Я распускаю НСДАП, это коричневое дерьмо, я заменяю его моей партией — новой партией «Гиперборея». Я объявляю «Гиперборею» единственной легальной партией в Германии! Учтите, что мой Орден и моя партия открыты для всех, каждый гражданин Великогерманского Рейха может вступить туда, независимо от расы, пола, достатка, даже вероисповедания. Мой Тевтонский Орден — моя правая рука короля, моя партия «Гиперборея» — левая рука короля. Этими руками я закладываю первый камень в здание новой Германии!

Наши цели — просты. Мир для немцев, немедленный, свобода для немцев, немедленная, возвращение закона — государственного и морального, НЕМЕДЛЕННО. Достойная жизнь для каждого!

Конечно, как христианский государь, я готов простить и принять каждого нациста, который покается. Я умею прощать. Я даю сутки всем нацистами и ненацистами, чтобы они присягнули мне. Сутки, чтобы принять решение, для каждого немца! И если через сутки найдутся несогласные с моим планом и моей властью — они будут уничтожены.

Я замолчал, наслаждаясь эффектом.

Потом глянул на часы, потом указал на все еще парившую над трибуной Гудрун:

— Вы сами все видите, мои верные германцы. Само пространство и время покоряются вашему королю. Законы физики и химии — ничто для меня. Я могу летать, могу проходить сквозь стены, могу убить любого человека взглядом, могу в одиночку разбить танковую дивизию. Со мной древняя гиперборейская магия, технологии, которые вам и не снились. Так что клянусь вам: НИКТО, кто примет мою власть, не пострадает, и каждый найдет счастье в моем королевстве. Но выступивший против меня пожалеет и примет смерть лютую.

Я обещал немцам немедленный мир, но я также обещаю возмездие любому, кто будет мешать мне. На меня плевали! О, как они плевали на меня, мои верные германцы, если бы вы знали! Они все плевали на меня — генералы Вермахта, Сталин, Черчилль, Рузвельт. Но ныне все меняется, раз и навсегда.

Теперь король больше не потерпит плевков в свою сторону. Теперь любой, повторяю, любой, кто не пойдет на немедленный мир — будет мною уничтожен. Включая Сталина, Черчилля, Рузвельта, про наших немецких бунтовщиков я уже даже не говорю.

И в доказательство моей силы — я сейчас своей волей уничтожаю Главное управление ᛋᛋ в Берлине. Там сейчас собрались эти ублюдочные «фюреры» на совещание, во главе со своим главарем-узурпатором Мюллером… Но это совещание — их последнее совещание.

Они пошли против короля, и вот они мертвы. Я бросаю метеорит на Главное управление ᛋᛋ, теперь этого здания больше не существует! Как не существует и бесноватых фюреров, руководивших раньше ᛋᛋ, как не существует и самого ᛋᛋ! ᛋᛋ отправилось в ад!

Остальные: думайте. Сталин, Черчилль, Рузвельт, Ольбрихт — думайте. Если не дадите мне мира завтра же — возможно, следующий метеорит упадет на Кремль в Москве, Даунинг-Стрит в Лондоне, Белый Дом в Вашингтоне, Бендлер-блок в Берлине… Не стоит выступать против того, кто повелевает самими законами физики!

Я готов вернуть Сталину немедленно все завоеванные Германией территории, кроме Прибалтики, ибо Прибалтика — древнее владение Тевтонского Ордена. Я готов немедленно вывести войска из Западной Европы, предоставить Западной Европе полные права самоуправления, готов даже обсуждать статус Западной Европы с Черчиллем. Но за столом переговоров.

А если кто-то хочет войны со мной — не советую. Пусть этот кто-то поймет, что правила игры отныне изменились, что я противник смертей на фронтах немцев, американцев, русских, англичан. Что если кто-то хочет войны со мной: я предпочту ударить один раз, но ударить по правителям, а не по народам.

Думайте!

Думайте о Главном управлении ᛋᛋ в Берлине! Минуту назад оно было. Теперь его нет. Хотите, чтобы вас тоже не было?

Я теперь разорался, охрип, сорвал себе голос.

Но, Господи… Как же это было прекрасно! Я сейчас управлял десятками тысяч людей, и они мне верили, самое потрясающее — они мне верили, безоговорочно. Я сейчас словил настоящий экстаз диктатора, нечто вроде тысячекратного оргазма. Я теперь отлично понимал и Гитлера, и Геббельса…

Чистая власть была наивысшим удовольствием и наслаждением.

Но Гротманн уже снова нарисовался рядом со мной на трибуне, теперь он уже чуть ли не силком тащил меня прочь от моих возлюбленных немцев.

— Рейхсфюрер… То есть простите: ваше величество. Ваше величество, надо срочно уезжать, танки Вермахта уже в городе.

Я отмахнулся от Гротманна, как от надоедливой мухи:

— Плевал я на танки, дружище Гротманн. Мне подвластно само время и пространство! Никто не смеет вставать между королем и его народом!

Гротманн нагло отключил мне микрофон, потом зашипел:

— Ваше величество, да придите уже в себя! Нас всех тут и ухлопают. А вашу дочку приземлят вниз одной автоматной очередью… У вас нет никакой власти над временем и пространством, у вас одна летающая девка. И всё.

Вот чёрт.

Слова Гротманна были для меня, как ушат ледяной воды. А ведь он прав. Я, похоже, совершил типичную ошибку диктатора-новичка, я сам поверил в ту пропаганду, которую нес с трибуны. А ведь верить в собственную пропаганду нельзя…

— Ладно, — я кивнул, — Спасибо. Сейчас, Гротманн.

Я снова включил микрофон:

— Срочные дела требуют вмешательства вашего короля, мои любимые германцы. Ныне я вынужден покинуть вас. Но ненадолго! Вы скоро увидите меня вновь, ведь я остаюсь здесь, с вами. Берлин — прогнил, вот почему я немедленно переношу столицу Германского королевства сюда, в Нюрнберг. Большей чести нюрнбергцы и желать не могли, знайте, что это — знак моей любви к вам.

Я переношу в Нюрнберг весь мой королевский двор, весь аппарат моего Тевтонского Ордена, моей партии «Гиперборея». Я назначаю королевским канцлером и главой партии «Гиперборея» Конрада Аденауэра, бывшего бургомистра Кёльна. Это человек чести, человек великого ума и стальной воли! У него уже есть пакет реформ для вас, мои возлюбленные германцы. В ближайшие дни мы изменим всё, мы каждому вернем честь, свободу и достоинство, но прежде — сытую жизнь, возможность честно зарабатывать на хлеб с маслом для каждого немца. А еще прежде: мы вернем вам главное — мир…

Я напоследок еще воздел ввысь руку, сжимавшую окровавленный меч.

— Да здравствует король Генрих, — тихонько произнес в микрофон кардинал, но громкоговорители заставили его голос грянуть.

— Слава Гиперборее! — добавил я, настолько громко, насколько мне позволяли истерзанные голосовые связки.

И немцы ответили мне десятком тысяч глоток:

— Слава Гиперборее! Да здравствует король! Ура королю! Мир! Свобода…

Это был потрясающий успех. Орал даже толстый ветеран СА, даже он теперь забыл про Гитлера. Германская нация сейчас слилась в едином порыве почитания короля.

Это я сделал? Или это Гитлер их так подготовил к моему приходу, обучив фанатизму, выдрессировав на покорность тирану?

Гудрун наконец-то приземлилась вниз, её белоснежные в тон платья туфельки твердо встали на трибуну. Яблоки тоже спланировали рядом с девушкой. Гудрун бросила пару яблок в толпу, и немцы жадно ловили их, прижимали к сердцу. Так они причащались к чуду…

А еще теперь вверх взметнулись тысячи сжатых кулаков. Немцы вскидывали правые руки, сжимая их под рукоять воображаемых мечей, повторяя мой жест. Новая зига? Похоже на то…

Вот дерьмо.

А чем я, собственно, лучше Гитлера?

Я очень надеялся, что я лучше Гитлера моими делами и моими намерениями. Потому что про мои методы этого сейчас сказать было нельзя… Завел я толпу, по крайней мере, не хуже фюрера.

— Слава королю!

— Слава Гиперборее!

Кто-то даже орал:

— Слава летающей принцессе Гудрун!

Я оставил немцев на пике их воодушевления, Гротманн затолкал меня в помещение внутри Трибуны Цеппелина.