Через час к ним присоединился взмыленный Валентин. Как всегда, с иголочки одетый и такой же нервный, как и все остальные. Узнав коротко о том, что за время ожидания произошло, он принялся бегать по больнице, требуя пригласить к ним немедленно врача. Но везде натыкался лишь на надоевшую до оскомины фразу «Ждите».

А через ещё один час вышел, наконец, тот самый врач, который проводил операцию. Серое лицо его было безэмоционально. Обведя присутствующих мутными глазами, он разлепил рот…

Павел Алексеевич Крупинин, домашний тиран, а для окружающих баснословный богатей и заносчивый бизнесмен в возрасте шестидесяти лет, покинул этот мир…

Для того чтобы переварить информацию, всем понадобилось время. Но вот что странно: услышав наконец этот ужасающий вердикт, никто не заплакал. Бабушка лишь вначале сильно побледнела, напугав всех своим видом. Но после нашатыря сумела быстро прийти в себя.

Грише и Вале некогда было вариться в мрачных мыслях, они оба бегали по кабинетам, подписывая бумаги. Обговаривали с персоналом дальнейшие действия.

Марина дрожала, тоже бледнела, но в целом старалась держать себя в руках. Алиса и Женька вились возле неё утешая.

Как только наступил поздний вечер и всё было готово, наконец можно было разъезжаться по разным сторонам, но все без исключения молчаливо направились в единственный дом, который стал пристанищем потерянных сердец. Как ни крути, а отчим был не последним для них человеком.

Гриша в привычной манере погрузился в готовку. Когда заняты руки и голова, сердце спокойно. Мысли о том, что до Лены добраться в обещанное время не получится, он отодвигал на задний план. Постоянно бурча под нос: «Ещё чуть-чуть и поеду… только немного побуду с родными и вырвусь к ней».

В скором времени блюда были готовы, и все в молчании сели за стол. Но хотя еда и была отменной, каждый из присутствующих без аппетита ковырялся ложками в своей тарелке. Женька лишь единственный хоть как-то пытался разбавить гнетущую атмосферу. Он вспоминал «дядю Пашу», разные истории с ним. Жаль только, что все эти начинания тут же обрывались, наталкиваясь на безмолвное единодушие семьи.

— Что с Леной? — после ужина вслед за Гришей вышел на веранду Валька. Оглядев хмуро брата, он сел в плетёное холодное кресло. Закинул ногу на ногу.

Гриша стоял, задумчиво разглядывая пасмурное небо. На то, как тяжёлые, пузатые облака медленно ползут по небосклону. Не курил. Хотя сильно тянуло, да и привычка тела осталась, всё время хотелось пройтись пальцами по закромам в поисках пачки, но он, засунув руки в карманы куртки, упрямо глядел вверх. Вопрос брата услышал, но промолчал.

— Мы с тобой не общались с того дня, как я её отвёз до дома. Девчонка переживала, места себе не находила.

— Думаешь, сейчас самое время об этом поговорить? — он даже не повернул головы.

— А когда? С завтрашнего дня с похоронами встрянем. Мама по-любому будет рваться раньше времени на выписку. Хлопот прибавится.

— Их всегда было много… — задумчиво произнёс Гриша, — с тех самых пор, как сгорел ресторан.

— Это её ты вытащил? Тогда…

Несложно было догадаться о чём спросил Валя.

Перевёл на младшего тяжёлый взгляд. В воздухе повис молчаливый вопрос. Не выдержав ментального давления, брат отвернулся и тоже принялся со всем вниманием глядеть вверх.

— Все знали про тот случай шестилетней давности. Даже отец. Просто об этом не говорили. Понимали, как тебе тогда было тяжело.

— Сейчас тяжелее.

— Почему?

— Я влюбился в того, в кого никак было нельзя…

— Дурак! Понимаешь, что ведёшь себя как подросток? К ней надо ехать и конец разговорам.

— Свои сопли сначала подотри, а потом советы раздавай.

— Да даже приглядываться не надо к девчонке, чтобы увидеть, что она к тебе неровно дышит. И ты сам сказал, что это взаимно. Так в чём проблема?

— Ты не поймёшь.

— Ну объясни.

— Просто нельзя. Не складываются наши дороги в один путь, как ни крути. Сегодняшний день стал этому лишь очередным подтверждением.

— Не глупи и не делай поспешных решений.

Гриша резко выдохнул. Словно тем самым ставя точку в их недолгом разговоре. Обернулся, стараясь натянуть на лицо улыбку, но хмурая складка, которая залегла между бровей, портила идеальный обман.

— Ладно, — протянул он брату руку, — поеду, проветрюсь. Здесь вроде спокойно.

— Вернёшься?

— Не обещаю, — и с этими словами Гриша сбежал со ступенек дома в сторону своего старого авто.

Конечно, и сомневаться не стоило, куда направили колёса его верного друга, в какую часть города. К какому дому. Но Лена в тот поздний вечер так и не спустилась.

Лена

Два месяца спустя

— Маам!

— Леля, я тебе говорила, что каждый раз изумляюсь, как ты можешь издавать эти две мелодичные буквы рычанием?

— Говор-рила!

— Оу… теперь действительно рычишь…

— А что мне ещё остаётся делать? Ты ведь не понимаешь, что я уже не в том возрасте, чтобы бегать на свидания вслепую.

Держа телефон возле уха, Лена остановилась у края дороги. Посмотрела по сторонам, убедилась, что машины ещё далеко, и перебежала проезжую часть в неположенном месте.

— А если тебя по-другому теперь не заманишь туда, что я должна делать? — раздалось сварливо в динамике, и дочь, скорчив недовольное лицо, закатила в возмущении глаза.

— Ну почему именно сегодня? В мой единственный выходной я должна тащиться на встречу с незнакомым человеком!

— Вот именно поэтому. У тебя в другие дни совершенно ни на что нет времени. Я перестала узнавать собственного ребёнка. Ты в зеркало видела, во что превратилась с этой беготнёй?

— У меня всё просто превосходно, перестань себя накручивать.

— А твой паршивец Спок? Он же нассал мне сегодня в тапки!

— Потому что у нас у обоих стресс.

— И на что это у вас такие душевные терзания, позвольте узнать? Между прочим, я пытаюсь помочь!…

Заметив вдалеке вывеску нужного кафетерия, Лена, продолжая слушать ворчливые наставления, прямиком направилась к зданию по утоптанному газону. Высокие каблуки босоножек проваливались в мягкую землю, но девушка упрямо игнорировала асфальтированную дорожку в нескольких метрах в стороне. Она опаздывала. И ей это категорически не нравилось. Ей вообще сегодня не нравилось всё, начиная с той минуты, когда она открыла глаза. Жаркое летнее солнце раздражало взгляд, навязчиво заглядывая в окна. Кофе с утра непривычно горчил, оставляя неприятное послевкусие. Зубная паста закончилась, а новую купить она, конечно же, забыла. И джинсы! Любимые джинсы безбожно стали висеть на её прекрасных нижних девяносто, будто Лена вмиг стала иссохшей старухой. Хотя мама всеми силами старалась сделать обратное — закармливая дочь разнообразной выпечкой и другой вкусной домашней едой.

Но Лена продолжала худеть. Озадачивая тем самых родных. Но причина была не в том, что она недоедала, а в том, что последние два месяца принесли слишком много событий в размеренную девичью жизнь.

Беготня в офисе с переводом в другой отдел. Знакомство с новым коллективом и руководством. Активное участие в решении новых задач.

Ещё задумали с Сенькой делать у мамы грандиозный ремонт с перестановкой, из-за чего эти двое уже месяц тусовались в квартире Лены, поочерёдно вынося ей мозг (конечно, Лене, а не квартире).

В довесок ко всему вышесказанному во взбалмошную, кудрявую голову пришла мысль: нужно срочно пойти учиться на вождение. Что со вчерашнего вечера девушка стойко принялась исполнять, запихнув неудобный график занятий в и без того забитую неделю.

Но, видимо, вселенная посчитала, и это недостаточным. Ведь на днях мама активно взялась в очередной раз за идею пристроить дочь в хорошие мужские руки. Как бы ни брыкалась Лена и не отбивалась, но в итоге в неравном бою пришлось выбросить белый флаг. Сдавшись напору родительницы.

С этими суматошными, как её последние дни, мыслями, она, наконец, добралась до входа в кафе.

— Ладно. Я всё поняла. Можешь хотя бы сказать, как выглядит твой избранник. Старый или молодой?