- Что ещё можешь рассказать?

- А что интересно? - растерялся пленник.

- И каково это сражаться против своих?

- Кто "свои"? Мы, болгары, сотни лет подданные султана! Он принёс нам мир, дал возможности достичь вершин! Каждый, кто сомневается в этом и есть настоящий предатель!

- Ну да, сначала лишив свободы.

- Свободой надо ещё уметь пользоваться! Зато долгое время никто и не смел посмотреть в нашу сторону, не то что решиться вторгнуться вглубь земель. На западе правители готовы были откупаться за продление мира, а анатолийцы не решались пересечь море…

Мехмед разговорился. Видимо то, что его не убили сразу, придало ему уверенность в том, что его отдадут за выкуп отцу.

- Как относятся в стане вашего войска к войне?

- От неё все устали. Для многих было неожиданным, что ромеи стряхнули пыль с ворот и открыли заржавевший ворота своего города. Никто не предполагал, что их удар с тыла будет таким сильным и неожиданным, что силистрийцы окажутся разбитыми

- Но среди румелийцев очень много тех, кто хочет продолжении войны, поскольку она их кормит. Купцы же и прочие добропорядочные жители хотят прекращения, поскольку это не приносит барышей, сплошные убытки. Они хотят лишь, чтобы султан забрал земли Силистрией себе и на том прекратил войну. В Унгории города переходят из рук в руки и прибытка нет. А когда будет перемирие, то можно будет наказать мятежные задунайские земли.

- Какие последние известия о войне ты слышал? Известно у вас что-то о французах, что собираются вмешаться в войну.

- Ты нашёл что спрашивать у простого воина…

- Да, я слышал. У нас много о том говорят. Французские наемники, что сражались на стороне имперских сил недавно сдали ряд крепостей - я помню о трёх: Пап, Дьор, Шопрон и теперь султана от Вены отделяет совсем небольшое расстояние.

- Наверняка их король в этом замешан!

- Вот чёрт…

- Не поминай…!

- Теперь точно имперцы разбегутся и нам придётся драться без всякой помощи со всем исмаилитским миром сразу!

- А тебе как будто бы и плохо! Да разве мы не видели, что среди ромеев становится много тех, кому драка пахнет слаще вина и жареного мяса?

- Всегда те, кто пролил чужую кровь, с трудом возвращаются к своему старому месту в жизни. А чаще и не возвращаются вовсе, предпочитая проводить время у костров, проедая отобранное у врагов и строя новые планы налётов. - вставил знающий о чем говорит сулиот Зарбас, чей народ прославился беспрестанной борьбой против захватчиков.

- Ну, с нами подобного не будет!

У одной из телег отвалилось колесо, и на время разговор прервался. Однако Лемк, обойдя растянувшийся отряд, вновь вернулся к Мехмеду.

- Слушай, вот есть велика река - кто как её не называл: Истр, Дануба, Дунава… А как на языке твоих хозяев она зовётся?

- Туна.

- Тео, а зачем тебе?

- Да просто интересно. Не всегда же знания нужны для чего-то.

- Интерес ко всему несущественному не поможет тебе занять в жизни высокое положение.

- Зато мне интересно жить и узнавать старое и новое! А там где-то что-то и пригодиться.

Добравшись до большого острова, что недалеко от Никополя, устроили ночевку, предварительно заколов одного барашка ради свежатины - могли себе позволить. Там же с утра щедро одарили проводника Батко и отпустили его восвояси.

Прежде чем двинуться дальше, посоветовавшись, собрали пленников и обратились к Мехмеду:

- Ты наверняка хочешь покинуть нас. И хоть ночью ты не сделал попыток освободиться, за что мы благодарим тебя, так как получили возможность ночью отдохнуть, мы верим, что свобода зовёт тебя. Так ли это?

- Если бы вы отпустили меня, я был бы счастлив! И впредь бы нёс в своем сердце благодарность, а не обиду к вам.

- Это хорошо! Видишь тот берег? Если доберешься до него сейчас, то обретёшь свободу и мы не будем держать на тебя зла.

- Да вы что? - раскрасневшийся от перспективы искупаться в ледяной воде вероотступник даже побледнел. Его губы затряслись и бородка - взъерошенная, с налипшим мусором и инеем на усах она не производила щегольский, бравый эффект. - Реку и летом же не каждый переплывет!

- Ну ты же не каждый, ты ведь особенный! Ты акынджи - верный, славный воин на службе султана! Ты не зря говорил о том, что в акынджи так просто не попасть. Мы все живем в этих краях с самого рождения и наслышаны о том, на какие деяния они способны. Потому мы делаем тебе немалое одолжение, давая возможность покинуть нас. К тому же смотри по берегу сколько льда - немалый путь сократишь себе.

- Я не пойду!

- Тогда ты останешься здесь, твоё мясо съедят волки, а твои кости размоет половодьем и не будет у тебя никогда даже могилы, где твои родители смогут оплакать тебя.

- Так ведь и так…

Теодор его перебил:

- Так у тебя есть шанс! Если не выплывешь, то я сообщу твоим родным место твоей гибели. Выбирай, пока мы перекладываем поклажу.

На телегах с плохими осями, слетающими колесами мы решили снять лишние захваченные пожитки. Их жалко было бросать - можно было продать комитам хартулария, так как в армейском обозе телеги тоже постоянно ломались, из-за чего постоянно задерживали всех.

В то утро Мехмед, и другие пленные свой выбор сделали, и у ромеев теперь появилось минимум одно дело - заглянуть в одно горное селение, поведать о том, чтобы не искали могилу сына и какая судьба оказалась во многом по воле отца семейства.

Возвращались довольные, хоть на зимовке их не ждали родные.

Раненые были рады тому, что не зря пролили кровь. До весны далеко - все затянется, срастется. Невредимые - что сохранили шкуру в целости и сохранности.

Все были рады, что не зря мерзли. Испытывали облегчение. Испытывали гордость, что сразили немало врагов, и как крестьяне испытывали приятное чувство что сделали в целом хорошую работу. Радовались, что в целом немного отомстили старым врагам, которые слишком долгое время наносили им обиды.

Но больше всего радовались, что возвращаются с огромным прибытком, который может поправить их положение, повысить благосостояние их семей. Молодые люди верили, что скоро война закончится и весь их достаток, что они добывали на этой войне, применят в мирной жизни по окончании контракта, и сильно удивят оставшихся друзей, когда вернутся.

Никто не загадывал, но при том дефиците продовольствия, что царил вокруг, одна отара овец стоила очень хороших денег. А уж кони, пусть низкорослые и косматые, точно всем сгодятся!

А комплекты собранного оружия? А тряпья? А всех остальных вещей?

Никто вслух не жалел, что не довели пленных, не продали их в рабство - грех гневить Господа!

Тут можно было одеть и содержать какое-то время полсотни мужчин! И это всё теперь принадлежало людям, которые и поношенную одежду считали хорошим приобретением, а лепёшку из прогорклой муки с примесями не считали чём-то плохим.

Теодор же увидел, что следование военным традициям не всегда приносит пользу. Никто не ходит зимой в походы в их краях. А они пошли и их действия принесли и успех! Наступали новые реалии и то, что работало раньше, теперь не работало. Иногда ведь традиции следуются просто потому, что "это всегда было так". Без четкого объяснения или обоснования, они могут быть просто бессмысленными и несостоятельными.

А ещё он думал о том, что на разоренных войной землях Фракии, придунавье и землях болгар обретаются сотни бродяг и беглых бандитов, ускоков, гайдуков и юнаков, бывших мартолов и войнуков, разочарованных сарацин из джебеджи, гуреба и прочих, которые за еду, золото и оружие пойдут войной даже на родных. Он верил и знал, что Федос Зарбас прав: люди, привыкшие к войнам, в мирной жизни не смогут найти себя. И таким людям нужна будет другая жизнь - и это далеко не жизнь горожан и сельчан.

Никто не ушел раньше, не настоял на разделе добычи. На берегу Осьмы набились в их длинную избу, прогрели очаг и устроили пир, не забыв угостить от щедрот и бывших рабов. Для них тоже нашлось место в углу, место у очага и сухая подстилка.