– Скажи, разве здесь тебе было плохо? – спросил он.

   – Нет, – ответила, даже не задумываясь. – Мне очень повезло встретить замечательных людей, которые меня поняли и приняли такой, какая я есть...

   – Может, тогда есть смысл попробовать построить свою жизнь здесь, в этом веке?

   – Нет, Джон, я уже решила, что вернусь домой...- сказала я, глядя на него с вызовом.

   – А ты не думала, что там, в нашем времени, тебе станет ещё хуже, чем сейчас, ведь его не будет рядом... – он говорил так загадочно, и так уверено, что я явно представила себе жизнь без Тони, и ужаснулась. Но уже в следующий момент поняла, что и здесь не смогу быть с ним. А если нет никакой разницы, то я выбираю дом.

   – На всё ровно не быть вместе, и не важно, где я... здесь или в нашем времени. Так что, вопрос решён, я возвращаюсь домой.

   – Ну как знаешь... – Джон посмотрел на меня, как на полоумную. – Эта только твоя судьба, и только тебе решать каким станет твоё будущее, – он снова внимательно посмотрел мне в глаза, а потом продолжил, как бы между прочим: – Пойдём на кухню, нам бы не помешало перекусить перед отъездом.

   Когда Аманда узнала, что сегодня ночью мы с Джоном уедем вместе, то сначала долго причитала, на тему, “на кого ж вы меня покидаете”, а потом вдруг решила, что нас обязательно нужно очень плотно накормить.

   Огромный обеденный стол на кухне был целиком и полностью заставлен различными яствами. Да нам бы и за неделю не удалось съесть всё это, но, Аманда была непоколебима. В итоге попробовав всего понемногу, мы забрали с собой пирожки, и отправились в путь.

   Экипаж ехал медленно, так как тусклый факел слишком плохо освещал дорогу. Мы почти не разговаривали... каждый был погружен в свои собственные размышления.

   Коляска медленно катила вдоль реки... Давно позади остался Лондон с его мостами, улицами и особняками, и теперь мимо мелькали только высокие деревья и всё-та же пресловутая река.

   Как я поняла, из объяснения Джона, ему, наконец, удалось вычислить точно место временного коридора, который, как и предполагалось, находился в реке, и на рассвете, я должна была нырнуть туда. И, если всё пройдёт гладко, то после этого прыжка очнуться мне предстоит уже в родном двадцать первом веке. Вот только я была совсем не уверена, что он для меня всё ещё родной.

   Чем ближе мы подъезжали к месту, тем сильнее меня одолевали сомнения. Ведь обратного пути не будет. А если, мне так и не удастся забыть Энтони? Что будет тогда?! Ведь здесь, я хотя бы изредка могла бы его навещать, там же у меня такой возможности не будет...

   Работа? Заниматься делами верфи нравилась мне гораздо больше, чем то, чем я зарабатывала раньше, получая минимум удовольствия за средних размеров оклад. И здесь и там у меня были люди, которых я чисто и искренне любила. Так что этот показатель вообще нельзя брать в расчёт. Но оставались ещё родители, по которым я просто безумно соскучилась... брат... сестрёнка. И я уже не говорю об электричестве, интернете, горячей воде, которая бежит прямо из крана, сотовом телефоне, транспорте!

   Получается, что выбор очевиден. Даже не смотря на то, что я уже привыкла жить без всех этих прелестей цивилизации.

   Мы остановились на большом пустыре, который заканчивался высоким обрывом и рекой.

   – Вы действительно хотите, чтобы я оставил вас здесь? – удивлённо спросил нас кучер.

   – Да, – я ободряюще ему улыбнулась. – Не стоит о нас беспокоиться. Можно сказать, что здесь у меня назначена встреча. А теперь вам пора уезжать.

   – Я вернусь через час после рассвета, – сказал возница. И, развернув коляску, рванул вперёд.

   Часы Джона показывали пять утра, и до нужного момента оставалось чуть больше часа.

   Он бросил свою сумку на землю, а сам присел на неё.

   – Ну вот, Кира. Можно сказать, что это финишная прямая твоего путешествия, – проговорил Джон. – Так сказать, самое подходящее время для подведения итогов. Итак, расскажи, что ты поняла и какие выводы сделала во время пребывания здесь.

   -Хм, – усмехнулась я, – разные выводы. Во-первых, теперь лично мной доказано, что человек способен привыкнуть ко всему, даже к отсутствию прелестей цивилизации, – я задумалась. – Здесь я поняла истинную ценность дружбы... И... бескорыстия. Осознала, какое удовольствие испытываешь, имея возможность реализовывать свои идеи и нести их в массы.

   – Ты сейчас о своих рисунках? – спросил Джон, поворачиваясь ко мне. Жаль, что в темноте я не смогла разглядеть выражения его глаз, но, по-моему, он не воспринимал всерьёз моё занятие. – Я был искренне удивлён, услышав твоё имя из уст одной моей знакомой модницы. Ты для них теперь почти священна. Того и гляди, начнут приносить тебе дары и поклоняться...

   – Хватит издеваться! – выпалила я, улыбаясь. – Всё, что я делаю, это рисую платья и костюмы, а то, как их воспринимают окружающие уже не моя проблема. А вообще, я очень рада, что мои работы нашли свою жизнь и своих поклонников.

   – Жаль, что теперь твои фанатки лишаться своего кумира... – продолжал издеваться Джон, нахально улыбаясь.

   – Ну что ж, значит, найдут другого, – ответила я.

   – А как же твоя верфь? Не жалко бросать то, во что вложено столько сил? – я не могла понять, чего он хочет добиться своими вопросами. Чтобы я сейчас, находясь на пороге своего возвращения, развернулась и убежала назад? Не думаю, что это было бы правильно...

   – Я сделала для неё всё, что могла. К тому же, сейчас ей управляют очень талантливые люди.

   – Твоя подруга, Елена, говорила мне, что ты очень любишь лошадей... Может, есть смысл заняться их разведением? Ведь здесь на них гораздо больший спрос, чем в нашем веке...

   – Ленка?! – я улыбнулась, вспоминая мою старую добрую подругу. – И часто ты с ней видишься?

   – Нет, только когда они с Максом приезжают в Лондон. Иногда раз в месяц, иногда чаще...

   – Ты хочешь сказать, что они до сих пор вместе? – я широко улыбнулась и удивлённо округлила глаза.

   – Я даже больше тебе скажу... они уже несколько месяцев как женаты, – он проговорил это таким заговорщическим тоном, что я невольно рассмеялась.

   – Ничего себе, новости! У меня нет слов! – я не могла поверить, что моя взбалмошная подружка дала себя окольцевать. И была безумно рада за неё... наконец, закончились её бесконечные скитания от “козла” к “козлу”! А может, у неё просто открылись глаза? Ведь люди не такие плохие, как всегда казалось ей... Конечно, попадаются отдельные экземпляры, но всё же... Ах, Лена, Лена... Наконец, и на твоей улице наступил праздник! Жаль, что я не была на свадьбе. Ну, ничего, поздравлю их, когда вернусь.

   – Они такая забавная пара.... – проговорил Джон. – Эти ребята, на самом деле стоят друг друга, и при этом создают впечатление идеально гармоничного союза.

   – Очень рада за них! – сказала я. Туповатая счастливая улыбка застыла на моём лице и никуда оттуда уходить в ближайшее время не собиралась.

   – Скажи, ты будешь скучать по этому веку? – продолжил Джон свой допрос.

   – Конечно! – ответила честно. – Я оставляю здесь очень дорогих мне людей: Мардж, Алекс, миссис Коул, Марк, Аманда, и даже Белинда... Все эти люди очень мне дороги.

   – А Тони? – это имя, сказанное Джоном, показалось мне каким-то чужим и холодным. Сразу вспомнились все обстоятельства нашего сегодняшнего разговора. Его надменный вид, и ледяной взгляд... Тони... Жаль, что мы слишком разные, и не существует моста, способного соединить края пропасти, что нас разделяет.

   – Мне кажется, или ты уговариваешь меня остаться? – я задала этот вопрос, поворачиваясь к Джону. Он смотрел на меня, о чём-то явно размышляя.

   – Нет, я не имею на это никакого права. Просто хочу убедиться, что ты трезво понимаешь, что потеряешь, оставив этот век, – его тон сейчас гораздо больше подошел бы почтенному старцу, умудрённому вековым опытом, нежели молодому мужчине. – И, ты не ответила на мой вопрос. Ты будешь скучать по своему маркизу? Только скажи мне честно...