Как давно он это делает?

Возможно, уже довольно давно, а я только сейчас, дура, вот так случайно, заехала. Счастливый, мать его, случай. А сколько раз не заезжала. Я вообще приезжаю к нему в ресторан очень редко.

Как так получилось, что именно сегодня я всё это увидела?

А вдруг это длится годами? А я-то лохушка, бегаю, бизнес развиваю, а он тут… чёрт!

– Боже, – снова слёзы текут и текут.

Размазываю тушь. Давно стёрла помаду. Наверное, весь кашемировый ворот пальто уже мокрый от падающих на него слёз. В темноте не вижу.

Пытаюсь выудить из памяти хоть какие-то подозрительные моменты. Ничего не нахожу. Прохор – идеальный муж, идеальный отец. Придраться не к чему.

Да. Не к чему.

И только картина мира вот она, рушится прямо сейчас. Идеальный облик моего мужа меркнет с каждой упавшей слезинкой. Уже померк. Столько лет коту под хвост. Одним махом – бац и нет нашей идеальной семьи.

Отираю слёзы салфеткой, не могу сдвинуться с места. Ладони словно не мои, ноги занемели, от неудобного положения и невозможности прямо поставить. Каблуки мешают.

– Прохор, что же ты наделал. Что же ты наделал, Проша, Проша…

Телефон трезвонит как бешеный уже полчаса. Я даже не достаю его из сумки.

Плевать. На всех плевать.

Как я сейчас пойду домой? Как посмотрю в глаза свекрови?

Как буду разговаривать с Данилом? Наш сын, как две капли воды вылитый Прохор. Такой же крепкий в свои 14 лет уже здоровый лоб, меня перерос, скоро и Прохора перерастёт.

Как я буду смотреть в глаза моему мальчику? Что я ему скажу, когда он спросит, почему я хочу разойтись с его отцом? Что я ему скажу?

– Бо-оже мо-ой. Мамочки-и, – тихо скулю в салфетку.

Свекровь точно что-то почувствует, она везде свой нос суёт.

Что же делать?

Нужно брать себя в руки и ехать домой.

Не могу. Сижу здесь в темноте, как будто отрезанная от внешнего мира.

Может быть, написать им сообщение, что я срочно уехала в командировку.

Точно.

Порылась в сумочке, достала телефон. 56 неотвеченных от абонента – Любимый.

Любимый, мать твою…

Пролистнула контакты, нажала – Валентина. Это свекровь.

– Да, Адочка? – послышался растянутый интеллигентный голос.

– Валентина Павловна, мне срочно нужно уехать по работе. Пожалуйста, проследите, чтобы Данил уроки сделал. И не давайте ему долго сидеть за компьютером и в телефоне. Пусть читает.

– Как? Ты что не приедешь сегодня домой? – с едва заметным укором, как меня это бесит.

– У меня срочная командировка, – отвечаю нервно, какое её вообще дело.

– Ну понятно, понятно, – ехидно проговорила она.

Как же я ненавижу этот её тон. А сегодня он как-то особенно противен.

– Ладно, извините, я уже приехала в аэропорт. Иду на регистрацию. Через час вылетаю.

– Ну, хорошо. Я за всем прослежу, ты же меня знаешь. Не волнуйся, здесь всё будет идеально, – я даже почувствовала самодовольную улыбку на её интеллигентном лице.

– Спасибо большое.

– Ну о чём ты говоришь, Адочка, не за что благодарить.

– Хорошо, до встречи.

Я отключилась, отложила телефон и немного выдохнула. По крайней мере, я знаю, что дома будет всё в порядке. Она проследит за Данилом, не даст ему расслабиться.

Не любит она меня, но ей пришлось смириться. Потому что Прохор заставил её относиться ко мне, так как должно относиться к его любимой девушке.

Он сразу расставил все точки над и, когда привёл меня в дом к своей матери.

Да, я знаю, что пришла ни с чем. Знаю, что он подобрал меня с улицы, это факт. Но так же благодаря мне его бизнес сильно расширился, потому что я была хоть и с улицы, но с высшим образованием и с нормальными мозгами, которые позволили Прохору сильно разбогатеть. Обжиться пятью ресторанами и крупным турагентством с филиалами в нескольких городах, которым я управляю.

Свекровь какое-то время, по инерции в своей нелюбви ко мне, делала надменное лицо. Только однажды, она попала в больницу, и я практически сама потом ухаживала за ней дома. Тогда она несколько изменила своё отношение ко мне. Теперь она скорее моя союзница, хоть и очень любит получать.

Несмотря на то что Прохор её сын, порой она даже меня защищает перед ним. Иногда мне кажется, что делает она это немного неискренне. Впрочем, всё равно.

В любом случае мы отлично сосуществуем вместе. Несмотря ни на что, я за многое ей благодарна.

Вообще, благодаря ей наш дом в идеальном состоянии, пока мы с Прохором оба зарабатываем деньги на наше безбедное существование.

Вот где я прокололась.

Тут не секс и не мой внешний вид. Против меня сработал вечный трудоголизм. Я без конца на работе, постоянно решаю дела своего бизнеса. Закупки лучших туров, пытаюсь всё успеть и охватить.

А значит, я недодаю своей семье.

Прохор с головой ушёл в свои рестораны, я в свои турагентства.

Но, чёрт побери, это никогда не мешало нам любить друг друга. Даже помогало.

Мы с мужем часто снимали номер в гостинице, чтобы наши домочадцы не были в шоке от звуков наших утех.

Не далее как на прошлой неделе, мы 2 дня провели в номере для молодожёнов. Пили шампанское, ели устрицы, занимались любовью, лишь с остановками на еду и сон.

Это было вот, совсем недавно. Он обнимал меня, целовал. Он любил меня.

Он любит меня, чёрт побери, любит!

Тогда зачем?

Стало невыносимо душно.

Я открыла дверь, вдохнула холодного воздуха улицы. Вышла из машины, прошлась по тёмной тротуарной дорожке.

Посмотрела в сторону, где снуют машины.

Как мне вернуться туда?

Как шагнуть в освещённое пространство и продолжить жить как жила?

Теперь мне страшно.

Хочется сбежать, закрыться, отсидеться где-то в темноте. Потом выйти, и чтобы всё было по-прежнему. Чтобы я не приезжала к нему в ресторан, не заходила в его кабинет, не видела эту девку. Чтобы всё было, как было до того момента…

К сожалению, это уже невозможно.

Я ещё раз шмыгнула носом. Посмотрела наверх на небо. Ни одной звезды.

Ну хорошо, этим сказала, что я уехала, ему отвечать вообще не собираюсь, и куда мне идти? Завтра ведь всё равно по-любому нужно показаться на работе.

Захотелось пить. На углу светится вывеской небольшой магазинчик. Я пошла туда. Куплю воды, а потом, наверное, поеду в гостиницу. Надо посмотреть, что здесь есть приличного поблизости. Смешно, хозяйка сети турагентств, могу перечислить гостиницы в Дубае или Анталии, а даже толком не знаю гостиниц в нашем городе.

Подошла к магазину. Обычно я в такие не захожу. Да я вообще не хожу по магазинам. Продукты покупает свекровь через доставку. Я если только в бутики модной одежды.

Взялась за ручку на стеклянной двери, вошла в небольшой зал, где так мало пространства, что все какие есть холодильники тесно прижаты друг другу. За стеклянным прилавком, заставленным жвачками и батончиками копошится продавщица.

Я повернулась, дёрнула дверцу одного из холодильников, она оказалась закрыта. Дёрнула ещё раз и ещё…

– Девушка, зачем вы дёргаете? Для кого там написано – ключ у продавца. Или вас в школе читать не учили? Сначала нужно оплатить! Нет, каждому нужно хвататься и дёргать, – послышался нахальный женский голос.

– Ой, извините, я же не знала, – виновато глянула я на холодильник.

– Ну конечно! Она не знала! Пока не доломаете холодильники, а я за вас потом плати хозяину.

Поворачиваюсь, смотрю на продавщицу и пытаюсь сообразить, откуда её лицо мне знакомо.

А она на меня тоже уставилась глазищами густо намазанными.

– Аделька, ты, что ли? – сморщила лоб.

– Й-а…

Из памяти медленно выползают столетние воспоминания.

– Васька? – смотрю и реально не узнаю свою школьную подругу, такая она потрёпанная жизнью.

– Мать моя родная! – она одним быстрым восхищённым взглядом окидывает моё пальто, красные сапоги на шпильках и моё, наверное, сильно зарёванное лицо. – Мама моя дорогая! Полякова! – выкрикнула мою девичью фамилию, которую я уже практически забыла, – Аделька! Нелоу! Хау ар ю-ю! Полякова, мать вашу! Никогда не думала, что встречу тебя в этой дыре и в таком ужасном виде!