— Мне нечего сказать столь ничтожному асу как ты, сын Бьёра, — заявил эльф, осмотрев тронный зал, — но я скажу это всем, кто здесь есть. Знайте, вам не долго пировать! По вашу душу идет… сама Смерть! — заявил Малекит, а собравшиеся в тронном зале начали перешептываться.

— Какая дешевая попытка манипуляции, — пробормотал Один, медленно спускаясь по лестнице.

— Дешевая? — усмехнулся Малекит, — что же, как скажешь. Вот только я лишь знамение конца Асгарда, — достаточно громко, чтобы его услышали, но не достаточно, чтобы это было криком, сказал владыка Свартальфахейм, — грядет Рагнарек! — теперь он кричал, — и причиной его будет не Суртур!

— Что ты несешь? — не выдержал Тор, на что Малекит оскалился.

— Я сказал все, что хотел, недостойный. Делай свое дело, отродье Бора! — сказав это, Малекит поднял шею, как бы оголяя ее для удара, а в его глазах Один видел лишь торжество. Вот только… царь Асгарда тоже умел играть в словесные игры.

— Что же, благодарю тебя за предупреждение. За это я убью тебя быстро, — сказал он и, успев заметить непонимание на лице Малекита, нанес стремительный удар копьем. Мгновение и голова Малекита скатилась к его ногам. Второй удар и голова Алгрима присоединилась к уже мертвому правителю Свартальхейма. Его последнего слова Один не удостоил.

— Мда. Хреноватенько тут у вас, — услышал Джеймс голос Антонина, что вместе с ним наблюдал за казнью и Джеймс не мог не согласиться. Ведь одно дело наблюдать за казнью в фильмах, а другое — видеть все своими глазами. Впрочем, его это не особо тронуло. Видимо, ментальная защита, дарованная всеми теми артефактами, что были навешаны на него, сказалась.

— Все остальные воины Свартальхейма будут навечно заточены на отдаленной незаселенной планете. Я сказал! — заявил Один и вновь стукнул Гунгниром о пол, этим завершив происходящее здесь действие.

— Все-таки это жутко, — не удержалась от комментария мисс Фостер, которая стояла в толпе, обхватив себя руками.

— Они получили по заслугам, — не согласилась стоящая здесь же Сиф, сверля «конкурентку» презрительным взглядом.

— Я не говорю, что это не так, — набычилась Джейн, — но все же… публичная казнь… это…

— Самая действенная мера устрашения, — усмехнулась Сиф и, неожиданно, бросила взгляд на Джеймса, — а ты что скажешь, юный сейдмад? — с самодовольной улыбкой спросила она, явно рассчитывая на то, что Джим встанет на ее сторону. Вот только Джим был мальчиком умным и поэтому с максимально снобской интонацией сказал.

— Как говорит мой отец: Леди, не впутывайте меня в ваши разборки, — сказал он, после чего Сиф надулась, а друзья Тора разразились громоподобным хохотом.

— А твой отец мудрый человек! — хохоча, сказал Фандрал.

— Верно-верно. Так и буду отвечать в следующий раз, — Вольштаг от него отставал.

— Действительно, Сиф. Не стоит оценивать всех по меркам Асгарда, — Огун, самый угрюмый и умный из троицы пристыдил ее, — но мне интересно, как с этим обстоят дела в Мидгарде? — заинтересовано спросил он Джеймса.

— Ну… есть множество видов казни. Где-то они запрещены, а где-то до сих пор применяются.

— Запретить казни? Что за недальновидность? — удивленно воскликнул Вольштаг.

— Ну… учитель в школе говорит, что это из-за того, что казнив, человека нельзя будет оживить. И он не сможет исправиться, — пожал он плечами.

— А что? Тот кто заслужил казнь, разве захочет исправиться? — с усмешкой спросила Сиф.

— Я говорю лишь то, что мне говорили взрослые, — вновь пожал он плечами, а Сиф фыркнула.

— И чего я ожидала от сейдмада? Все вы как Локи! — буркнула она в сторону, явно не довольная уклончивым ответом, вот только ее услышали.

— Не сравнивай нашего друга с Локи, — грозно сказал Тор, подойдя к компании друзей, — да и мой брат, хоть и наломал дров, кто угодно, но не трус.

— Прошу меня простить, принц, — подчеркнуто официально сказала Сиф, бросив неприязненный взгляд и на Джейн, и на Джеймса.

— Извинения приняты, — улыбнулся ей Тор и положил руку на ее плечо, — я рад, что ты поняла, — сказал Тор, этим на мгновение введя ее в ступор.

— Похоже, что ничего-то она не поняла, — ехидно заметил Антонин, а Джеймс внутренне усмехнулся, про себя заметив, что даже вроде как прямой как палка Тор умеет в троллинг.

— Так. Друзья, сегодня нас всех ждет праздничный пир. Так что готовьтесь. Джейн, тебя ждет царица. Она попросила зайти к ней, — сказал Тор, на что Джейн кивнула уже с гораздо большей охотой, чем раньше. Видимо, с Фриггой они таки нашли общий язык, — а ты, Джеймс, идешь со мной. Я должен проводить тебя в сокровщищницу за наградой, — сказав это, Тор пошел в сторону знакомых Джиму подземелий и тому ничего не оставалось кроме того, чтобы следовать за ним. Вот только у самой сокровищницы их ждал Один. Лично.

— Сын. Юный Гарольдсон, — поприветствовал их Один.

— Отец? Я думал, у тебя дела? — действительно удивился Тор.

— Сокровищница моя и награду должен выдать я, — немного по-стариковски пробурчал-пояснил свое присутствие здесь Один, — к тому же мне любопытно, что выберет мидгардский сейдмад в сокровищнице, полной артефактов со всей вселенной, — с легкой ироничной улыбкой сказал Один и отворил двери в святая-святых Асгарда.

— Ничего себе кладовка! — прокомментировал открывшееся перед ними зрелище Антонин. Сотни и сотни сундуков и мешков с золотом, серебром, платиной и иными, незнакомыми им, металлами. Сотни образцов вооружения и многочисленные артефакты самой разной природы, а так же предметы искусства… чего только не было в сокровищнице Одина.

— Что же, вперед, — сказал Один, указав Джеймсу на помещение и тот медленно прошел внутрь, буквально затылком ощущая то, с каким любопытством на него смотрят Тор и Один.

— Антонин, что делать? — спросил Джим, осматривая сокровищницу и чувствуя, как к нему подбирается тихая паника.

— Не дрейфь. Сейчас чего-нибудь подберем, — сказал он и запустил все доступные ему диагностирующие чары, в том числе и самые сложные, способные определить проклятие, накрытое скрывающими чарами.

— Не спеши, — сказал Один, оперевшись о Гунгнир, — выбирай тщательно.

— Ага, — скрестив руки на груди, поддакнул отцу Тор. А Джеймс… он шел по сокровищнице, полной разного рода богатств и… не чувствовал, что здесь есть что-то, что он может выбрать. Золото? Серебро? Он не беден. Могущественные артефакты? Но ведь еще не факт, что он сможет совладать с ними. Тем более, мальчик не был боевиком. Да, он не трус, но предпочтет избежать сражения, нежели пойдет на пролом. Ведь он и не собирался драться с тем монстром, а был вынужден сделать это.

— Ну и что выбрать?

— Даже не знаю. С одной стороны тут много крутых вещей. И зачарованного оружия, и разных усиливающих носителя предметов… вон, сапоги-скороходы даже есть, — Джим посмотрел на простые с виду сапоги, от которых так и перло какой-то особой энергией, — Но…

— Но? Что «но»?

— Ничего конкретного не приходит в голову, — честно признался Антонин, а Джеймс… Джеймс принимает решение.

— Ваше величество, — повернулся он к царю, — здесь нет того, чего бы я действительно хотел, — сказал он, вспомнив сказанное однажды вскользь отцом выражение: если ты не уверен в чем-то, то лучше оставь на потом.

— Уверен? — спросил Один и по его лицу нельзя было сказать, рад он решению мальчика или нет.

— Да. Я… — сказал он, но замолк, — что это? — вдруг он услышал… пение?

— Ааа, — понимающе сказал Один, — это поет Идунн.

— И… дунн? — с интересом спросил мальчик, прислушиваясь к дивному пению.

— Да, — кивнул Один и… усмехнулся, — пойдем. Познакомлю тебя с ней, — сказал он и пошел на выход из сокровищницы. Джеймс еще успел заметит удивление на лице Тора, пока тот тоже не вышел из комнаты.

— Мордред! Если это та Идунн, о которой я думаю, то нас с тобой только что испытывали на чистоту помыслов! — прокомментировал эту странную ситуацию Антонин, а Джеймс напрягся.