– Ой! Ритка, ты видела, какая Уля стала сексуальная? – не удержалась я от восхищения, когда в поле зрения попала дочка Юны.

Сегодня она надела особо откровенное платье, но оно удивительным образом ей шло и было совершенно не пошлым. А каждый изгиб точеной фигурки подчеркивался так, что Ульяне бы позавидовали самые роскошные модели нашей планеты.

Маргарита перевела взгляд туда, куда смотрела я, и у меня мелькнула мысль, что именно Уля и является причиной недовольства Риты.

Но почему? Они ведь дружили уже очень давно. Дочь скучала по Ульяше, пока та была в отъезде. Потом, когда она вернулась, девчонки стали не разлей вода…

А может, все проще, и Маргарита просто немного ревнует Улю к тому, что та сегодня как звезда вечера? Но Рита сама выбирает то, во что одеваться. И джинсы с футболками – ее желание, а не кого-то извне.

– Ага, сексуальная, – кивнула дочь и вдруг добавила совершенно спокойно: – И беременная от папы.

Я так и застыла соляным столпом. Что-что она сказала? Уля беременна от Юры?!

Взгляд мой метнулся к мужу. Сотников тоже плясал, но в стороне ото всех… На Улю он не обращал никакого внимания. Но зачем сейчас Рита так пошутила? Это ведь шутка, да?

– Уже месяц четвертый вроде, – так же ровно продолжила Маргарита.

Она говорила жуткие вещи, причем ей удавалось это сделать совершенно нейтральным тоном. И напоследок дочь приложила меня еще раз, сообщив подробности:

– Они стали спать почти сразу, как Уля вернулась. Сначала просто сексом занимались, потом она залетела. Так что не делай такие глаза, мама. Скоро Ульяна родит мне брата.

Оставаться и дальше в этом состоянии я не могла. Хотелось вскочить, схватить дочь за плечи и трясти, покуда она не скажет мне, что это просто такая ужасная, жесточайшая, но все же шутка.

– Рита… Рита, доченька… Что ты такое говоришь? – прошептала я, поднявшись из-за стола.

Стояла, опиралась на него ладонями, а сама дышала так тяжело и надсадно, словно только что пробежала кросс длиною в несколько сотен километров. Мне не верилось в то, что выдала Маргарита. Наша с Юрой жизнь ведь почти идеальная, мы даже не ссоримся в последнее время… А если какие-то скандалы и случались, то это было так давно, что уже перестало быть правдой.

Но зачем сейчас дочь выдумала все это? Для чего? Какие цели преследовала?

– Мам… Лучше я тебе глаза сама открою, чем потом для тебя это станет шоком, – произнесла Рита. – Сядь и выслушай.

Она никогда так со мной не общалась. Как с малопонимающим человеком, с которым нужно было говорить на другом языке.

Ноги подкосились, я устроилась на своем месте и снова выцепила взглядом Ульяну, что выделывалась на танцполе. Разве беременные на такое способны? Не должны поберечься, когда в животе ребенок?

– Папа действительно сказал бабушке Нине и деду Степе, что больше тебя не любит. Он готовит почву для того, чтобы уйти к Уле. Тетя Юна тоже в курсе, он и ей поведал, что любви у него к тебе не имеется.

Рита развела руками, мол, ну что тут сделаешь? А я прикрыла глаза, борясь с приступом дурноты. Юна и мать с отцом Юры знали? Но ведь к его родителям я относилась так же, как к своим. Если Маргарита мне не лжет, то меня настолько жутко предали они все?

– Мам… ты куда? – всполошилась Рита, когда я поднялась из-за стола и решительным шагом направилась к танцполу.

Ульяна уже перестала прыгать горной козой, и теперь стояла чуть в стороне. И смотрела на моего мужа так, что даже если бы сейчас я не обладала знаниями, которые мне выдала дочь, у меня бы появились подозрения.

– Мама!

Рита догнала меня и схватила за локоть. Я обернулась к ней, глядя с непониманием. Потому что Маргарита наверняка боялась. Того, что я прямо сейчас устрою скандал и разгоню эту шайку-лейку ко всем чертям.

– Мне не нужно было тебе говорить сегодня! Просто Улька меня выбесила своим выпендрежем! Мама, подожди! Не порти мне праздник! И папин партнер – ты же не хочешь, чтобы он узнал всю эту грязь? А бабуля с дедулей?

Она кивнула в сторону моих родителей, и пыл мой поутих. Но не настолько, чтобы засовывать куда поглубже желание разобраться с тем, что у меня в голове никак не укладывалось.

– Если бы ты не хотела, чтобы твой праздник был испорчен, – процедила я в ответ, – ты бы помалкивала и дальше!

Высвободив локоть из пальцев дочери, я добралась до танцпола. Увидев меня, Юра разулыбался, и словно не было жестоких и жестких слов, которые обрушила дочь с силой горного водопада прямо мне на голову. Потому что так не смотрят на нелюбимых. Или это лишь притворство?

– Что-то случилось? – подался ко мне муж, видимо, поняв по моему лицу, что стряслось нечто из ряда вон выходящее.

Я дала себе лишь пару мгновений на то, чтобы собраться с силами. А когда Сотников заглянул мне за спину и, очевидно, нашел глазами Риту, я поняла, что дочь мне не лгала. Юра мне действительно изменял с Ульяной.

– Нужно поговорить, – выдавила я из себя едва слышно.

Играющая музыка била по барабанным перепонкам, от чего меня мутило еще больше.

– Хорошо, – просто ответил Сотников и, спустившись ко мне, указал на выход из ресторанчика: – Идем.

Я физически почувствовала стену напряжения и отчуждения, которая появилась между нами. Мне стало так страшно и невыносимо больно, что хотелось лишь обнять себя руками, чтобы не позволить телу развалиться на части.

Ни слова не говоря мы покинули помещение, где веселились наши родные и близкие. И где оставалась Ульяна – сексапильная девочка, которая свела моего мужа с ума…

– Рита мне все рассказала, – сдавленно проговорила я, как только мы оказались чуть поодаль от шума и праздника.

Весь этот антураж теперь казался мне лишь злой насмешкой. Особенно если учесть, что именно я организовала данную поездку, которая станет плахой, куда меня приведут муж и его Ульяна…

По лицу мужа ничего невозможно было сказать – оно превратилось в восковую маску. Юра лишь смотрел на меня и ничего не говорил. Он не бросился расспрашивать, что же за такую завесу тайны приоткрыла передо мною наша дочь. Он просто молчал и ждал, что я скажу дальше.

– Ну! Ты ответишь хоть что-то? – не выдержала я этой звенящей тишины.

– На что? – поинтересовался Сотников чужим голосом.

– Рита мне все рассказала! – с нажимом проговорила я. – Про то, что вы вместе с этой малолетней девчонкой! И что она ждет от тебя ребенка!

Не сдержавшись, я выкрикнула эти слова так громко, что показалось, будто их слышали все кругом. Даже несмотря на то, что громкая музыка не должна была позволить разобрать в моих воплях ни слова.

– Ирин… давай мы поднимемся в нашу комнату и там это обсудим, – спокойно проговорил Юра, и все акценты оказались расставленными по местам.

Он не возмутился, не распахнул удивленно глаза. Не расхохотался, как сделал бы, если бы счел это шуткой. Он просто предложил мне поговорить там, где нас не услышат.

– Ну нет уж! – вошла я в раж. – Немедля рассказывай мне все! Как так вышло, что ты вдруг стал ставить в курс всех кругом, что ты меня, оказывается, разлюбил? Что об этом знают Юна, твои родители… кто еще?

Я перевела дыхание и продолжила, хотя каждое слово давалось мне с невыносимым трудом:

– Как произошло, что ты стал трахать не просто молоденькую дурочку, но дочь моей подруги? А?

Юра разозлился. Я видела это по тому, каким стало его лицо. На скулах проступили желваки, а взгляд потемнел и стал угрожающим. Но ответил мне Сотников на удивление безэмоциональным голосом, почти таким же, какой был у нашей дочери, что выкладывала передо мною самую убийственную и смертельно ранящую правду.

– Так бывает, Ира… Я действительно тебя больше не люблю. И я хотел сказать тебе об этом сразу после дня рождения Риты. У меня другая, нам нужно разойтись.

Мой приговор он произнес таким холодным тоном, каким зачитывают палачи вынесенное преступнику обвинение. Но я не была перед мужем ни в чем виновата… Я всегда находилась рядом, во всем его поддерживала… Наш брак для меня был оплотом, этаким непотопляемым основанием, которое если и пойдет ко дну, то исключительно после того, как рядом затонут все ковчеги…