Но Лена с ним радость не захотела разделять, сморщив немного носик, она снова взглянула на маленький циферблат.

— Извини, но ты последний человек, с кем я бы хотела обсуждать этот вопрос.

— Понял, — нисколько не обидевшись на резковатый тон, он продолжал держать на лице улыбку.

— Если понял, то тогда позволь мне пройти, — вздохнув, она всё-таки перевела на него взгляд.

Тёмный. Тяжёлый. В котором уже плавал не тягучий шоколад, а стояла самая настоящая монолитная стена.

Что ж. Он всё это заслужил.

— Может, я тебя подвезу, если ты опаздываешь.

— Нет. На развалюхах с недавних пор я не езжу, за мной приедет такси, — мимолётная брезгливость проскользнула в её взгляде, мазнув по тачке за спиной. Неприятно царапнуло гордость, но он эту шпильку поймал и постарался отбросить в сторону, напоминая себе, что Лена имеет право злиться и так себя вести.

— Я хотел бы поговорить.

— Мне не интересно, — она опять отвела взгляд, отчего опора под ногами зашаталась зыбучим песком.

— Лена, — он шагнул ближе, вынуждая девчонку вскинуть голову и… отступить… снова шаг, нависая сверху. — Я тебя обидел и хотел бы объяснить причины своего поведения…

— Ты глубоко ошибаешься. Обижаются те, кто хоть какие-то испытывает к человеку чувства. С тобой же мы абсолютно чужие. И объяснения твои совершенно не к месту.

— Хорошо, — начиная злиться на самого себя, он сжал кулаки, — но я всё равно тебе хотел бы тебе объяснить, что произошло. Неделю назад, когда ты уехала…

Но она не слушала. Оттолкнув в сторону тяжёлое тело Гриши, злыми шагами направилась прочь. Удалось догнать её не сразу. Схватив за руку, он заставил порывисто обернуться.

— Я не уеду до тех пор, пока всё не расскажу! — уверенно припечатал, разглядывая разрумянившиеся девичьи щёки.

— Я вызову полицию, если ты сейчас же не прекратишь вытворять эту дичь! Между прочим, за насильственное удержание могут впаять статью…

— Лена…

— Дэвушка! Это не вы тахси заказывали? — прервал диалог двоих низкий бас.

Повернув голову, Гриша увидел, как в нескольких метров от них встала машина с шашечками на крыше. Опустив водительское окно, в их сторону хмуро глядел мужчина с густыми усами.

— Я! — радостно воскликнула девчонка, вырывая свою руку из захвата и направляясь в сторону автомобиля.

— Лена! — Гриша устремился следом, но она успела ловко запрыгнуть на переднее сиденье и закрыть дверь.

Вытянув шею и смотря только вперёд перед собой, она что-то произнесла водителю, и машина тронулась, прокрутив колёсами рыхлый грязный снег.

Кажется, эта ситуация что-то до боли напоминала.

Вот только Гриша сдаваться просто так не планировал. Он просидел в машине до самого вечера в ожидании, когда Лена вернётся. Но в этот день она так и не появилась.

На следующий день ситуация повторилась. Он встретил её вечером у подъезда, но она, закрыв уши руками, убежала прочь даже не дав произнести и двух слов.

Третий день тоже не увенчался успехом. Такси утром подъехало так близко к подъезду, что Гриша даже не успел выйти из своей машины, как Вредина быстро сиганула внутрь салона. Вечером всё повторилось.

Так прошла неделя. После которой надежды на разговор стали крошиться и осыпаться под ноги, уступая место отчаянию.

На второй — девушка в понедельник куда-то пропала, но появилась в воскресенье поздно вечером, вернувшись вновь на такси. В тот день Гриша опять уехал ни с чем…

Ильин ждал во дворе, когда однажды утром Лена вышла из подъезда и уверенной походкой направилась по тропинке вдоль дома. Солнце по-весеннему припекало. Ранним утром уже капали с крыш сосульки. Снег медленно превращался в лужи, приветливо чавкая кашицей под ногами.

— Лена! — перепрыгивая грязевые препятствия, Гриша, балансируя на поребрике, спешил наперерез. В одной руке был зажат огромный букет. — Подожди!

Увидев его, девушка затормозила. Ошеломлённо похлопала глазами. Даже приоткрыла рот, видимо, в попытке что-то сказать, но когда он подошёл ближе, молча уставилась в ответ.

— Привет, — виновато улыбнулся, разглядывая до боли знакомое лицо.

Столько времени прошло, а он не забыл ни чёрточки. Всё такая же обворожительная, красивая, родная.

Она молчала. Тень медленно надвигалась на прекрасное лицо.

— Это тебе, — торопливо протянул букет, но Лена даже не подняла руки.

— Что ты здесь делаешь? — сухо спросила, удерживая взглядом.

Проглотив подступившее волнение, он выдавил:

— Поговорить. Объясниться.

Она мотнула головой. И вновь потеряв почву под ногами, парень торопливо попросил:

— Дай только возможность. Десять минут. И я уйду!

— Ильин, отстань от меня. Неужели ты такой глупый, что с первого раза не понял, что я видеть тебя не хочу.

— Лена…

— Уходи! — резко выдохнула, повышая голос. Нежные щёки стал заливать румянец. Отступила на шаг, вертя головой. Такая сейчас ранимая и открыта. — Мне не нужны больше твои объяснения. Я бы поняла всё, если бы ты пришёл в тот день, когда меня оставил одну! Неделя! Ты объявился через неделю с требованием дать тебе шанс всё объяснить?! Не многого ли просишь, учитывая, что ты никто.

— Не говори так… — но он резко осёкся, увидев подступающие слёзы. Шоколадные глаза заволокло пеленой.

И смахнув одним стремительным движением капли, девушка грозно зарычала:

— Убирайся! Видеть тебя не хочу! Ты даже представить не можешь, как сделал мне в тот день больно. Конечно! Калека, уродка. Так чего ты тогда преследуешь меня третью неделю подряд? Поиздеваться? Увидеть снова мою слабость? Слёзы? Поздравляю, ты добился чего так хотел. На! Смотри!

И горько расплакавшись, она закрыла лицо руками и побежала обратно в сторону дома.

Он стоял потрясённый несколько мгновений, букет выпал из ослабевших рук прямо в грязную лужу. Но переборов испуг, Гриша очнулся и бросился вдогонку.

Успел! Перехватил трепыхающееся тоненькое тело уже тогда, когда пропищал замок домофона, открывая дверь.

Обхватив в свои крепкие объятия любимую, уткнулся в её волосы и жарко зашептал:

— Прости, прости, прости…

Они простояли так неподвижно немного, буквально минуту, оба тяжело дыша, когда Лена завозилась в объятиях, что-то забурчав.

— Что?

— У тебя телефон надрывается, говорю.

И действительно в кармане куртки, оказывается, уже долгое время вибрировал мобильный.

— Ответь, — пискнула девушка, пряча взгляд.

— Нет, — выдохнул над её головой.

— Вдруг что-то важное.

Нехотя разлепив объятия, он покопался в кармане, выуживая оттуда телефон. Посмотрел на экран. Удивлённо вскинув брови и принял звонок, отступая в сторону.

— Слушаю, — сухо гаркнул в трубку.

— Григорий Павлович, добрый день! Это врач отделения номер двенадцать психдиспансера.

— Да, — побледнел, от плохого предчувствия закололо в груди. Краем глаза заметил, как Лена медленно пятится к двери.

— Вы должны прибыть к нам в больницу.

— Что случилось?

— Не телефонный разговор.

— Это срочно? — отстранил телефон от уха, пригвоздив Вредину взглядом, — Лена, не уходи. Мы не договорили.

— Договорили, Ильин, — качнула головой упрямица.

В это же время динамики прорезал голос лечащего врача:

— Я бы сказал, что это критически срочно. Здесь следователь и полиция.

— Понял, скоро буду.

И отключив телефон, он уставился на закрытую дверь, за которой несколько мгновений назад скрылась Лена.

— Я приеду вечером! Жди!

Гриша

Больницы всегда поселяли в его душе тоску. Длительная реабилитация матери после аварии, потом «подвиги» отчима, которые довели того до дурки. Вся ответственность за семью в один момент легла на плечи Гриши, придавив тяжёлым грузом, не позволяя долгое время нормально вздохнуть. И если мама уже огромными шагами шла на поправку, то Крупинин старший категорически отказывался двигаться в этом направлении. Похоже, нынешняя реальность, где он лишился практически всех денег, узурпатора не устраивала. Иначе бы не пришло всё к такому плачевному исходу.