Тем временем, на столике появился поднос с чайником, вазочкой с разными бисквитами, конфетами, молоком, сахаром… короче всем тем, что было небходимо для пятичасового чая.

— И так, молодые люди. Я так понимаю, у вас проблема с документами, учитывая то, что мистер Поттер собирался бежать один? — спросил он, налив им чая, — угощайтесь.

— Спасибо. Да, Корнелиус, — кивнул Гарри и, приняв чашку, откинулся на диване с улыбкой на губах.

— Что же… думаю, я смогу выдать ее за мою племянницу. Мистер Блер не откажет мне в маленькой просьбе, — сказал он и Гермиона не выдержала.

— Блер? Тони Блэр? Премьер-министр?

— Именно. Он… неплохой малый, хотя чересчур увлекающийся. Лейборист, что с него взять? — добродушно пожал плечами Фадж.

— А… когда вы познакомились? — спросила Гермиона, тщательно подбирая слова.

— С мистером Блером? — удивленно спросил Корнелиус.

— Нет. С Гарри.

— На третьем курсе, — Гарри, отпив от своей чашки, положил ее на столик, — помнишь, я надул тетю Мардж? — Гермиона кивнула.

— Да, ты говорил, что ты встречался с министром, — вспомнила Гермиона то лето.

— Ну вот. Только я умолчал, что Корнелиус не только отмазал меня от наказания, — хмыкнул Гарри, — но и посоветовал хорошенько покопаться в сейфе в Гринготтсе.

— И… что ты там нашел? — спросила Гермиона, сдерживая нетерпение. Гарри открывался перед ней с совершенно иной стороны и… это было крайне, крайне интригующе!

— Библиотеку, — ухмылнулся Гарри, — семейную библиотеку, спрятанную в сундук с расширенным пространством, — сказал Гарри и улыбнулся, когда заметил как блеснули глаза Гермионы.

— Хочу заметить, — сказал Фадж, подняв указательный палец, — что эта дверная колотушка, что Гарри подарил мне два месяца назад, сделана не без помощи упомянутых книг.

— А мне можно… посмотреть? — смущенно спросила Гермиона, на что Гарри покачал головой.

— Только если выйдите за него замуж, — неожиданно сказал Корнелиус, из-за чего они оба стали пунцовыми, — о не надо смущаться, — с умилением сказал Фадж, — дело-то житейское. Вы очень гармоничная пара, — Фадж с удовольствием наблюдал, как два подростка старательно отводили глаза друг от друга.

— А вам не кажется, что вы несколько спешите, мистер Фадж? — сказала Гермиона, скрестив руки на груди, враждебным, промораживающим тоном, которым обычно выражала крайнюю степень недовольства. Вот только на Корнелиуса, в отличии от Гарри, этот взгляд совершенно не действовал. Он продолжал улыбаться.

— Абсолютно нет, мисс Грейнджер, — сказал он совершенно спокойно, а Гермиона от неожиданности, подавилась заготовленной репликой, — учитывая то, что все это время я координировал сопротивление министрества режиму Волдеморта и сдерживал тех, кто желал вашей смерти, я имею права говорить вам обоим то, что думаю, — сказал он, а Гермиона совсем некультурно раскрыла рот.

— Гарри? Это… правда? — спросила она, на что Гарри кивнул, пожав плечами, — но ведь именно вы натравили на нас Амбридж! Это вы не желали признавать факт возрождения Волдеморта! И, в конце-концов, это вы чуть не убили Сириуса, скормив его дементорам! — Гермиону, что называется, прорвало. Все было слишком странно, а ее измученный и уставший разум больше не видерживал, — Гарри? — отчаянно посмотрела она на Поттера, но тот лишь печально вздохнул.

— Мисс Грейнджер. Не вините мистера Поттера. Он дал Альбусу и мне Непреложный обет, что будет молчать о всем том, что узнает, пока Волдеморт не будет повержен. Именно поэтому он не мог поделиться с вами деталями «Большой игры», — сказал Фадж, отхлебнув из своей чашки, — ох, сколько нервов понадобилось нам, с Альбусом, чтобы разыграть этот спектакль, — покачал головой Фадж, — убедить всех, что я ем из рук Малфоя. Что мы не готовимся к пришествию Волдеморта. Что нынешний кабинет абсолютно беспомощен. Впрочем, учитывая вашу реакцию, могу себя поздравить. Все получилось просто идеально! — самодовольно кивнул Корнелиус. Гермиона же была полностью растеряна. Гарри знал? И ничего не говорил? Значит все это время они были лишь частью спектакля?

— Миона, — подал голос Гарри и, чуь помедлив, взял ее руки в свои ладони, — это действительно так. Мы в троем, я, Дамблдор и Корнелиус, придумали план, как справиться с Томом Реддлом с минимальными жертвами. И… прости меня. Прости что… я молчал. Но я не мог по другом, — говорил он и видел, что глаза Гермионы по прежнему полны сомнения, злости… и грусти, — я готов поклястся тебе, что больше никогда, никогда так не поступлю с тобой. Но тогда у нас не было выбора. К тому же, я считал что обречен, пойми. Меня могли убить в любой момент и… — Гарри проглотил ком в горле, — я и так позволил себе лишнего там, в Лесу Дин. Тебе было бы лучше, если бы… мои чувства к тебе оставались тайной, — он замолчал, а Гермиона… имеет ли она право осуждать его? Ведь она точно так же поступила со своими родителями. Она скрыла проблемы, в которых оказалась. Стерла им память и отправила на край земли, совершила насилие над родной кровью. Гарри же… все равно позволил ей остаться с ним, несмотря на то, что явно не хотел этого. Он доверял ей настолько, что позволил Фаджу рассказать ей все, хотя мог бы попросить того же Корнелиуса молчать. И теперь, он смотрел на нее с полными страха глазами и ждал не просто слов, а ее вердикта. Что же. Она сделал выбор, когда вложила свою руку ему в ладонь и ушла с ним от Хогвартса. Да и все последние семь лет она шла за ним, зная, что это ее судьба. Теперь она полностью осознала это. Именно поэтому, Гермиона прикрыла глаза, выдохнула, открыла их и улыбнулась.

— Что же. Раз уж все именно так. То мне остается только одно, — сказала она и…

ШЛЕП! *

… влепила Гарри самую сильную пощечину, на какую была способна.

— Это за то, что скрывал! — сказал она, показывая на потирающего красную как помидор щеку рукой. И тут же резко схватила его за грудки и, притянув к себе, вперилась в его губы. В начале Гарри даже не понял, что произошло, но потом, когда до него дошло, он несмело ответил на ее поцелуй, который становился все глубже и глубже. В конце концов она оторвалась от его губ и словно выдохнула.

— А это за то, что сказал, — и улыбнулась своей самой обворожительной улыбкой.

— Я вам не мешаю, молодые люди? — неожиданно спросил Корнелиус, а Гарри с Гермионой отпрянули друг от друга, красные как рак, — я рад, что ваши разногласия благополучно разрешились, — издевательски-благожелательно сказал Фадж, вгоняя и так смущенных детей в еще большую краску.

— Корнелиус… кхм… простите за эту сцену… — заикаясь и мямля начал оправдываться Гарри, но был прерван.

— О, Гарри. Не нужно извиняться. В конце концов, этим все и должно было закончиться. Но, мне кажется, у мисс Грейнджер остались вопросы? — сказал он, переводя тему, за что получил благодарный взгляд от подростков.

— Да. Хотела узнать… в чем выражалось… сопротивление министерства, — несмело спросила Гермиона, все еще смущенная, но очень довольная сделанным.

— А вы думаете, юная мисс, почему те же Уизли и куча других «неблагонадежных» волшебников не были арестованы? — улыбнулся он хитрой улыбкой, — или как так получилсоь, что вас так долго не могли поймать?

— Вы хотите сказать, что… все это время, министерство… оно…

— Все это время гадило из подтишка Пожирателям и их Хозяину, простите за грубость, — сказал Фадж и, допив чай, откинулся на кресле, — на вашем четвертом курсе, дети, когда уже все стало ясно, мы решили хорошенько подготовиться. Альбус созвал Орден Феникса, а я начал готовить министерство к подпольной деятельности. Отбирались агенты. Создавались тайные убежища. Схроны, запасы. Удалось даже привлечь невыразимцев. Вот уж кто дока во всяких тайных операциях, хотя и не любят светить эту сторону своей работы, — сказал он, а Гермиона заметила, что краснота щеки Гарри не уменьшается и начала накалдовывать медицинские заклятия, — правда, честно признаюсь, мы оба надеялись, что и в этот раз сможем победить в открытом противостоянии. Но когда убили Амелию Боунс, мы с Дамблдором поняли, что прямое столкновение сейчас не принесет победы. Увы. Наше общество не было готово к активному сопротивлению ни на вашем четвертом курсе, ни, тем более потом. Социологические опросы свидетельствовали о низком уровне поддержки силового варианта и мы решили прибегнуть к плану «Б».