Полки на стойках выглядели изрядно загруженными: на них громоздились баночки с сушёными травами и разными порошками, стопки книг и какие-то свёртки.

— Сначала разгрузим, — сказал травник, перекладывая на стол мешочки с травами. — А потом сдвинем их ближе к стене.

— Можем и не разгружать. Я думаю, вдвоем справимся.

— Можем, — кивает Рой. — Но стеклянные банки по большей части стоят больше, чем порошки в них. Не будем ими рисковать.

— И часто покупают порошки в банках?

— Нет. Люди чаще берут порошки, я взвешиваю и пересыпаю в их тару. Просто будь у меня горшки, пришлось бы каждый раз открывать крышки и показывать клиентам, в каком состоянии товар. В банках все видно сразу, можешь посмотреть, что на порошке плесени нет, что все выглядит красиво.

Я переставил очередную банку с сушёными листьями на новую полку и, вытирая руки о штаны, повернулся к Рою:

— Слушай, как так получилось, что Асура тебе стекло разбил, а ты его простил? Сам говоришь, что стекло дорогое. Если на то пошло, у нас в доме всего два окна — одно в моей комнате, другое на кухне. Да и то стекла там мелкие, вставлены квадратами. А у тебя тут — настоящее окно! Большое, цельное. Такое стекло — это статус. Каждый человек на окраинах гордился бы таким окном, берег его и случись что, извелся бы, но достал виновника. А ты говоришь, что знал и простил? Даже в стражу не сообщал?

Рой вздохнул.

— Да не знал я ничего. Это уже потом Асура признался, что виноват, когда мы втроём сидели за столом. А тогда я даже не подозревал. И страже говорил, только толку не было. Теперь знаю, почему.

— Но ты сказал…

— А что мне было делать? Портить чаепитие выяснением отношений, там же требовать компенсацию? Устроить скандал на весь район? Нет уж, спасибо. Я решил оставить всё как есть, и не прогадал: теперь Асура сам приходит и помогает.

Мы быстро освободили первую стойку, и, взявшись с двух сторон, начали осторожно двигать её к нужному месту. Деревянные ножки скрипели по полу, но мебель двигалась.

— А вообще, как дела у вас с Асурой? — пропыхтел я.

Рой задумался на мгновение.

— Сложно сказать. Парень старается, это видно. Но его отец всё ещё влияет на него, — он нахмурился и покачал головой. — Забитый он, зашуганный. Теперь у него есть две правды. Одна говорит: можно жить с людьми в мире, быть полноценным человеком. А вторая твердит: нужно ставить себя над другими, добиваться уважения не поступками, а силой. Всё, что пугает или выглядит слабым — ненавидеть и атаковать, чтобы и свои, и чужие боялись.

— Как считаете, что он из этого выберет? — спросил я, берясь за следующую стойку.

Мы начали разгружать её так же методично, как и первую. Я аккуратно снимал банки с травами и ставил их на ближайший стол.

— Это зависит только от него, — продолжил Рой, поднимая тяжёлую стопку книг. — Жить спокойно и зарабатывать уважение поступками или выбрать звериную мораль… Надеюсь, он сделает правильный выбор.

Мы вновь взялись за стойку и начали двигать её к стене. На этот раз работа шла быстрее.

— А вообще я не любитель насилия в семье, — сказал травник после паузы. — С этим нужно что-то сделать.

Я кивнул, хотя понимал всю сложность ситуации. Увы, по нашим законам такое «воспитание» считалось личным делом семьи. Даже если стражник забивал кулаками жену и оставлял синяки на сыне, его поступок могли порицать, но серьёзных последствий для него не было бы. Нет законов, запрещающих подобное рукоприкладство. Впрочем, на Руси при Иване Грозном было так же — по Домострою жён разрешалось бить плетью, как и сыновей. Да и в двадцать первом веке находятся приверженцы давних традиций. Правда, плетей нет, обходятся тем, что под руку попалось.

— Законным способом остановить его будет сложно, — заметил я.

Рой вздохнул и потер шею.

— Вряд ли отец Асуры прямо злодей, — сказал он тихо. — Скорее всего, он искренне хочет, чтобы его сын вырос достойным человеком. Просто его методы… В общем, есть такие люди: они думают, что всё решается силой. Если «выбить дурь» не помогает — значит, просто плохо стараешься, и надо бить сильнее.

Я задумался над его словами и вспомнил четверостишье Тилля Линдеманн.

'Я, нет… не злобный

Я лишь не очень добрый

Я не плохой, поверьте, нет

Я просто не хороший человек…'

— Адекватный человек не будет избивать до синяков жену и сына. Что бы им ни двигало — это всё равно неправильно.

Рой пожал плечами.

— Пожалуй, лучший способ для парня избавиться от тирании — это сделать так, чтобы он не зависел от отца. Он мне помогает, я даю ему медь. Накопит достаточно — снимет комнатку в гостевом доме, начнёт самостоятельную жизнь. Там его отец уже не достанет.

Мы закончили с очередной стойкой и перешли к последней, которая стояла у стены в разобранном виде. На ее сборку ушло минут десять. Рой оглядел результат работы и удовлетворённо кивнул.

— Спасибо за помощь, — сказал он. — А насчёт Асуры… что же, будем надеяться на лучшее.

— Да… А теперь я хотел поговорить о целителе. У нас получилось? — спросил я тихо.

Рой выдержал паузу, словно собирался с мыслями или пытался подобрать слова.

— Ларна допросили, слугу задержали — тут все без неожиданностей. Целителя нашли прямо в лаборатории. Тут тоже всё прошло, как планировали: пятеро стражников и представители Дома Крайслеров видели Рика с мензурками в руках.