрит на меня. — Ты и Nonno мыслишь одинаково! Помнишь, как ты сказал Луке, что я чертовски скучная, и у меня характер мокрой швабры? — Она понижает голос, пытаясь подражать моему тону.

— Наверное, поэтому Лео меня и бросил, — добавляет она, хватая мой бокал с вином и допивая его.

Я обвожу взглядом стол и замечаю, как на лицах присутствующих проявляется неловкая нервозность. Темные глаза Тициано устремлены на меня, он пытается понять, насколько из того, что она говорит, правда.

Тереза прикрывает уши Майи и обеспокоенно смотрит на Тициано, когда Клара начинает ругаться.

— Пошли они все. Пошли они все, Беа. Они не понимают тебя так, как я, — говорит она, ставя бокал на стол с такой силой, отчего вино расплескивается по столу.

— Беатрис, как вы познакомились с Габи? — спрашивает Серафина, стараясь сменить тему.

Девушка опирается локтем на стол и кладет голову на руку.

— Хотите знать правду?

Я бросаю взгляд на тетю Розетту, но она, как и вся семья, сосредоточена только на моей предполагаемой возлюбленной.

Беатрис вздыхает, положив локоть на стол и поддерживая голову рукой.

— Знаете, как было тяжело? Я долго не могла пережить расставание с этим придурком — он буквально вырвал у меня сердце! — Она делает жест, как будто вырывает что-то из груди. — Как его звали? — Щелкает пальцами, пытаясь вспомнить.

— Лео! — отвечает Майя.

— Точно! — Беатрис постукивает по носу, улыбаясь Майе. — Да, это он. Я молилась, чтобы встретить кого-то, и вот! — Она с силой ударяет рукой по столу, заставляя столовые приборы и тарелки дребезжать. — Вот он, во всей своей красе. Загадочный, сердитый, осуждающий, и воняющий самодовольством — смотрит на всех свысока, заявляя, что женщины бросаются к его ногам. — Она подталкивает Клару. — Мечта каждой девушки, верно?

Клара поднимает бокал в воздух.

— Аминь!

— Вот так, — вздыхает девушка, проводя рукой по моему лицу. — Мне повезло, у меня есть собственный ходячий венерический недуг.

Домани и Лука сдавленно смеются.

— Что такое венерический недуг? — спрашивает Майя.

К счастью, официанты приносят блюда в самый последний момент.

После того как блюда были расставлены, наступает мучительная тишина, нарушаемая только звуками столовых приборов, скребущих по тарелкам, когда все начинают есть. Все украдкой поглядывают на Беатрис и Клару, которые, опираясь друг на друга, стараются не заснуть.

Я удивился, когда Орсино постучал по своему бокалу, привлекая внимание всех за столом.

— Я бы хотел произнести тост, хотя, уверен, этот вечер сложился далеко не так, как мы ожидали.

Не малейшего шанса.

— Но давайте всё же поднимем бокалы за долгие и плодотворные отношения между нашими семьями, — Орсино поднял бокал. — Salud!

Однако не все поспешили поддержать тост.

Беатрис резко встаёт, но тут же пошатывается, хватаясь за плечо Клары, чтобы удержать равновесие.

— Я тоже хочу сказать пару слов! — заявляет она.

— За сожаление! И за все те моменты, о которых мы будем жалеть! И… — она поднимает палец. — И, самое главное, за честь, господа. Запомните эти слова на всю жизнь: если не можешь кончить в неё, кончи на неё! — Она залпом выпивает бокал шампанского, а затем её глаза закатываются.

Я успеваю подхватить её, прежде чем она падает на пол.

— Ну что ж, это был лучший семейный ужин за долгое время, — с весёлой улыбкой заявляет Серафина.

∞∞∞

— Не понимаю, о чем ты говоришь, кузен, — заявил Домани. Он с Лукой сидят в моем кабинете, курят и выпивают. — Она совсем не скучная. Думаю, с ней весело.

— Заткнись на хрен, Дом, — говорю я, потирая виски.

Не понимаю, как всё, за что я берусь, в последнее время идет наперекосяк.

Лука выдыхает клуб дыма.

— Она — настоящая находка. Она подарила тебе танцы, песни, комедию и даже немного драмы с её семейными делами.

— Не забудь, что ты умышленно упустил тот факт, что она — просто сногсшибательная, — говорит Домани, опрокидывая свой стакан.

— Забирай её себе.

— Эй, если ты предлагаешь, я не буду возражать, и я думаю, что она тоже. Ты слышал, что она мне сказала? — Домани подмигивает мне. Я хватаю стеклянный пресс для бумаги со стола и бросаю в него, но он увертывается, и пресс врезается в стену позади него. В стене образуется зияющая дыра.

— Чёрт, я же шутил, кузен.

Лука усмехается, а потом начинает смеяться всё громче.

— С чего ты, черт возьми, смеешься?

Лука откидывается на спинку дивана, вздыхая, но все еще хихикает.

— Ирония всей ситуации. Ты решил унизить их семью, а она сама без особых усилий обыгрывает тебя в твоей же игре. Выражение лиц моих родителей, не говоря уж о тете Розетте, было бесценным, когда она вошла со своей подругой.