— Прошу прощения?

— Когда парень начал стрелять, ты отреагировал с поразительной скоростью.

— Ежедневная двухмильная пробежка помогает оставаться в форме.

— К счастью для вас с Грейс.

— Он целился не в нас, — Джо налил себе еще кофе, но так и не притронулся к нему. — Что произошло на крыше?

Кроуфорд пожал плечами.

— Я не смотрел телевизор, но, полагаю, это была большая новость. Ваша соседка Сьюзен смотрела репортаж. О чем сообщают?

— Что ты пытался уговорить парня сдаться. Но когда он понял, что окружен и выстрелил в помощника шерифа, снайперы спецназа его сняли.

— Все в значительной степени так и было.

— Телевизионщики обыгрывают, что ты Техасский рейнджер.

— Я офисный работник со значком Рейнджера.

— Послушать их, так ты герой.

— Я не смотрю на это с такой точки зрения.

— Я тоже.

Джо постепенно заводился, и к тому времени, когда произнес эти два слова, уже кипел. Он повернул голову, прислушался, убеждаясь, что Грейс все еще спит, и только открыл рот, как Кроуфорд перешел в наступление.

— Похоже, тебе просто не терпится мне что-то сказать. Ну, давай.

— Ты взялся сыграть «благородного Джона Уэйна».

— Я преследовал человека с оружием, который угрожал жизни всех, кто находился в здании. Я должен был просто стоять в стороне и позволить ему сбежать?

— Это здание кишит офицерами всех мастей.

— Однако единственным офицером, оказавшийся рядом, был Чет, и он был мертв.

— Что ты сказал стрелку на крыше?

Кроуфорд несколько часов отвечал на вопросы Нила, и его возмутило, что теперь их задает Джо. С другой стороны, он надеялся сгладить ситуацию, попытался действовать осторожно.

— Расскажу тебе об этом позже, Джо, но сейчас я устал. Спасибо, что позвонил Сьюзен. Мне нужно было увидеть Джорджию. Я также хотел проведать Грейс. Теперь, когда знаю, что они в порядке, пойду домой.

Когда он отодвинул стул и встал, Джо поднялся следом.

— Пришло время поговорить начистоту.

Кроуфорд поднял бровь.

— Ты знаешь, о чем я, — сказал Джо.

— Знаю. У тебя были годы, чтобы снять груз с души, и ты выбрал сегодняшний вечер? Паршивое время, Джо. Неужели твои обиды не могут подождать хотя бы еще один день?

— Нет, потому что я не хочу, чтобы меня потом обвиняли в том, что я не предупредил тебя честно.

— О чем?

Джо воинственно подбоченился.

— Сегодня ты дал мне козырь. Ты забил гол за команду противника, — он коротко рассмеялся.

— Это ты о нашем споре об опеке?

— Какой спор? — он усмехнулся. — После сегодняшнего не будет споров.

— Я пытался предотвратить...

— Ты взял оружие у погибшего офицера и погнался за сумасшедшим. Репортеры взяли интервью у работников суда, с которыми ты столкнулся в коридорах. Они не видели человека в белом, но признались, что ты напугал их до смерти.

Кроуфорд повернулся к двери.

— Скажи Грейс, что я проведаю ее утром.

— Выслушай меня.

Кроуфорд вернулся.

— Ты мне не нравишься.

— Это не новость.

— Ты мне сразу не понравился.

— С первого взгляда? Почему? Ты даже не знал меня, так что же ты имел против? Что я моложе и сильнее тебя? У мистера Топ-Гана внезапно появилась конкуренция за любовь Бет?

— Я сразу понял, что ты не тот человек, которым я хотел бы командовать в армии.

— Нет, Джо, ты сразу увидел, что не сможешь мной командовать. Вот почему у тебя мгновенно возникла неприязнь.

— Бет видела дерзость и отвагу. Я видел безрассудство. И был прав. Из-за твоего безрассудства она погибла.

Кроуфорд говорил себе это во время подпитываемого алкоголем самоанализа. Совсем недавно признался психотерапевту в своей вине. Но было ужасно слышать это от Джо, и знать, что они с Грейс винят его в потери их единственного ребенка.

Джо нацелил на него указательный палец.

— Твое безрассудство лишило меня дочери, но поможет получить опеку над внучкой. Постоянную опеку. Я буду драться с тобой зубами и ногтями. И после твоих сегодняшних выходок я уверен в победе.

***

Холли вымоталась до предела. Лишь в два часа ночи полицейские закончили задавать ей вопросы, в основном о действиях мистера Ханнта, и сопроводили домой. Она была благодарна офицерам, которые последовали за ней в патрульной машине, затем проводили до задней двери и подождали, пока Холли не зашла внутрь.

Она жила в гостевом доме уединенного поместья, принадлежавшего другу покойного судьи Уотерса. Коттедж был окружен пышной растительностью. Высокие кусты азалии и густые вечнозеленые изгороди отделяли его от главного дома и частично скрывали от дороги. Обычно Холли наслаждалась уединением, но сегодня предпочла бы, чтобы рядом были соседи.

Задвинув засов на задней двери, она прошла по комнатам, проверяя шкафы, убеждаясь, что некто в маске и белом комбинезоне ее не подстерегает. Поиски, конечно, ничего не дали, и она высмеяла себя, обозвав трусихой.

«Он мертв».

Но сколько бы Холли ни повторяла это, жуткое лицо за прозрачной маской никуда не исчезало из ее мыслей, и, вероятно, не исчезнет в ближайшее время.

Холли подумывала позвонить Дебре, но отговорила себя. Она обязательно приедет, и это будет ужасно неловко. Позвонить Мэрилин было еще одним вариантом. Даже в этот час она, вероятно, не спала. Но Холли не хватало энергии общаться с Мэрилин. Руководитель ее предвыборной кампании была властной даже в спокойные времена, что уж говорить о нынешних.

В конце концов, она никому не позвонила. Ее страх был иррациональным, и, тем не менее, она приняла душ с открытой дверцей, хотя та была из прозрачного стекла.

Одевшись для сна, Холли пошла на кухню и нашла в шкафу бутылку виски, которую оставил Деннис. Обычно она не пила ничего крепкого, но сейчас виски был тем, что доктор прописал.

Убедившись, что все окна и двери заперты, она взяла стакан с собой в постель и медленно цедила, пока размышляла.

Хорхе Родригес.

Она порылась в памяти. Было бы облегчением узнать, что стрельбу устроил человек, недовольный решением, вынесенным либо ею, либо судьей Уотерсом. Но пока мотивы преступника оставались неизвестными, и это тревожило. Даже если бы ее собственное душевное спокойствие не требовало объяснений, это бы сделали избиратели. Они хотели бы знать, связана ли Холли со стрельбой, пусть даже косвенно.

Сандерс обязательно использует это в предвыборной кампании, чтобы дискредитировать Холли. Сегодня вечером он, вероятно, тоже не спит, готовясь критиковать ее и сыпать намеками. Он атакует, пока инцидент еще свеж. Возможно, уже завтра.

Допив виски, Холли потянулась к лампе и заколебалась.

«Может сегодня лечь спать с включенным светом?»

Затем, ругая себя за глупость, погасила свет.

Ее руки все еще дрожали. Бурбон не успокоил, а, казалось, усилил воспоминания о стрелке, сделал его образ более отчетливым и пугающим.

Все чувства Холли были обострены, поэту, услышав шум на заднем дворе, она вскочила с кровати, с колотящимся от страха сердцем.

Глава 5

Занавеска отодвинулась, судья Спенсер выглянула в окно и потянулась к выключателю.

— Не зажигайте свет, — громко сказал Кроуфорд, чтобы его было слышно через стекло.

— Что вы здесь делаете?

— Откройте дверь.

— Вы с ума сошли?

— Назначенный судом психиатр так не думал. А теперь откройте дверь.

Кроуфорд терял терпение пока судья Спенсер медлила. Наконец она отодвинула засов, щелкнула кнопкой на ручке и открыла дверь. Он проскользнул внутрь, закрыл дверь, задернул занавеску и повернулся к судье. Она попятилась назад.

— Расслабьтесь. Если бы я пришел с дурными намерениями, стал бы я стучать? — он огляделся. Они стояли в кухне, которую тускло освещал свет от бра в коридоре. — Вы одна?

— Сейчас четыре утра.

— Вы одна?

Она поколебалась, затем кивнула.

— Кто живет в главном доме?

— Вдова восьмидесяти с чем-то лет.