— Да что вы снова! Я не с повинной пришёл! — Тихон от негодования даже топнул ногой.

— Так, — офицер впервые поднял взгляд на сибиряка и смешно нахмурился. — Что вы мне голову морочите. Почему сразу не сказали, что по заявлению. Сейчас уже поздно. Вам уже выписано постановление об аресте.

— Какое постановление? — спросил Тихон. — Вот это, на столе?

— Ну да… — голос стал растерянным. — Если по заявлению, надо было сразу сказать, у входа. А сейчас поздно, продолжим допрос.

Тихон подошёл к столу, выхватил бумагу из рук кэгэбэшника и разорвал её на четыре части. Офицер испуганно вжался в кресло, его глаза округлились.

— Вы что это делаете⁈ — взвизгнул он. Казалось, мужичок вот-вот расплачется. — Разве так можно с… документами!

— У вас тут восстания в городе, а вы с документами возитесь, — осудил Тихон. — Вы бы лучше меня к вашему главному провели.

Офицер бережно поднял бумажки с пола и попытался их сложить в месте.

— Документы… как же так… Охрана!

В дверь вошли те двое «коридорных», попытались схватить Тихона, но он увернулся и надел снятый тулуп.

— Я сам! Давайте, показывайте своего начальника!

В этот миг грохот потряс всё здание КГБ. Офицеры, сопровождавшие Тихона, переглянулись и заспешили к выходу, но навстречу им выскочили двое сторожей. Гнусавый, бешено вращая глазами, махнул рукой и выкрикнул.

— Скорее! К подземному выходу, там… там…

Из кабинетов, заскрипев засовами, выскочили другие кэгэбешники, по недоумевающим взглядам Тихон понял, что никто точно не знает, что случилось. Снаружи послышались редкие пистолетные выстрелы, потом снова грохот — здание сильно тряхануло, посыпалась ветхая штукатурка с потолка.

— Скорее, чего стоишь! — крикнули конце коридора. — Уходим, их больше!

— Это изменник, — пояснил тихий голос. — От балалаечного магната пришёл.

Тихон обернулся, и вовремя — кричавший офицер наставил на него пистолет и выстрелил. Сибиряк успел пригнуться, но пуля пробила дырку в рукаве тулупа, обжигая кожу. Тихон отпрянул к стене, потом боком отбежал назад, в коридор, ведущий к парадному входу. Звуки выстрелов стали громче, но другого выхода наружу, кроме главного, сибиряк не знал. Поглядел по сторонам. В фойе стоял старый металлический шкаф, Тихон вспомнил, как коридорные сотрудники отобрали его двустволку с вещами и положили в шкаф. Он дёрнул за дверку, но шкаф был закрыт. Очередной мощный удар потряс здание, дым вперемешку со снегом повалил из дверного проёма. Тихон смело запахнул простреленный тулуп, шагнул ко входу и открыл засов на металлической двери.

Сквозь дым и поднятую выстрелами пургу на привокзальной площади проступали очертания чего-то гигантского, грозного и механического. Народу поблизости не было, видимо, все разбежались, решив не вмешиваться в конфликт. Затаив дыхание, Тихон глядел в дверную щель, пытаясь понять, что происходит, и наконец для него дошло, что за монстр атакует здание КГБ.

Это был танк-балалайка. Тайное детище безумного олигарха, двадцатиметровый треугольный механизм с деревянными гусеницами и пушкой, похожей на балалаечный гриф. Его тащили на себе упряжки тягловых медведей, погоняемых рогатыми надсмотрщиками.

По фасаду черкнула очередь из пулемёта, и Тихон вовремя отпрянул назад.

Сибиряк оказался на линии фронта. Но неужели балалаечный магнат и его приспешники не знали, что Тихон сейчас находится в здании? Почему они не предупредили об атаке своего супероружия? Может, вовсе им и не нужны отходы радиоактивные, и они специально отправили сибиряка в застенки, на верную смерть?

Тихон спрятался за шкафом и стал размышлять. Получается, его предали. Получается, в этой борьбе нет «своих», все чужие. Получается, все свои остались там, в Сибирске, и он должен выполнить долг перед начальством — довезти бочку до места назначения, а там — будь что будет.

— Что, наступают, изменники? — послышался голос сзади. Сибиряк обернулся. Сзади стоял седой тучный кэгэбэшник в потёртой кепке и с гигантскими зв ёздами на погонах. Его лицо показалось Тихону знакомым, и он почти машинально спросил:

— Тимофей Тимофеич? Так ты же…

Тихон осёкся на полуслове. Мужик перед ним был несомненно старше балалаечного магната, но чертами лица он удивительно напоминал восставшего олигарха, потому сибиряк оговорился.

Старый кэгэбэшник кивнул:

— Я Тимофей Тимофеич. Только старший. Тебя подослал мой сын, ведь так?

8. Командировка.

Старый генерал кивнул на шкаф, потом потряс связкой ключей. В другой руке кэгэбэшник держал табельный пистолет. Тихон нахмурился. Снаружи продолжались выстрелы, и они оба отступили назад.

— Я дам тебе твою винтовку и отпущу наружу, — сказал Тимофей Тимофеич-старший. — Если ты мне расскажешь всю правду.

— Какую-такую правду?

— Про сына моего. Зачем он подослал тебя к нам.

— Как зачем? Чтобы цистерну мою себе забрать. Им она для мутантов нужна. А мне она нужнее, мне её начальник велел на Балалевский полигон отвезти.

Про то, что его напоили и спящего посадили на поезд, Тихон решил промолчать.

— Цистерну? — переспросил старый генерал. — Ту самую, с радиоактивными отходами?

— Да, её.

Генерал на миг задумался, затем открыл шкаф и протянул оружие и мешок Тихону.

— Пошли вниз, здесь не безопасно.

Они дошли до конца коридора и шагнули по шаткой лестнице вниз.

Внизу, в тесном бункере, больше напоминавшем погреб, при свете лучин собрались все офицеры местного отделения КГБ — кто в кителе, кто в форме, многие даже без фуражек — неслыханное дело! Похоже, нападение застало их всех врасплох. Сбоку стояла тумбочка с большим телефоном без диска. На задней стене висел портрет какого-то очень важного генерала, возможно даже генералиссимуса, в огромной, полуметровой кепке и с широкими, в ладонь шириной, погонами. Под ним висел бело-серо-чёрный флаг Сибири.

«Белый символизирует сибирский снег, серый — будущее, а чёрный…» — Тихон попытался вспомнить, что символизирует чёрный, но не смог.

— Я отдам тебе цистерну, — сказал генерал. — В этой борьбе ряды нашего комитета всё равно поредеют, подкрепление прибудет не скоро, и я не хочу рисковать лишними кадрами. А держать в городе отходы небезопасно, это источник радиации и политической нестабильности. Поэтому мы поручим это задание тебе.

— Но Тимофей Тимофеич! — воскликнул гнусавый кэгэбэшник, ещё недавно дежуривший у входа. — Вдруг этот гражданин — изменник и предатель?

— К тому же, как он доставит отходы до полигона, если он не знает расположения этого объекта? — подал голос молодой лейтенант, допрашивавший Тихона. — Вдруг ваш сын перехватит его по дороге?

Генерал усмехнулся.

— А ты, Валерьян Валерьяныч, что, готов сопроводить этого?…

— Тихон, — хмуро подсказал сибиряк. — Тихон меня зовут, а отчества нету.

Валерьян Валерьяныч испуганно захлопал ресницами.

— Товарищ генерал, вы меня отправляете… в лес? С этим… не вызывающим доверия гражданином без отчества?

— Отправляю, — кивнул генерал. — Вы опытный сотрудник, и без труда сможете руководить операцией. К тому же, занимались с топографическими картами, и без труда отыщите дорогу.

— Но как же… радиация? Ведь рядом с этой бочкой… небезопасно находиться?

— Чего такого? — пожал плечами Тихон. — Я пол-Сибири с ней проехал, и ничего, жив.

На самом деле, щуплый сотрудник КГБ точно так же не вызывал доверия у Тихона, как и сам Тихон у Валерьян Валерьяныча, но сибиряк смекнул — уж лучше пусть молодой и слабохарактерный попутчик, чем суровый и опытный. Лишь бы карты местности знал. Неожиданно для себя Тихон понял, что «застенки» оказались не настолько кровавыми, насколько о них известно по слухам.

Генерал прохаживался по бункеру между зябнувших подчинённых, заложив руки за спину.

— Сейчас же отправляйтесь домой и прихватите с собой Тихона. Выезжайте завтра утром. Соблюдайте все меры конспирации. Возьмите недельный… нет, лучше двухнедельный запас водки, табака и медвежатины. Оружие, боеприпасы… Бочку замаскируйте под кефир — вызовет меньше подозрения.