— Да, да! Расскажи! Как тебе удалось? Или тут замешаны какие-то чары? — коварно усмехнулся бард.

Я фыркнул, опершись на спинку стула:

— Никаких чар, господа. Немного обаяния, и все получилось само собой.

Золтан хмыкнул, но в его взгляде читался скепсис:

— Само собой, говоришь? Вот уж не верю, чтобы такая женщина "сама собой" оказалась рядом с таким засранцем, как ты.

— Ну, тут всё очевидно, — протянул я, сделав глоток пива. — У Трисс просто превосходный вкус.

Лютик, качая головой, вдруг широко улыбнулся:

— Боги, Анджей, ты просто обязан рассказать нам все подробности! Я мог бы превратить это в балладу, что бросит вызов истории Геральта и Йен!

— Даже не думай, — перебил его я, добавляя со сталью в голосе. — Баллады из этого не будет. Никогда.

— Жадина, — пробормотал бард, притворно обижаясь.

— Ладно, ладно, оставим поэта в печали, — вмешался Золтан, хлопнув ладонью по столу. — Главное, что у вас всё хорошо. А значит, за это стоит выпить!

И мы подняли кружки за эту простую, но важную житейскую мудрость.

— Кстати, я, конечно, не знаком с Йен, но раз уж пошёл такой разговор, не могу понять Геральта. Как он мог променять Трисс на, мягко говоря, вредную, капризную и полностью охреневшую истеричку? Ну разве что красивую, — задал я весьма непростой вопрос.

— Ох, Анджей, — мечтательным голосом произнёс бард, устремив взгляд куда-то вдаль. — Я думаю, тебе стоит узнать о том, что происходило между Геральтом и Йеннифэр. Эта история, полная страсти, интриг и магии — как песнь о буре, что грохочет над морем!

— Тогда я слушаю твой рассказ, — хмыкнул я. — А то я просто теряюсь в догадках.

— Геральт и Йеннифэр… Ох, как бы это выразить, чтобы тебе стало понятно, — начал Лютик с важным видом, драматически махнув рукой. — Их связь — это не просто любовь, нет. Это нечто большее, чем могут объяснить даже самые мудрые чародеи. Это словно стремительная горная река, которая встречает на своём пути камень, но всё равно находит дорогу. Холодное сердце Геральта долгое время оставалось неприступным… пока он не встретил её. Йеннифэр!

Лютик прикрыл глаза, словно смакуя само имя.

— Она — огонь. Тот самый, что способен согреть в лютую стужу или же обратить всё вокруг в пепел. Роковая красавица, в душе которой скрывается больше тайн, чем в самой тёмной ночи.

— И они? — подался вперёд Золтан, зная, что Лютик не упустит возможности развернуть историю.

— Они — как две звезды, которые постоянно стремятся столкнуться, но в последний момент отклоняются от курса, чтобы не разрушить друг друга. Их тянет друг к другу сильнее, чем голодного пса к мясной лавке, — продолжал Лютик с воодушевлением. — Геральт, конечно, любит твердить, что в судьбу он не верит. Но только слепец станет отрицать, что сама судьба приложила руку к их истории.

Лютик с видом триумфатора оглядел нас:

— Это не просто любовь, друзья мои! Я знаю эту историю лучше, чем кто-либо на свете! Ну, кроме Геральта и Йеннифэр, разумеется.

Он сделал театральную паузу, чтобы мы успели осознать вес его слов, затем хлебнул пива и продолжил, сияя самодовольной улыбкой:

— Именно о них я написал одну из своих лучших баллад! И, пожалуй, сейчас я её исполню!

Не дожидаясь нашего одобрения или, что вероятнее, протестов, Лютик схватил лютню, ловко взмахнул ею, проверяя струны, и в мгновение ока запрыгнул на свободный стол.

— Эй, бард, только не ломай мебель! — проворчал трактирщик, стоящий у стойки, но Лютик лишь беспечно махнул рукой, уже готовясь к своему выступлению.

— Эй, гости этой замечательной таверны! — крикнул Лютик, привлекая внимание. — Сейчас вы услышите историю полную страсти, настоящей любви и тайн предназначения! — объявил он, делая пафосный жест в сторону зала.

(Лютик)

Мы с Золтаном переглянулись, пытаясь понять, на сколько хватит его задора. Остальные посетители наблюдали за бардом с огромным интересом, предвкушая представление. Лютик, подстроив лютню, начал петь:

Путь пальцем проложи

Средь шрамов, ран суровых,

Чтоб наши слить пути Судьбе наперекор,

Открой те раны, вылечи их снова,

Пусть сложатся они в судьбы узор…

Когда песня подошла к концу, трактир взорвался аплодисментами. Даже те, кто изначально скептически смотрели на выступление, выглядели тронутыми.

— Ну что, господа, я был великолепен? — с довольной улыбкой спросил бард, спрыгнув со стола и гордо расправив плечи.

— Великолепен, как всегда, Лютик, — я кивнул, не удержав усмешки. — Теперь, может, вернёмся к более приземлённым темам?

— Поддерживаю, — Лютик подмигнул трактирщику, явно довольный произведённым эффектом. — Уверен, теперь эта таверна запомнит меня надолго!

Песня Лютика изменила атмосферу в таверне, настроив её на лиричный и тёплый лад. Шумные разговоры притихли, посетители ещё какое-то время обсуждали выступление, а трактирщик только покачивал головой, глядя на барда, который с довольным видом уселся за наш стол. Тема моей личной жизни, к счастью, оказалась забытой и я не стал поднимать её вновь.

— Ну что, выпьем по кружечке за мой талант? — с ухмылкой проговорил Лютик, расправляя плечи, словно герой, вернувшийся с поля боя.

— Только если ты не начнёшь петь снова, — буркнул Золтан, но его глаза смеялись.

Я усмехнулся, сделав очередной глоток пива. Остаток вечера мы провели за игрой в гвинт. Лютик с азартом тасовал карты, объясняя правила с такой страстью, словно от этого зависела его жизнь. Золтан, в свою очередь, усмехался, глядя, как я пытаюсь разыгрывать комбинации, которые у меня не работали. Сука! Да что за карма у меня такая.

— Эх, ведь неплохие у тебя были карты, — поддразнил меня Золтан, выигрывая у меня в очередной раз. — Анджей, тебе ещё учиться и учиться.

— Или лучше просто не играть, — добавил Лютик с хохотом, поднимая кружку.

— Не смейтесь, я ведь выиграл разок! — напомнил я, выкладывая шпиона.

— Один раз! — Золтан махнул рукой, будто отметая мою попытку защититься.

— Да вы двое просто слишком опытные шулеры, — парировал я, а Лютик, притворно обиженный, театрально прижал руку к сердцу.

— Шулеры?! Да как ты смеешь! Я играю в гвинт честно… почти всегда, — он подмигнул, явно довольный своим напускным возмущением.

Так, за шутками, картами и ещё несколькими кружками пива мы провели весь вечер. Когда время подошло к полуночи, я слегка уставший, понял, что даже несмотря на постоянные поражения, вечер оказался неожиданно тёплым и лёгким. И именно такого отдыха мне сильно не хватало.

Прим. Автора: Присцилла не могла быть автором песни. Для этого нужно слишком хорошо знать историю Геральта и Йеннифер. Автор песни — Лютик. Барды были в отношениях и вполне могли поделиться друг с другом репертуаром.

Как она могла звучать в исполнении Лютика?:

https://www.youtube.com/watch?v=DoiQV2oOKcQ

Пара реплик Лютика с согласия автора стырена из хорошего фф по Ведьмаку. Рекомендую:

https://author.today/work/354897

Глава 63: Эпилог

(Бечено)

Корина Тилли бежала по залитым огнём улицам Новиграда. Пламя, казалось, было живым и очень злым, будто выбравшимся из преисподней. Оно было разных цветов, и, казалось, будто тысячи огненных духов приняли форму и ринулись разрушать город, захватывая дома и иногда мелькавших вдали людей.

Последние полгода она периодически видела один и тот же сон. Он всегда проходил примерно по одному сценарию: она видела, как город охватывает пожар, а затем, когда пламя разгорится, тысячи сгустков начинали постепенно захватывать город. И нападать на неё. По началу, когда сны только начались, она просыпалась и не могла уснуть, когда огненные сгустки настигали её. Сравнивая сны, ей казалось, будто порой сгустки играли с ней, подобно охотнику, что смакует каждый миг, загоняя добычу.