— Скажи, мне все-таки не понять никак. Как получилось, что Марли пришёл к власти и все это терпят?

Она отпустила меня, откинувшись на спинку дивана, провела рукой по шее. Прошлась по комнате. Вытащила со стеллажа пачку сигарет и вновь присела рядом. Я понял, как ей тяжело ответить на этот вопрос. И пожалел, что его задал. Протянул ей зажигалку. Она закурила, выпустив тонкую струйку дыма, вновь задумчиво отклонилась назад. Лицо приняло выражение печальной отрешённости, ушла в себя, словно мучительно пыталась выудить из глубин памяти все то, о чем предпочла забыть.

— Понимаешь. Марли был другом нашей семьи, — начала она, наконец. — Он не всегда вёл себя так. Отец доверял ему. Назначил своим преемником. Уверенный, что Марли продолжит его дело. Исследования подводного мира. Когда Марли стал во главе города и начал наводить порядок, почти всем это понравилось. Были недовольные, но расправа с ними тоже устраивала. Люди хотели жить спокойно. Но потом Марли вошёл во вкус. Начались казни. Хэнк, это все ужасно, — она стряхнула пепел в стеклянную пепельницу в виде розовой морской звезды.

Я нахмурился, вытащил сигарету из пачки и закурил. Шерри не сказала ничего нового. Я и так догадывался.

— Шерри, но ведь Марли — обычный человек. Почему никто не пристрелит его? Или загонит в ловушку с мерзкими зомби, чтобы они его растерзали.

— Многие пытались. Ничего не вышло. У него слишком хорошая охрана…

— Из высоких голубоглазых брюнетов с пушистыми ресницами? — усмехнулся я.

У неё подёрнулись печалью глаза, которую она попыталась скрыть. Я пожалел, что завёл разговор на эту болезненную тему.

— Откуда ты знаешь? Он тебе что-то предлагал? — её голос предательски дрогнул.

— Да ты что?! — искренне возмутился я. — Если бы предложил, я бы дал ему в рожу, не побоялся бы расстрела. Просто зашёл в лавку к Холлбруку, а там сидел смазливый тип и хвастался, что вошёл в личную охрану великого Марли.

Она загасила сигарету в пепельнице.

— Эти мальчики не охрана, конечно. Личный гарем, если можно так сказать, — с брезгливостью пояснила она. — Охраняют его совсем другие люди. Если это люди вообще.

Вжавшись всем телом в упругое ложе байка, я мчался, рассекая толщу океана, как живая торпеда. Впереди показалась металлическая стена с выдавленной буквой «М», но сбрасывать скорость я не стал. Врата начали медленно подниматься, я пролетел в открывшийся проём, нырнув в чернильную тьму. Но лишь на мгновение. Зажглись мощные прожектора, пронзив яркими пучками света плотную морскую воду, заметавшись на голых бетонных стенах. Я бросил взгляд на спидометр, с удовлетворением заметив, что горящие красным цифры быстро приближаются к «100». Не такое уж сногсшибательное достижение. На поверхности, на байке можно ехать со скоростью раза в три раза выше. Но здесь, на огромной глубине, под тысячей тонн плотной морской воды эта мощь сводила с ума, заставляя перехватить дух от восторга. Так в детстве мчишься по улицам на новом велосипеде, подставляя лицо порывам ветра.

Писк привлёк моё внимание: на спидометре зажглась надпись: «100», но спустя мгновение я заметил, что больше не ощущаю вибрации. Движок заглох? С какой стати?! Мой «конь» замер. Через пару секунд погасли все приборы, я погрузился в пугающую угольно-чёрную темноту. В миниатюрной кабине стало падать давление. Перестал вырабатываться кислород, я начал задыхаться от недостатка воздуха. Охватил парализующий арктический холод, но возможно это было лишь моё воображение. Если я находился бы на поверхности, то открыл бы кабину и выбрался наружу. Но сейчас я завис внутри туннеля, заполненного водой. Отключение двигателя грозило превратить мой аквабайк в плавучий гроб.

Заколотилось сердце в ушах, противно отдаваясь резкой болью в затылке. Я ударил пару раз по рулю и о, чудо! Услышал мерное гудение движка и ровную вибрацию, которая мягко распространилась по обтекаемому «телу» байка. Я выскочил из мрачного туннеля, и, с лёгкостью вписавшись в поворот стеклянной галереи, ворвался в открытый бассейн.

Притормозив у причала, я щёлкнул тумблером, и прозрачный колпак кабины медленно открылся. Выбравшись из аквабайка, я бросил на него довольный взгляд. Шедевр инженерной мысли. Обтекаемый корпус из лёгкого, но прочного сплава, покрытый блестящей обшивкой, что сделало его похожим на чёрно-белую касатку. В кабине установлено длинное удобное сидение из светло-голубого винила. Панель управления с двумя рычагами, спидометр, тахометр, датчики показаний двигателя, давления воздуха, небольшой ЖК-дисплей, на который выводится изображение с видеокамеры, встроенной в обшивку. И то, чем я гордился больше всего: движок, работающий на водороде, позволяющий развивать ошеломляющую скорость.

— Ну как, Хэнк, впечатляет? — рядом возник хитро улыбающийся Тайрон.

— Почему на ста узлах резко упала мощность? — хмуро спросил я.

Его простодушное лицо вытянулось.

— Мы не думали, что ты выйдешь на этот режим, — его голос дрожал. — С тобой все в порядке?

— Как видишь, я живой, — объяснил я холодно. — Но, если бы движок не включился, то я был бы уже трупом.

У Тайрона раскрылись от ужаса глаза, он побледнел, и мне стало жаль его, я похлопал его ободряюще по плечу.

— К тебе пришли, — пробормотал он.

Я вообразил, что Шерри решила навестить меня, и по телу пробежали мурашки, сгруппировавшись в тугой пульсирующий комок внизу живота. Соскучился по ней чертовски. Она возилась в лаборатории, и мы редко виделись. Но я мгновенно осознал свою ошибку, с досадой заметив сидевшего на первом ряду Марли, в окружении шкафообразных охранников с квадратными челюстями. Я подошёл ближе и он кивком голову показал мне, чтобы я присел рядом.

— Какие успехи? — поинтересовался Марли.

— Пока есть некоторые недоработки, — объяснил я мрачно, не вдаваясь в подробности.

— Вы с Мэнделлом должны ликвидировать все недоработки, — отчеканил он. — Через неделю гонки. И ты, Теллер, должен принять участие, — добавил он тоном, не терпящим возражения.

— Я не собираюсь этого делать. Я — конструктор, а не гонщик. Мне это не нужно, — возразил я, стараясь скрыть раздражение.

— Это не предложение, это приказ, — совершенно предсказуемо отчеканил он, тон голоса стал ледяным. — Мы сейчас отправляемся в док, где ты мне продемонстрируешь, чем вы с Мэнделлом занимаетесь.

Нас ждал роскошный электрокар лимузин, смахивающий на крейсер. Бело-красная эмаль с хромированной отделкой, поднимающиеся фары, отделанные золотом колпаки, усиливали это впечатление. Тачка подвезла нас к воздушному лифту до уровня, где находился док.

Кабина лифта, напоминающего зал со стенами обшитой дорогой бордовой кожей с позолоченными вставками, с громким гулом вознеслась верх и, медленно раздвинув двери, явила взору просторный док, вырубленный в скале. Круглое помещение с уходящими вверх голыми бетонными стенами и высокой колонной в центре.

В стенах были устроены квадратные пронумерованные ниши, закрытые гофрированными металлическими щитами.

Вместе с Марли в сопровождении охранников мы прошли по деревянному настилу к колонне. Вошли в лифт, поднявший нас на верхнюю площадку, над которой располагался арочный потолок из толстого стекла, сдерживающий напор океана.

— Сколько двигателей удалось установить на субмарины? — спросил Марли, оглядывая сверху док.

— Пока пять. На следующей неделе ещё столько же сделаем.

— Замечательно, Теллер. Вы с Мэнделлом прекрасно сработались и создали для меня «непобедимую армаду». И я смогу поставить весь мир на колени! — с пафосом воскликнул он, заставив меня передёрнуться от омерзения. — Не делай кислую мину, — добавил он обычным насмешливым тоном. — Знаю, что вы оба очень не довольны этим. Но все равно будете делать то, что я хочу.

Этот разговор был полнейшей бессмыслицей. Марли был в курсе всех дел на заводе, поскольку каждый день на его стол ложился подробнейший отчёт, в котором содержались все детали нашей работы с Мэнделлом. Но Марли не мог отказать себе в удовольствие покрасоваться передо мной. Ему нравилось унижать меня здесь, на верхней площадке дока, в котором постепенно скапливалась его флотилия из суперсовременных субмарин, с установленными двигателями на водороде: моей разработкой. Он психологически «опускал» меня, великолепно представляя, как болезненно я отношусь к этому. Я приложил пальцы к нижней губе, которая опять стала дёргаться. Шерри давала мне лекарство, чтобы я мог избавиться от нервного тика. Но я забыл выпить его утром.