Прочие следили за парусоходами с разной степенью напряженности.

– Вполне возможно, что это прибыли наши похитители, – произнес Красавчик Номун.

– Может быть, нам лучше спрятаться в джунглях? – спросил Неженка Номун. – Кто знает, что они планируют в отношении нас?

– Это было бы неразумно, – педантично откликнулся Синий Номун. – Заросли «джунглей» – это, по сути, обнаженные ганглии – нервные узлы мнемобиота. Если вы наткнетесь в темноте на неподходящий синапс, вы вполне можете стать жертвой необратимого мнемошока.

Шрам Номун сплюнул, едва не зацепив нос ботинка Номуна.

– Уголь. Планета для игр богатых людей. Тот, кто затащил нас сюда, уже не кажется слишком опасным.

Нефрит Номун равнодушно посмотрел на Шрам Номуна, но его глаза сверкнули. Помпа Номун издал слабый мелодичный вздох, и его пальцы рассеяно простучали по клавиатуре своей химиопомпы. Фальш Номун стиснул челюсти и не издал ни звука, но, его лицо, несмотря на прохладный воздух, покрылось потом. Молодой Номун ждал с еле заметной улыбкой на губах.

НИКТО БОЛЕЕ НЕ ПРОИЗНЕС ни слова, пока солнце не скрылось за горизонтом и парусоходы не подошли поближе. Ближайший из них остановился всего в пятидесяти метрах от берега. Мягкий свет заливал палубы и освещал паруса, превращая их в облако мерцающего тумана на фоне темнеющего неба. Капитаном, судя по всему, была красивая светловолосая женщина; она стояла за кафедрой на носовой палубе, безмолвными жестами управляя десятками похожих на пауков мехов. Когда мехи, к ее удовлетворению, убрали паруса, сброшеный якорь поднял рябь на гладкой поверхности моря. Другие парусоходы встали на якоря неподалеку.

Мужчины и женщины сгрудились небольшими группами вдоль ближайшего леера. На них были модные экстравагантные наряды и скрывающие лица маски приватности. Их томные позы говорили о предвкушении чего-то приятного. Номун похолодел. Чего они ждут?

Зубы Фальш Номуна начали выстукивать дробь. Внезапно он бросился в море, разбрызгивая ногами воду на мелководье.

– Простите меня, я не хотел причинять вам вред, – успел он прокричать перед тем, как врезаться в невидимую преграду. В месте соприкосновения вспыхнуло пятно жгучего желтого света, раздался звук на пороге слышимости, и Фальш Номуна отбросило на спину. Он распластался на воде без движения.

– Ах… – сказал Молодой Номун и брезгливо сморщившись, бросился в воду. Номун мгновение поколебался, затем последовал за ним. Вместе они вытащили Фальш Номуна на берег, где он закашлялся, поперхнулся и начал вновь дышать.

– Идиоты, – сказал Шрам Номун.

– И то верно, – сказал Нефрит Номун. – Но, во всяком случае, мы теперь знаем, что нам не суждено покинуть остров.

– Мнемобиот, – поправил Синий Номун.

– Да, конечно же, мнемобиот, – согласился Нефрит Номун. – Итак. Какую роль играют они? – Он указал на пассажиров.

– Расскажи нам, – сказал Шрам Номун. – Похоже, они той же породы, что и ты.

На мгновение с лица Нефрит Номуна соскользнуло тщательно нанесенное выражение безразличия, и Номун увидел под ним другое лицо, беспощадное и бесчеловечное, искушенное и более отталкивающее, чем примитивная жестокость Шрам Номуна. Но Нефрит Номун сумел вновь вернуть на лицо улыбку и произнес:

– Да, это они, не так ли?

– Я поговорю с ними, – сказал Красавчик Номун. Он подошел к кромке воды и позвал своим звучным голосом. – На борту корабля. Кто вы?

Ответа не последовало, хотя некоторые пассажиры подтолкнули друг друга локтями.

– Мы изгнанники, – крикнул Красавчик Номун, и внутреннее напряжение испортило его совершенную интонацию. – Вы можете нас подобрать?

Смех коснулся глади темной воды, и Красавчик Номун сжал кулаки.

– Им все равно, – сорвавшимся голосом произнес Неженка Номун. – Должно быть, это они доставили нас сюда.

Нет, подумал Номун. Это не так. Они всего лишь зрители. Он подивился, откуда он мог это знать при том, что знал так мало.

Черная вода забурлила и расступилась, когда из моря вышел Мертвый Номун.

КАПИТАН БЛИЖАЙШЕГО СУДНА НАПРАВИЛА свой прожектор на меха-убийцу, и в этом белом блеске они смогли разглядеть каждую деталь его корпуса. Он был вдвое выше Номуна, бронирован каким-то тускло-красным керамическим сплавом и украшен орнаментом из стилизованных белых костей. На черепном отсеке было нанесено натуралистическое изображение гниющей головы. В разлагающихся чертах Номун опознал свое собственное лицо.

Когда это приблизилось к берегу, они отступили к краю джунглей. Кто-то на одном из судов проследил за их отступлением еще одним лучом прожектора, как будто все они были игроками на сверкающей сцене. Некоторые из Номунов хлопнули себя по бедрам, словно желая извлечь несуществующее оружие.

Мертвый Номун плавно опустился на колени рядом с трупом и перевернул его на спину – движение, которое выглядело почти нежным. Он обратил свои черные фоторецепторы на Номунов, и Номуна поразило внезапное иррациональное осознание: мех-убийца испытывает холодное механическое сожаление.

Сверкающий виброскальпель выскочил из кончика его правого указательного пальца. Мех-убийца схватил труп за волосы и отделил голову от туловища одним точным ударом. Он вытащил толстый прозрачный пакет из ниши-хранилища в своем бедре и опустил в него голову. Встав, он прикрепил пакет к зажиму на своей нагрудной пластине. Голова повисла там, подобно перевернутому трофею.

Номун заметил, что на груди Мертвого Номуна были установлены десять зажимов.

Мертвый Номун сделал шаг к ним, затем еще один.

Номуны отпрянули, прижимаясь спинами к осыпающимся кристаллическим образованиям, которые отмечали границу между мертвым пляжем и живым телом мнемобиота. Словно какой-то групповой инстинкт овладел ими, половина Номунов подалась влево, половина – вправо. Мех-убийца ускорился к ближайшей, более плотной группе слева, которая отступила. Те, кто находился в правой группе, где оказался Номун, попытались проскочить мимо меха-убийцы, но он отреагировал с пугающей скоростью, промчавшись по открытому пространству, чтобы встретить их лицом к лицу.

– Ты слишком быстр для нефорсированного человека. Нечестная игра, – прошипел Шрам Номун. Его настоящий глаз широко распахнулся от ярости.

– Назад, – скомандовал мех-убийца бесцветным, монотонным голосом. Он указал на джунгли.

Номун, не мешкая, двинулся вглубь кристаллических зарослей, пока не оказался в десяти метрах от границы джунглей. У высокого, покрытого трещинами столба, он остановился и посмотрел, идут ли остальные. Один за другим, они последовали за ним, кроме Фальш Номуна и Неженки Номуна, оставшихся на пляже.

Фальш Номун трясся от страха у самой кромки джунглей, застыв на месте между двумя ужасами. Неженка Номун упрямился, как будто не мог заставить себя поверить в реальность меха.

– Нет! – Голос Неженки Номуна дрожал, но из-за возмущения, а не от страха. – Нет, – повторил он. – Я не пойду. Это неправильно. Ты не можешь меня заставить, я же Номун.

Мертвый Номун приблизился к Неженке Номуну, двигаясь с вкрадчивой точностью.

– Тогда ты должен умереть, – сказал он. Он медленно поднял виброскальпель, словно отпуская Неженке Номуну как можно больше времени.

Лицо Неженки Номуна казалось пятном бесформенной тьмы в слепящем свете прожекторов, когда он повернулся, чтобы обратиться к остальным.

– Подождите, – сказал он. – Не уходите. Мы заблудимся в джунглях, и никто не сможет нас найти…

Его речь была прервана тихим булькающим звуком. Номун отступил в самую черноту тени и оттуда увидел, как голова Неженки Номуна наклонилась вперед и свалилась с его шеи. Мех-убийца поймал голову, прежде чем она успела коснуться земли. Мгновение спустя голова Неженки Номуна с лицом, навсегда замершим в гримасе ужасающего недоумения, качалась на втором нагрудном зажиме меха-убийцы.

Фальш Номун уставился на дрыгавший ногами труп, издал сдавленный звук и скрылся в джунглях.