– Что? – Мутноватый взгляд оторвался от Гелеры и перескочил на колдуна.

– Пройти. Вы загородили улицу. А я тороплюсь.

– А… Ну так… Я же не это… – Молодчик растерялся. – Я же к девушке…

– Девушка со мной. И она уже любезно проинформировала вас, что вы с кем-то ее спутали. Извольте освободить проход, пока я не разозлился!

– Да это… – Парень явно намеревался поспорить, но один из его спутников нетерпеливо дернул его в сторону, громко шепча на ухо:

– Пошли! Ты чего, с колдуном спорить! Щас он нас всех в жаб обратит!

– Но…

– Да потом ты с ней поговоришь! Идем же, не стой столбом! – Спутник потянул его за собой, посылая Кораксу заискивающую улыбку: – Мы уже ушли, ушли.

Дрожащие на запястье колдуна пальцы разжались. Кхор покосился на девушку:

– С тобой все в порядке?

– Д-да… У меня просто… голова закружилась… Я сейчас посижу тут. – Она неопределенно ткнула пальцем вперед, где в конце улицы виднелась площадь и замерзший фонтан в ее центре. – Немного посижу, и все будет нормально.

Коракс решил оставить без комментариев тот факт, что посиделки у фонтана будут чреваты дополнительным сеансом чистки ее одежды. Возможно, летом эта конструкция и улучшала облик города, но сейчас она весьма напоминала помойку.

Гелера пристроилась на краешек заснеженного парапета и начала сосредоточенно сковыривать ледяную корку. Коракса посетила крамольная мысль, что истеричный вариант поведения доставлял ему все-таки меньше хлопот.

– Со мной все хорошо, спасибо, – негромко сказала девушка, не прекращая борьбы с наледью и не поднимая глаз.

– Ладно, я схожу за краской, а ты подожди пока здесь. Я быстро.

Быстро не получилось. Перепуганный визитом «почетного гостя» аптекарь слишком торопился, то и дело опрокидывая принесенные склянки на пол и поспешно убегая за новыми.

Когда Коракс вернулся к фонтану, прошло уже больше часа.

Гелера по-прежнему сидела на парапете, уставившись в никуда совершенно пустым взглядом. Коракс даже не сразу заметил, что правая ладонь ее насквозь пробита острым осколком льда. Капли алой крови медленно стекали вниз, оставляя на наледи подтаявшие бороздки.

– Что здесь случилось?! – Он схватил девушку за руку.

– Ничего. – Она покорно позволила ему вытащить осколок, но потом отдернула ладонь, поднося практически вплотную к своему лицу и пристально рассматривая. Кровь закапала на белый мех, безнадежно портя его. – Скажи, колдун… Я ведь сейчас не сплю? Но мне не больно. Странно, правда?

Коракс поспешно полез в свою сумку, перетряхивая ее содержимое – в том числе и остатки запасов неркана. Нет, ничего не пропало. Однако девушка явно не в себе. Он нагнулся к ее губам, вдыхая запах. Ничего необычного. Но вот глаза… Ему почудилось или в них снова слишком сильно отсвечивает золото?

– Гелер, ты что-нибудь вчера ела или пила… после того, как я тебя прогнал из комнаты?

– А ты действительно меня прогнал? – Точеная бровь чуть удивленно надломилась. – Разве это был не сон? Как странно…

– Ответь на вопрос. – Коракс вцепился зубами в край рукава, пытаясь оторвать полосу ткани. Наблюдаемая форма сумасшествия нравилась ему все меньше и меньше.

– Я не знаю, колдун. Мне кажется, я никак не могу проснуться. Я застряла, как муха в патоке, и сколько ни дергаюсь, я только увязаю все глубже и глубже…

– Угу, – глубокомысленно пробормотал кхор, заматывая ее порез. Что там у него из противоядий есть? И, может, девушку лучше связать, пока она не придет в себя? Рука – это мелочи, а вот если таким осколком полоснуть по шее…

– Мне страшно, колдун…

День начинался лучше некуда. Судя по всему, про Поиск на сегодня придется забыть.

Градоправитель в порыве демонстрации своей лояльности выделил колдуну и его спутнице целый этаж одного из домов своих советников. Кораксу не показалось, что упомянутый советник пришел в бурный восторг от «дорогих гостей», но, разумеется, ни о какой открытой неприязни и речи не шло. Кормили чужаков с завидным постоянством и изобилием – кхор подозревал, что сами хозяева питались поскромнее. Однако он кожей чувствовал, как законные обитатели дома ждут его отъезда.

Гелера без возражений позволила отвести себя обратно в их временное пристанище. На происходящее вокруг она по-прежнему реагировала весьма индифферентно. Девушка начала напоминать Кораксу дорогую фарфоровую куклу – такие частенько заказывают столичные богачи для своих детей. Эти куклы могут даже ходить благодаря спрятанному внутри сложному механизму. А на лице у них всегда одно-единственное выражение.

Нет, конечно же ему категорически не нравился ее постоянный выпендреж не по делу и чрезмерная озабоченность собственной персоной, не говоря о пинках в не самые подходящие части тела. Но… все же в чем-то это было лучше, чем вялотекущая меланхолия.

«Чем лучше? – зашевелился в сознании благоразумный червячок. – Так куда проще. Не спорит, не возражает. Не мешает, в конце концов. Словно ее и нет. Разве ты не этого хотел? Неужели ты о ней беспокоишься? Об этом комке истеричных закидонов?»

Коракс потер виски и покосился на Гелеру, продолжавшую тупо изучать какой-то сор на полу. Ну и что, в конце-то концов? Разве ему не положено заботиться о сохранности человеческих жизней? Даже если это всего-навсего сумасшедшая девица?

«Врешь, – не согласился внутренний голос. – Как нехорошо, ай-яй. Ну возможно, сначала ты ее таскал с собой действительно исключительно из-за беспокойства о ее жизни. Но ты к ней привязался, разве нет? Захотел удрать от одиночества? Ведь куда приятнее иметь собеседником не только самого себя. Даже если этот собеседник при неудачном раскладе может и по яйцам заехать».

Коракс кисло усмехнулся. Не самое приятное воспоминание… Впрочем, сам дурак. Нечего было засыпать с ней в обнимку. Пригрелся он, видите ли. Знал же, чем может кончиться.

«А может, она просто соскучилась по дому. Вот и впала в прострацию. Сидит, грустит. Помнишь, сколько она уже шатается с тобой? А ведь у нее, в отличие от тебя, наверняка и друзья, и семья есть. Не говоря уже об этом ее женихе, чье имя она частенько бормочет ночами».

Ну да, конечно… Почему бы не выбрать самую очевидную причину? И не надо себя мучить. Это же просто, разве нет? Обычная тоска по родным местам. Правда, вот незадача, – от такой тоски не прокалывают себе руки насквозь.

«Ну она же ненормальная. Тронутая. Что с нее возьмешь? Разве ты разбираешься в психах? Мало ли, по какому поводу они могут руки резать! И потом, она не человек, разве ты забыл?»

Кхор кинул косой взгляд на девушку. Не человек?.. А если он ошибся? Если на излечение его ран повлияла вовсе не она?

«Она, не она… какая разница? Разве у тебя мало дел? Зачем ты стоишь и сверлишь ее взглядом? Хочешь дать Серому Совету шанс усомниться в искренности твоего Поиска?»

Коракс вздохнул. Нет, ну это перебор. Не такая он великая птица, чтобы Совет каждый его чих отслеживал. Никто не заметит небольшой паузы.

«Боишься за нее? Не хочешь оставлять без присмотра? Неужели ты и правда думаешь, что, едва ты отвернешься, она примется вскрывать себе вены? Так почему бы не надеть на нее браслет бьерра? Беспрекословное подчинение – разве это не решит все проблемы?»

Браслет… Два таких раскрытых кольца болтались на дне его сумки. Сквозь слой покрывших их пыли и грязи уже навряд ли можно было бы понять, что сделаны они из золота. Каждому кхору полагался личный бьерр – любой, по его собственному выбору. Ну разумеется, в довесок к тем рабам, что находились в общем пользовании (как правило, из числа отбракованных при посвящении). Для членов Нижнего Круга Совета число личных рабов увеличивалось до пяти. Для членов Верхнего Круга – до десяти. Необходимый минимум, позволяющий снять напряжение и не сойти с ума от одиночества.

«Ну и в чем проблема? Браслет потеряет силу после твоей смерти. Ты же ведь не собираешься пытать девушку и заставлять делать что-то недостойное? Или боишься не совладать с гормонами? Как вчера?»