— Сказано, пусти, — в голосе Катерины появились странные звенящие нотки. — Пусти, не то пожалеешь.

— А ты мне не грози! — он, казалось, лишь сейчас заметил Варвару с Артемом. — Чего уставились?

— Оставьте ее в покое, — негромко сказал Артем.

— Ишь ты, — недобро усмехнулся Федор, — еще один заступник! Умеет их порода мару навести… Что старая, что молодая — вот суки знатливые! А ты ему расскажи, что тогда на меженник приключилось…

Женщина выронила таз, отчего белье рассыпалось по мокрой траве, прижала руку к губам.

— Все это павесть, Федя, — шепотом проговорила она, — наговоры одни…

— Слухи? Сколько домов в деревне было! Сколько семей? А ноне че? Устьяне кто жив, со страху разбежались, повсюду навь одна, живете одинако, света белого не видите, Ванька сам озверел, на брата родного бросаться стал, а она все — наговоры… Да я тебя, суку…

— Темка! — предупредила Варвара, но Артем уже поднялся и нелепо загребая ногами в больших, не по росту сапогах, оттеснил перепуганную Катерину и встал перед Федором.

— Пожалуйста, — сказал он неубедительно, — уймитесь. Вы ее пугаете.

Голос пролетел над темной водой и поник.

— А ты не лезь, щенок!

— Артем!

Он увидел занесенный над собой кулак, а больше ничего увидеть не успел. Варвара, вроде бы вскрикнула — или это кровь визжала у него в ушах, Федор вдруг оказался на земле, грудой нечистого тряпья, а он колотил, колотил в чужое лицо, потом в спину, слепо, механически, никак не мог остановиться…

— Уйми, — Катерина прижимала кулаки к губам, — да уйми же ты его!

— Артем, пожалуйста!

Он остановился с занесенной в воздухе рукой, на пол-ударе.

— Пойдем… пожалуйста, пойдем…

Варвара схватила его за локоть, потащила. Он дал себя увести, но шел, оборачиваясь. Федор никак не мог подняться, ворочался, что-то хрипел. Катерина собрала белье и, не оглядываясь, побежала к дому, оскальзываясь на мокрых сходнях.

— Он же пьяный, Артем… Зачем же ты так? Нельзя так.

Мало нам, тоскливо думала она — между собой передрались, так еще и с местными цапаемся. Анджей с ветеринаром петушиные бои устроили, а теперь и этот дурачок с катушек съехал. Как сказал бы Пудик, типичная переадресованная реакция — наверняка мечтал красиво дать в морду Анджею, вот и врезал!

Артем, наконец, разжал кулаки.

— Опять я сделал что-то не то? — спросил он тоскливо.

Варвара поджала губы.

— Да черт его знает. Может, они тебя теперь уважать будут — кто этих местных поймет?

Он вздохнул, виновато увел взгляд.

— Между прочим, — добавил ни с того ни с сего, — Кемереть у мари и чувашей — злой дух, или место где он обитает.

— Так кто прав? — отозвалась Варвара. — Ты чего, Бардакушка?

Бардак вылез из-под сходней. Вид у него был жалкий, хвост поджат.

— Что ж ты выл ночью? — Варвара потрепала серый загривок.

Бардак тяжело вздохнул, выскользнул из-под руки и затрусил прочь вдоль берега. Несколько раз он оглянулся, как бы приглашая следовать за ним, но потом, убедившись в непонятливости двуногих, пустился энергичной рысью и исчез из виду…

— Кемереть, значит? Послушай, а что он такое про Катерину говорил?

— Говорил, что она ведьма, — печально ответил Артем.

Прилив зализывал пустоши, оставленные малой водой, скрывая под собой блестящий ил, в котором шевелились ядовито-желто-фиолетовые морские звезды. Створки раковин открывались и закрывались, словно сотни маленьких ртов.

Бледно-розовые лбы валунов поросли коростой лишайников, в морщинах застрял мох. Пудик потянул носом.

— Горелым пахнет.

Прогоревшие уголья были присыпаны землей. Пудик присел на корточки, потыкал в них щепкой. Потянуло сырым прогорклым дымом.

— Со вчерашнего дня киснет, — заметил он.

— Так, — Шерстобитов постучал пальцами по планшетке, — Я тут вам разметил. Вот от той сосны, через каждые пятьдесят метров. С поверхности и с глубины пятьдесят сэмэ. Если получится. Место отбора колышками отмечайте. По четыре кубика грунта, в пробирку засыпать, пробкой заткнуть и лэйбл наклеить. Дату на каждом, квадрат, точку и глубину, где пробы взяли. А я пока с рамкой похожу.

— Давай-давай, — согласился Пудик, — камлай…

— Со мной пойдешь, — Шерстобитов зажал в свободно согнутом кулаке рамку, покачал ее мизинцем свободной руки, — они тут и сами разберутся. Провешивать будешь.

Шерстобитов сделал несколько шагов, вытянув руки перед собой и переступая на негнущихся ногах. Рамка свободно болталась при каждом шаге.

— Ну что? — с любопытством спросил Пудик.

— Никогда не мешай оператору, — раздраженно отозвался Шерстобитов, — откуда я знаю — что? Активная зона. Но мы на периферии стоим. А центр где-то там…

Он начал поворачиваться на месте, держа рамку на отлете.

Пудик с преувеличенной серьезностью наблюдал за ним, прикусив губу, чтобы не хихикнуть.

Шерстобитов, наконец, остановился — верхняя перекладина Г застыла, обращенная к лесу.

— Мы, значит, туда, а вы тут кончайте с грунтом…

— Не боишься? — а то ка-ак выйдут на контакт!

— Они еще никому вреда не причинили. Это мы сами себя пугаем.

Вытянув перед собой руку с болтающейся рамкой и высоко поднимая выпрямленные в коленях ноги, он двинулся к кромке поляны, исчез между стволами.

— Вот это да! — восхитился Пудик, — В цирк ходить не надо! Ладно, я пошел. А то его надолго оставлять нельзя — заблудится, или в болоте утонет…Карту держи! Генштабовская, не кот начхал!

— Ладно, — Артем со вздохом проводил взглядом крепкую спину Пудика, — давай от той сосны.

— Веришь во все эти глупости? — поинтересовалась Варвара, потянув за язычок рулетки. Язычок щелкнул и втянулся обратно.

— Нет. Но все надо делать, как положено.

— Тогда я лучше шагами промерю, — предложила Варька, — человеческий шаг в среднем равен метру. Ну ее, эту рулетку.

Артем поразмыслил, потом устало махнул рукой.

У четвертого колышка Варвара остановилась.

— Устала? — Артем затолкал грунт в очередную пробирку. — Давай, ерунда осталась.

— Там!

Артем, по-прежнему сжимая в руках штатив, бросился к ней.

— Опять, — прошептала Варвара, выставив перед собой колышек.

Кусты с натугой разорвались, и в проеме появилась залатанная штормовка Меланюка.

— Игорь Оскарович! — Варька разжала ладонь и колышек укатился в траву, — Вы нас искали?

— Не то, чтобы очень. Но там Лера, кажется, очень хотела с Анджеем наедине поговорить. Да и сердце, вроде, отпустило. Вот я и решил — догоню вас. По верху срежу.

Он сердито потер исцарапанную руку.

— А где Вадим? Саша где?

— Ушли они. Рамка куда-то повела. Сказали, недалеко.

— А это, значит, и есть тот костер?

Какое-то время молча оглядывал вытоптанную землю, пошевелил ногой угли. Потом решительно двинулся к ближайшей насыпи валунов.

— Погодите-ка минутку…

Постоял, словно прислушиваясь к чему-то.

— Не поможете?

Артем, пыхтя от натуги, отвалил камень, и Меланюк, мягко отстранив его, опустился на колени, заглядывая в образовавшуюся пещерку.

— Тайник он тут себе устроил. Снаряжение прячет.

— Бензином пахнет, — заметил Артем.

— Паяльная лампа тут у него. Значит, не беглый.

— Почему?

— Да просто по логике вещей. Откуда у беглого паяльная лампа. Что это у вас, Артем?

— Пуговица? — Варвара заглянула ему через плечо.

— Непонятно.

Меланюк осторожно потер большим пальцем — под слоем сажи что-то блеснуло.

— Серебро? Старатель? Здесь драгметаллы водятся?

Меланюк пожал плечами.

— Когда-то пытались вести разработки — впустую, по-моему. Я даже, признаться, думал, что это так, для отвода глаз… что тут где-то выход урановых руд неподалеку…

— Ну а этот — нашел, — удивлялась Варвара, — надо же!

— Не знаю, — Меланюк уронил руки на колени и уставился в пространство, — не думаю… тут что-то другое…