Темный Ро, скрывавшийся под личиной скромного лекаря, небрежно кивнул Андронику Дуке головой вместо приветствия, и властно сказал:

- Поговорим в беседке. Нам не нужны посторонние уши.

И, не дожидаясь ответа, направился в сторону сада. Ипостратиг волей-неволей последовал за ним. Скоро на повороте они вступили на усыпанную мелким гравием аллею, прямо проводившую между рядов высоких пальм к любимому месту отдыха Дуки. Там, в окружении старых олив, в прохладной тени виднелась выстроенная в античном стиле беседка. На ее каменных скамьях были разложены ковры и мягкие замшевые подушки, а в центре стоял столик с мозаичной столешницей. Две молодые чернокожие рабыни-нубийки проворно поставили на него большое блюдо со свежими фруктами, кувшин с вином и с чашами к нему, и с поклонами удалились.

Андроник Дука, которого мучила жажда, с жадностью выпил вина, разбавленного водой. Темный Ро только надкусил финик, после чего отложил плод и глухо сказал, сверля своего собеседника пронзительным взглядом:

- Я недоволен тобою, ипостратиг! Ты обещал мне, что сделаешь все, чтобы ноги русов не было в Константинополе. Между тем, киевских купцов в городе все больше прибавляется, а базилевс даже ведет переговоры с послами Вещего Олега.

- Это прихоть императора Льва, - развел руками Дука, показывая, что в данном случае он бессилен. – Божественный убежден, что ему надо с северными варварами жить в мире и это после того, как я втолковывал на государственном совете, как они опасны.

- Надо не словами, а делом доказывать, что славяне опасны. И непрестанно внушать, что те, кто прибыл из берегов Днепра сюда, от Вещего Олега, опасны вдвойне, - веско сказал Темный Ро. – Не так уж трудно устроить в столице беспорядки и свалить все на киевских купцов. С эпархом – градоначальником Константинополя я уже договорился, теперь дело за тобой – нужно убедить базилевса, что русы помышляют захватить империю и разграбить ее.

- Твое повеление будет исполнено, о премудрый Дионисий, - склонил голову в знак повиновения ипостратиг.

- Смотри, сделай все как надо, Андроник Дука. Иначе вместо императорского престола ты окажешься в трюме невольничьего корабля, и это еще будет для тебя мягким наказанием, - предупредил его Темный Ро. Прошло десять лет, как он обосновался в Византии с целью подчинить власти темных атлантов православную империю. К его немалому удовлетворению это оказалось несложной задачей. Императорский двор кишел честолюбцами и интриганами, желавшими личного преуспеяния, и представлял собою благодатную почву для того, чтобы в главном дворце византийского императора – Палатии – неприкрытое зло всегда брало верх над учением Христа. Но усилия мудрого императора Льва и сурового патриарха Никифора Фоки препятствовали разгулу бесовских сил, и Темному Ро приходилось немало изощряться, чтобы с помощью придворных сановников, которых он подчинил себе щедрыми посулами и угрозами, проводить свою политику. Более всего мнимый лекарь добивался вражды Византии и Киевской Руси, в которой темные атланты видели главную угрозу своему могуществу. Вещий Олег стремился к укреплению связей с Византией, видя в союзе с нею залог будущего процветания Руси, Темный Ро стремился разрушить все его планы и еще раз повторил ипостратигу Дуке свои велеречивые обещания сделать его императором Византии, если тот подчинится его воле.

-Повинуюсь тебе, - на этот раз охотно склонил голову перед собеседником вновь прельщенный им и словно околдованный щедрыми посулами глава всех войск в Византии.

Через два дня возле Стены императора Феодосия, ограждающей Константинополь со стороны суши на мирно идущих со своими людьми киевских купцов напали подговоренные византийские торгаши, видевших в русов опасных соперников себе. Суд эпарха постановил заключить киевлян в тюрьму Золотых ворот, даже без предварительного разбирательства с конфискацией всего их добра и рабов. Отпустили лишь пятнадцатилетнего отрока Велемира, сына одного из купцов, чтобы он донес до соплеменников горестную весть о жестоком пленении славян. Темный Ро торжествовал – война Византии и Киевской Руси становилась неизбежностью. Ни один правитель не мог допустить такого произвола в отношении своих людей, и у Вещего Олега не было иного выбора кроме как идти военным походом на Константинополь.

Выпущенный из темницы отрок сразу подался к своим друзьям-болгарам, с которыми сдружился в Константинополе и был ими принят с весьма теплым сочувствием. С их помощью он на другой день сел на греческое торговое судно, плывущее с маслинами в Херсонес за умеренную плату. Из Тавриды Велемир добрался до Киева осенью и сразу подался на Княжескую гору. В ту пору князь Игорь вместе с Вещим Олегом пребывал в стольном граде, а не находились по своему обыкновению в походе. Вещий Олег ожидал вестей с юга. Переговоры с послами византийского императора проходили успешно, и он возымел надежду на укрепление дружественных связей с могущественным соседом, несмотря на свои гадания, носившие неутешительный характер.

Велемир в ответ на вопросительный взгляд Вещего князя подробно рассказал, какому насилию подверглись русские купцы в Царьграде и о их позорном заточении в темницу. Услышав дурные вести, Игорь сгоряча решил собрать свою дружину и тут же идти войной на вероломных ромеев, ранее обещавших ему устами послов своего императора мир и дружбу.

- И наши купцы будут беспошлинно торговать в Царьграде, как если бы они сами были влиятельными и знатными ромеями, - вскричал, заканчивая свою речь, молодой князь.

- Нет, Игорь, ты останешься в Киеве как наследник отца твоего Рюрика, а поход против ромеев возглавит главный воевода - я, - спокойно произнес Олег в ответ на гневное заявление племянника, желая умерить его воинственный пыл. Но потемневшие от гнева глаза Вещего князя говорили о том, что его тоже задело пленение киевских купцов, находящихся под его защитой.

- Но, вуй, ты уже стар для войны. Подобает больше мне возглавить войско и наказать греков за пленение наших людей и пренебрежение к нашим договоренностям, а тебе править Русью в мое отсутствие, - возразил Игорь, с сомнением глядя на согбенного годами брата своей матери.

- И вправду, батюшка, не лучше ли Игорю отправиться не только в опасный, но и далекий поход на юг, - поддержала мужа внимательно слушающая разговор мужчин Ольга, присутствующая на собрании воинов как ближайшая помощница своего отца и супруга-князя.

- Игорь, Ольга, я бы согласился с вами, если бы русским мечам противостояла ромейская сталь. Но хотя у лукавых греков есть несметные рати воинов всех племен, начиная от мавров Африки и кончая викингами Халоголанда – края наших предков, главное их оружие – это ложь и коварство, да еще нам противостоит темная магия злейшего врага Руси, пришедшего в Царьград из обители темных атлантов. Это он виновен в пленении наших купцов, а вовсе не император Лев. Против него бессилен и ты, Игорь, и твои лучшие витязи. Только я могу потягаться с ним, - объяснил Олег своим детям.

- Что же, если в этом деле замешан чародей и его злое колдовство, то возглавить поход в самом деле нужно тебе, мой мудрый родич, - со вздохом признал правоту Вещего Олега князь Игорь.

Удовлетворенный ответом племянника Олег отправился ночью под ярко сияющими звездами в лес за Киевом, к древнему святилищу Великой Богини Матери Сва. Так он поступал всегда в трудных обстоятельствах, когда ему нужны были советы или помощь от основательницы Киева. Игорь был прав, годы брали свое, и поход на Царьград мог оказаться ему не по силам.

Днепр сверкал возле святилища отражением полной луны, лес замер в полной тишине, объятый осенним увяданием. Только редкие цветочки сопротивлялись наступающему холоду, и иногда слышался едва уловимый шелест пожелтевших листьев, падающих с деревьев под случайным порывом ветра. Даже филин молчал, словно его заворожило предчувствие зимы, заставившее зверей искать себе прибежище перед грядущими морозами.

Невольная печаль охватила сердце Олега при виде засыпающего осенью ночного леса, вспомнил он свою молодость, любовь к единственной женщине, сумевшей без остатка завладеть его сердцем и вместо Лыбеди он, не помня себя, позвал: «Дарина!».