Мои цепи еще никогда не были настолько прочными.

Тело окутывала жгучая боль. Даже во мраке залечиться не удавалось, не помогала и скудная еда, которую принесли в мою камеру. Организм требовал крови. Горло сводило от жажды, во рту пересохло. И когда в темноте мое обостренное вампирское зрение различило движение, я резко выпрямилась. Цепи звякнули, а тень зашевелилась быстрее.

Я чувствовала запах живой крови и едва не облизывалась от голода. Сжимала в нетерпении кулаки, и израненная, обожженная кожа натягивалась, вызывая новую волну боли.

Тень оказалась котом. Как он сюда попал? Наверное, где-то в стене, за наваленными мешками и ящиками была щель.

Кот обошел меня по широкой дуге, уселся у противоположной стены и уставился на недоеденную мной еду.

– Ты тоже голоден, да?

Гость мяукнул, но с места не сдвинулся. Тогда я заставила себя замереть. Задержала дыхание, что получалось у меня неплохо. Я все еще не понимала, дышу ли по привычке или мне действительно нужен воздух. Однако без нового вдоха я могла выдержать с десяток минут и столько же не шевелясь.

В итоге глупый кот осмелел. Поверил, что я не представляю угрозы. Может, решил, что я мертва, и приблизился. А когда он опустил голову, чтобы доесть из плоской тарелки мой скудный обед, то сам превратился в свежее блюдо.

Кот шипел и царапался, пока я впивалась в него зубами. Светлый мех испачкался кровью, которая на вкус была как дешевое вино. Не деликатес, но и я ищу не наслаждений.

Когда голод и боль отступили и я ощутила, что раны потихоньку начали затягиваться, я отпустила кота. Он зашипел, но кидаться не стал, а тут же рванул прочь.

И пусть физически мне стало лучше, на душе было мерзко.

Вот теперь, когда я напала на свою первую жертву, происходящее казалось еще более реальным.

Все же Рорджи прав. Я монстр.

Щеки щекотала молодая трава, что чуть качалась от слабого ветра. Он же гнал по лазурному небу пышные облака, что едва ползли. Солнечный диск завис в зените, кожу ласкало летнее тепло.

Я лежала на поляне, широко раскинув руки, и смотрела на облака. Пыталась угадать в них фигуры зверей и наслаждалась беззаботностью, какой давно не ощущала. Как вдруг кто-то коснулся моей щеки.

Чужие пальцы льдинкой скользнули по коже. Надо мной склонилась чья-то тень – кто-то лежал совсем рядом на траве. Я прикрыла глаза и позволила человеку погладить меня по рыжим волосам, что разметались вокруг головы.

– Тиа.

Знакомый голос повторил мое имя несколько раз, но я притворялась спящей. Улыбка просилась на губы, и я не сдержалась. Засмеялась, когда некто сорванной травинкой пощекотал мой нос.

Рафаэль выглядел здесь чужим. Я не понимала, почему, мысли ускользали. Все казалось таким ярким, сочным и безмятежным. И лишь какая-то далекая догадка осколком льда застыла в сознании.

– Ты меня разбудил. – Я чуть приподнялась на локтях и, прищурившись, посмотрела на Рафаэля.

Белокурые волосы, как всегда, лежали беспорядочными короткими волнами. Красные глаза сверкали под солнцем, как никогда раньше.

– Не ври. Ты не спала. Только притворялась.

Рафаэль потянулся, чтобы воткнуть мне в волосы сорванный цветок, но я перехватила его руку. Завязалась шуточная потасовка, в результате которой я снова оказалась лежащей на земле. Рафаэль навис надо мной, но теперь не только лицом, а всем телом. Он заслонил солнце, и мне показалось, что все вокруг переменилось.

Под лопатками больше не ощущалось жесткой земли, открытую кожу не щекотала трава. Кажется, я лежала на чем-то мягком.

Рафаэль внимательно смотрел в мои глаза какое-то время, а потом чуть склонил голову. Над ним я заметила знакомый балдахин, но сложить в голове новую картинку не успела.

– Вернись ко мне, – нависая надо мной, сказал Рафаэль.

Что-то во мне дрогнуло. В сознании закопошилось подозрение.

– Вернуться? Но я и так с тобой.

Рафаэль вдавливал меня своим весом в кровать. Сначала это нравилось и даже возбуждало, но постепенно становилось тяжело дышать.

Он поднял руку к моему лицу. Я думала – чтобы погладить по щеке. Но Рафаэль вдруг сжал мой подбородок жестко и властно и так же произнес:

– Скажи мне, где ты.

– С тобой, – с недоумением обронила я, а Рафаэль раздраженно поджал губы.

– Где ты?! – жестче спросил он, и остатки уюта в моей душе превратились в прах.

Я смотрела на Рафаэля снизу вверх и не понимала, откуда в его глазах этот пугающий огонь. Откуда в голосе столько отчаяния, а в касаниях – требовательность?

Он резко прижался к моим губам в яростном поцелуе. Я растерялась, не зная, как реагировать. Но не успела я ни оттолкнуть Рафаэля, ни открыться ему, как губу пронзило болью, а во рту разлился соленый вкус. Знакомый, пробуждающий нечто глубинное…

С этим вкусом ко мне будто возвращалась память.

Я подняла руку, но не для того, чтобы коснуться волос Рафаэля. Когда он отстранился, я взглянула на свою кисть и беззвучно втянула носом воздух.

Что со мной случилось? Почему моя рука выглядит так, будто я по локоть засунула ее в огонь?!

– Тиа! – Рафаэль не выдерживал. Алое пламя в его глазах угрожающе разгоралось. – У нас мало времени! Говори, где ты?! Как мне тебя найти?

Но даже если бы я хотела сказать, я не могла.

– Я с тобой! – выдавила с трудом то, что уже говорила.

Я верила в это и другой правды не знала. Или не помнила.

Рафаэль сцепил зубы, схватил меня за руку, которая уже почему-то выглядела здоровой, и одним рывком поднял нас обоих с кровати. Перед глазами мелькнули мои рыжие волосы, но в следующий миг, стоило лишь моргнуть, все переменилось.

Мои отчего-то белые локоны легли мне на плечи. Сердце забилось чаще, в груди разлилась тревога, а в ушах завыл ветер.

Рафаэль все еще стоял передо мной, но теперь мы были не на поляне и не в спальне. Вокруг – пустынная долина, укрытая снегом. И лишь полосы от колес чего-то огромного говорили, что жизнь рядом есть.

– Я понял, – глядя куда-то вдаль, мне за спину, обронил Рафаэль.

И я тоже в тот момент кое-что поняла…

Память вернулась ко мне, будто по щелчку. Я дрожащей рукой коснулась выцветших после обращения волос и часто заморгала, чтобы прогнать жжение в глазах.

– Ты убил меня, – вырвалось сначала совсем тихо, с болью и отчаянием. Но потом, когда в душе не осталось неуместной глупой нежности, я повторила уже громко и яростно: – Ты убил меня!

Солнце было единственным свидетелем того, как я замахнулась на Рафаэля. Вскинула руку, выгнув пальцы так, чтобы когтями вспороть ублюдку шею. Но Рафаэль в последний момент поймал мое запястье и, глядя в глаза, приказал:

– Проснись.

Я открыла глаза и увидела над собой Рорджи, который занес топор аккурат над моей шеей. В последний момент я успела поднять руку так, чтобы натянувшаяся от запястья цепь защитила меня от смертельного удара.

– Отродье, – выругался драконорожденный и приготовился к новой атаке.

Я перекатилась и быстро поднялась, чтобы не быть в уязвимом положении. Хотя ситуацию это не особо улучшило. Я все еще была закована в цепи и не могла даже до двери дойти.

– Я знаю.

– Что знаешь? – Рорджи не ожидал, что я заговорю, и ненадолго замялся.

– Что я отродье.

Я не рассчитывала на колоссальный успех, но стоять как вкопанная не могла. Как сумела, я попыталась ударить Рорджи цепями, но того это только разозлило. Он схватился за цепи, которые я сама услужливо подкинула ему прямо в лапы, и резко натянул так, что меня ударило об стену.