Как же она заблуждалась!

Самым ужасным потрясением было то, что был только один человек, который стал относиться к ней как к чужой. Именно он, ее родной брат, единолично принял решение закрыть перед ней дверь, перестать общаться, именно он, ее брат, решил, что его жизнь без нее будет легче. Ее никто не спросил. Ее лишили возможности что-то сказать в свою защиту…

Минута текла за минутой, и Мэделин поняла, что этой ночью телефон не зазвонит. Она повернула голову к окну и увидела большую луну, теперь уже не совсем круглую, сияющую на небе. Ее глаза наполнились слезами, когда она подумала, как сейчас прекрасно на взморье Хаббард-Пойнта.

Она представила себе вид, открывавшийся из окон Стиви; каким-то шестым чувством зная, что ее подруга имела отношение к телефонному звонку Джека. Она не была уверена, как и почему это произошло, она не могла себе представить, какие слова нашла для этого Стиви, но знала, что пляжная девочка, Стиви, смягчила ожесточившееся сердце ее брата, найдя к нему верный путь.

Пристально глядя на луну, она представила себе, что ее лучи проложили тропу от Провиденса до Хаббард-Пойнта. Лунная девочка… Мэдди смотрела в ее таинственное лицо и всем сердцем умоляла вернуть ей доверие и любовь брата… Нелл. Стиви.

Из соседней комнаты донесся радостный крик – должно быть, «Ред Сокс» выиграли, наверное. Крис позвал ее смотреть финал. Она вытерла глаза, еще раз взглянула на луну. Она была сияюще-белой в темно-синем небе, и Мэдди показалось, что все это могла нарисовать Стиви.

О, если бы Стиви волшебством своего искусства могла вернуть их всех вместе в прошлое! У нее перехватило горло; о, если бы только можно было это сделать. От волнения у нее першило в горле, но она не пошла в кухню за вином, она отхлебнула немного диетической кока-колы. Четыре дня без выпивки… она помнила горькие слова Стиви, сказанные ею о своем первом муже: «Утонул в бутылке». Эти слова сдерживали ее.

Крикнув Крису, что она через минуту придет, она достала свою адресную книгу. Найдя номер, она набрала его.

Номер ответил гудками, но она оставила сообщение.

«Стиви, это Мэделин. Я хочу поблагодарить тебя. За все… пока, спасибо. Передай им, что я их люблю, ладно? Ты знаешь, о ком я. Скоро поговорим».

Положив трубку, она почувствовала себя лучше. Потом она пошла в гостиную, села на ручку кресла мужа, и молча поблагодарила судьбу за то, что находится под надежной крышей.

Сообщение Мэделин удивительно много значило для Стиви. Чувствуя замкнутость своей пляжной подруги, Стиви побуждала ее раскрыть свою душу. На следующее утро она встала рано, сварила кофе и, налив его в термос, отправилась к дому Джека. Нелл еще спала.

Птицы оживленно щебетали на деревьях. Они с Джеком сидели на скамейке у дома. Он склонился в ее сторону, разливая кофе. Под его взглядом ее кожу будто покалывали тоненькие иголки.

– Как мило с твоей стороны, что ты пришла, – сказал он.

– Я только… – начала она, – я не могу не думать о том, что вы так скоро уезжаете.

– Я стараюсь не думать об этом. Я не хочу расстраиваться, заранее переживая. Но это неизбежно.

– Что ты думаешь относительно Нелл, кто будет ее наблюдать за границей? Может быть, доктор Гэдфорд кого-то порекомендует?

– Он продумывает это, – сказал Джек, – странно, но она безмятежно спит в последнее время.

– С тех пор, как вы обратились к доктору Гэлфорду?

– Я полагаю, – сказал Джек тихо, – что с тех пор, как она стала проводить больше времени с тобой.

Стиви потянулась к нему и прижалась лбом к его шее. Ей не верилось, что он сказал это. Ей так хотелось верить, что это правда.

– Ты не возражаешь, если я завтра возьму с собой Нелл купаться пораньше? – спросила она – Сегодня я вернусь рисовать, а вечером я встречаюсь с тетей Аидой.

– Я знаю, что ей это понравится, – сказал Джек, гладя ее руки, несмотря на то, что солнце уже совсем взошло, и Нелл могла вот-вот проснуться и выглянуть в окно…

На другой день рано утром Стиви ожидала Нелл у полосы прилива. Пляж теперь целиком принадлежал ей – курорт Хаббард-Пойнт еще не проснулся. Воздух был свежим и чистым, небо сияющим, безоблачным. Пролив сверкал, как синее стекло, слышались только крики кружащихся чаек, да шум одинокого рыбацкого катера доносился с моря.

Нелл сбежала вниз в красном купальнике, соскочила с променада с полотенцем, колыхавшимся за ее спиной, как плащ супердевочки. Она неслась широкими прыжками, со смехом упав на песок у ног Стиви.

– Папа сказал мне, что вы хотели встретиться со мной! Я еще никогда не видела вас на пляже.

– Я редко появляюсь при дневном свете, – ответила Стиви. – Не говори про это другим детям, не то моя репутация ведьмы будет разрушена.

Нелл засмеялась:

– Мне нравится ваш купальник.

– Спасибо, – улыбнулась Стиви. Ее купальник по всей длине был обшит черными лентами, гладкими, без оборок. – Мне твой тоже нравится.

Был отлив, и они босиком пошли по чуть влажным водорослям, принесенным высоким приливом прошлой ночью. Солнце согревало их головы и плечи, но было еще слишком рано для настоящего тепла. Они собирали лунные камни, раковины и морские стеклышки, держа свои трофеи в ладонях.

– Расскажите, как началась история пляжных девочек, – сказала Нелл.

– Ну, это началось прямо здесь, – улыбнулась Стиви – С твоей мамы и меня. Когда мы были совсем маленькими, гораздо меньше тебя.

– Как вы встретились?

– Наши мамы были подругами…

– Как Бэй и Тэра?

– Пожалуй, – согласилась Стиви. – Похоже, наши матери тоже любили лето, и солнце и пляж, и когда у них родились дочки примерно в одно и то же время, они не могли нас не познакомить.

Нелл улыбнулась, казалось, она счастлива представлять это.

– А что вы делали вместе? – спросила она.

– Когда мы были совсем маленькими, около года или двух, наши мамы выкапывали нам в песке довольно глубокие ямки, прямо тут, где мы сейчас идем. Они делали небольшие дамбы из сырого песка, чтобы до нас не добрались самые большие волны, и наполняли эти ямки водой, и у нас были как бы собственные персональные бассейны.

– Мама делала такие и для меня, – сказала Нелл, и в ее голосе слышалась печаль. – Я помню, как она держала меня, когда накатывали волны.

– Она, наверное, очень любила тебя, – произнесла Стиви.

– Да, очень, – сказала Нелл.

Пока они шли по песку, Стиви ощущала напор волн и прилива, все время чувствовала сердцем непрекращающуюся связь с матерью этого ребенка.

Дойдя до конца пляжа, они бросили свои полотенца и вошли в воду. Стиви сразу нырнула и проплыла под водой несколько ярдов. Вынырнув, она увидела, что Нелл вынырнула позади нее, отфыркиваясь и гримасничая.

Они всплыли на поверхность, смеясь и переводя дух.

– Как далеко вы можете доплыть? – спросила Нелл.

– До Франции! – пошутила Стиви.

– Нет, правда, как далеко? До моста? Или до большой скалы?

– До большой скалы, – ответила Стиви.

– Поплыли туда!

– Это для тебя далеко. Давай лучше подождем, что на этот счет скажет твой отец.

– Он доверяет вам! – сказала Нелл. – Пошли! Я уже плавала туда с Пегги и ее мамой. Я буду вас догонять.

Они двинулись в путь поперек бухты, по диагонали от конца пляжа Стиви старалась плыть медленнее, но ее поразило, что Нелл оказалась умелой пловчихой. У нее были ровные, спокойные взмахи рук, плавные движения ног, едва касавшихся поверхности. Сам пляж был совершенно пуст, но несколько человек, сидевших с утра на променаде, смотрели на них. Стиви любила эти ранние утренние часы, когда все вокруг принадлежало только ей. Но делить все это с Нелл оказалось еще лучше.

Они проплыли ярдов пятьдесят, до большой скалы – горбатой, как кит, немного выше спереди и пологой сзади. Выбравшись на берег, они вскарабкались по водорослям и прилепившимся моллюскам на освещенную солнцем сторону. На солнце искрились колонии иссиня-черных мидий.

Опустившись на колени, Стиви и Нелл наблюдали за мельканием рыбешек, чертивших под водой узоры линий, которых преследовали стремительные стаи голубых луфарей. Чайки и крачки кружились и кричали у них над головами изредка пикируя на стаи рыб.