— Думал, не дождусь! — Лас подхватывает её на руки, несёт к костру. Там сидят другие, ошалело смотрят на порванную одежду, ощупывают заплывшие синяками лица, приходят в себя.

Учитель бережно укладывает Йоргу на плащ. Она чувствует прикосновение тёплых рук, мокрый нос Теня. Йорга счастлива. В глазах Ласа — уважение… и ещё что-то новое, незнакомое…

В суматохе падает с пояса наставника перо, приземляется у костра. Умный Тень оттаскивает его, но поздно — в оперении прогорела дыра. Лас улыбается и прячет перо под рубаху. Наклоняется и тихо говорит:

— Останется на память!

Зачем на память? Йорга не понимает. Вот она здесь, рядом, живая, она не хочет, чтобы её помнили когда-нибудь потом. Она хочет, чтобы Лас был с ней сейчас!

Ученики понемногу успокаиваются, засыпают. Лас обработал раны бедолаг настоями, обошлось без смертей. «Это ты, Йорга, ты спасла их!» — шепчет Лас на ухо.

Он подсаживается к девушке, обнимает. От Ласа пахнет дымом костра и туманом. У наставника в руке её нож, он легко играет им, подбрасывает, не замахиваясь, метает в дерево.

— Обманывал меня, — посмеивается Йорга. — А я и правда верила, что не можешь попасть в тот треклятый мешок.

— Не мог, — Лас прячет в бороде улыбку. — Но ты была хорошей наставницей.

Йорга фыркает. Теперь-то она понимает: ловчий поддавался, желая подбодрить её, показать, что даже она, площадная фиглярка, чего-то стоит.

Тень дёргает во сне лапами и тихо поскуливает…

Лас ещё крепче прижимает Йоргу к себе, и ей кажется, что они единое существо: четырёхрукое и четырёхногое, только сердце одно на двоих…

Небо выкатывает из-за деревьев пылающий шар, и сумерки сгорают дотла.

Стену вздыбило волной, поперёк комнаты рухнула потолочная балка — Йорга едва успела отпрыгнуть. Тень выскочил вперед, ощерился, защищая хозяйку от невидимой опасности. Девушка снова глянула на перо. Неужели настоятель отравил Ласа? Но зачем? Наставник был лучшим ловчим. Да и погиб Лас не от яда, а под крылом Ёля. Но тогда почему метаморфозы не изуродовали его тело? Ох, Светлый Канук, где искать ответы?..

Йорга огляделась, прислушалась к гулу за стенами. Заткнула перо за пояс.

— Тень, бежим!

Лестница на первый этаж была полностью разрушена, сквозь бреши в стенах хлестали струи воды. Йорга отыскала на кухне верёвку, привязала к массивному трапезному столу. Подхватив Теня на руки, она соскользнула вниз.

Стены просели, и дверка погреба никак не поддавалась. Но башню снова тряхнуло, из кладки вылетел камень и вышиб доски — в двери образовался просвет. В кромешной тьме Йорга спустилась по волглой лестнице. Миновав бочки с остатками съестных припасов, она добралась до старой утвари и только здесь перевела дух.

В погребе было спокойно, только поскрипывали доски потолка, да зловеще завывал ветер. Йорга достала из скобы факел, чиркнула кресалом. Всполох огня выхватил пару привалившихся к стене тюков, настороженного Теня.

— Я знаю, ты всё понимаешь. — Йорга опустилась на колени, погладила пса. — Пережди здесь, пожалуйста. Хоть ты должен выжить!

Пёс сделал вид, что не слышит хозяйку, и принялся деловито обнюхивать тюки. Она попятилась к выходу. Тень залаял, ухватился зубами за полы плаща, потянул назад.

На этот раз Йорга была внимательнее. Может, пёс ведёт её на запах Ласа? Девушка оттащила тюк, надрезала мешковину — побитые молью плащи, прохудившиеся башмаки — ничего интересного… Хотя… В стене за тюком зияла брешь! Неплотно пригнанный камень вывалился, открывая… Тайник? Йорга запустила туда руку, вынула свитки. Похоже на недавние летописи — наверное, их обронили в спешке сборов!

Она прочитала:

Нет! Самый сильный ловчий — её наставник! Она всего лишь женщина, которая жаждет отомстить Ёлю. И что значит — последний рубеж? Полная луна месяца гроз… Именно тогда погиб Лас!

Она торопливо выхватила второй свиток:

Строчки поплыли перед глазами. Что всё это значит? Ловчие убили Ласа, чтобы она захотела отомстить Ёлю?! Настоятель не мог так поступить!

Йорга осела на пол, опустошённая, безразличная ко всему. И через бесконечно долгое время, когда она снова смогла думать, вдруг поняла: мог! Ради того, чтобы спасти других. Йорга горько усмехнулась. Ове всё точно рассчитал: пока Лас был рядом, она не стала бы готовиться всерьёз к сражению с Ёлем.

Погреб задрожал, посыпались ступеньки.

Что ж, пора! Ловчие хотели сражения, они его получат!

— Я тоже предатель. Прости! — Йорга потрепала Теня по загривку.

Пёс не сдвинулся с места, не издал ни звука. Не оглядываясь, она пошла к ступенькам.

Месиво из обломков досок, крошки камня, разбросанной утвари ничем не напоминало величественную трапезную башни. Йорга с трудом забралась на второй этаж и сейчас карабкалась по лестнице вверх. Кое-где в пролётах зияли бреши — девушка зажимала нож в зубах и подтягивалась на руках. Через плечо на всякий случай был перекинут моток верёвки.

Горечь предательства, боль потери Йорга будет переживать и оплакивать потом — когда Ёль сдохнет. Или не будет вовсе, если погибнет сама. А сейчас нужны силы, чтобы добраться до террасы: она не имеет права опоздать на поединок — самый важный в её жизни.

Глухой стук в дверь. Йорга подскакивает на кровати, хватается за нож. По ночам с добрыми новостями не приходят.

Дверь скрипит, на пороге появляется Лас. Наставник непривычно серьёзен.

— Я отдал тебе всё, что имел… Йорга, ты превзошла меня.

Неделю назад она расшифровала древний манускрипт, над которым братство билось долгие годы. А сегодня вывела из Воронова леса заблудившихся ловчих. Все в здравом уме, без единой царапины. Никто из братьев не умеет искать в лесу. Разве что Лас. И то — не задерживается дольше, чем на день. Она продержалась три. Но разве это что-нибудь значит?

— Лас, не говори так. Ты лучший ловчий! Всегда лучший!

Наставник садится на кровать, берёт за руку.

— Йорги, милая Йорги, нет ничего скоротечнее, чем это «всегда».

В словах Ласа сквозит обречённость, она не хочет с нею мириться. Но и противиться не может.

— Не оставляй меня, — Йорга срывается на хрип.

— Мои сердце и воля принадлежат братству. Должны принадлежать… — Лас смотрит на неё, теперь открыто, не таясь, и Йоргу бросает в жар. — Но сейчас я пришёл к тебе. Давным-давно на площади Скилле я встретил девочку, которой служил все эти годы. И ей я тоже не могу изменить. Я разрываюсь…

О чём он говорит? Почему всё так сложно?

Йорга гладит заросшую щетиной щеку. Он перехватывает её руку, целует тыльную сторону ладони, притягивает девушку к себе. Сердце наставника бешено колотится, и Йорга вспоминает, как, спасая, прижимала к груди беспомощного щенка…

Лас уходит на рассвете. Йорга перебирает ощущения вчерашней ночи как драгоценные бусины: прикосновение шершавых пальцев, мягкая прядь волос на её щеке, овечье одеяло сброшено на пол, жар выжигает их изнутри. Нет Йорги, нет Ласа, у них одно на двоих тело и снова одно сердце…

Она не хочет думать о Ёле и о том, что ждёт их. Сегодня она будет думать о Ласе… О них…