– Ты что, тоже стала жертвой сплетен? – спросил Лео.
-Не я, но один очень близкий мне человек. Она мне как сестра. И сейчас я пытаюсь сделать всё, чтобы она как можно быстрее забыла, обо всём что говорят и вернулась к нормальной жизни! Знаешь, если бы что-то в её адрес сказали при мне, то я бы с радостью украсила лица обидчиков парочкой новых синяков и царапин.
Лео расхохотался. Что-то в последнее время мне всё чаще кажется, что я для него как клоун. Он постоянно смеётся, чуть ли ни с каждой моей фразы. Может, я не правильно говорю..... Или акцент смешной?!
– Что я опять такого сказала? – моему возмущению не было предела.
– Не надо никого бить! – ответил Лео. – Я просто представил тебя, избивающую какую-нибудь престарелую матрону, только за то, что у неё длинный язык, и ей больше нечем заняться.
– Пусть обсуждает тогда, когда её никто не слышит. Но если кто-то оскорбит при мне Мари, я буду в бешенстве, а в бешенстве я страшна.
– Надеюсь, что никогда не доведу тебя до подобного состояния, – опять рассмеялся Лео.
– Ах ты, негодяй! Хватит меня высмеивать, я же могу и обидеться! – я развернулась прочь от него и направилась к дереву, под которым лежали мои вещи. Поспешно собрала всё в сумку, и пошла седлать кобылу. Я прикинула, что сейчас уже около четырёх часов после полудня, значит, изверг от которого я вынуждена прятаться, уже уехал. А рядом с Лео я больше находиться не могла. Он начинал меня бесить! Как-то неприятно быть постоянным насмешищем. Я уже собиралась взобраться на лошадь, как кто-то схватил меня за руку.
Я спокойно повернулась к противнику. Лео смотрел на меня испуганным взглядом.
– Стой, – сказал он. – Прости, если я сказал что-то лишнее, возможно, я перестарался. Просто мы с самого начала с тобой привыкли друг друга цеплять в беседе. А тут ты сама мне рассказываешь вещи, над которыми не пошутить нельзя. Для меня просто на самом деле дико многое, что ты говоришь. Понимаешь, неестественно и странно, что красивая девушка вынуждена работать, что она стоит горой за свою подругу, что учиться драться, и готова применить свои умения при первой же возможности. Ты не такая как все кого я знаю. Это всё для меня чуждо. Прошу, не держи на меня обиду. Я буду ждать тебя здесь через неделю. Пожалуйста, приезжай...
Он отпустил меня, и ещё примерно минуту, я смотрела в его чистые голубые глаза, полные сожаления. Он был так красив в этот момент, что мне захотелось сделать для него всё на свете. Но... он меня обидел. Зацепил за живое. Я знала, что приеду сюда через неделю. У меня, четно говоря, и выбора то не было. Но что сказать ему сейчас, так и не решила...
И уехала промолчав.
Ехала я медленно. О многом хотелось подумать перед тем как вернуться в особняк. И тут вспомнила, что мне необходимо поговорить с Марджери, ведь бал в субботу, а она пока совсем не готова к тому, что я собираюсь её туда потащить. А в моём нынешнем состоянии души в голову приходило только одно решение данного вопроса – просто взять и сказать всё в лоб.
Глава 7. Исповедь опальной принцессы...
Помни: в пяти случаях из шести свет в конце туннеля
это свет надвигающегося поезда.
Пол Диксон
Я нашла Марджери в саду. Она сидела в тени старого дуба, бессмысленно перелистывая страницы какой-то газеты.
– Добрый день.... – сказала я, присаживаясь рядом, – Что читаешь?
– Ничего особенного, – ответила Мардж. – Тони привёз из города несколько свежих изданий, вот я и решила посмотреть, что же тут интересного пишут.
– И что нашла?
– Сплошные балы, рауты и сплетни.... – ответила Мардж.
И вот, в этот момент я решила, что другой возможности у меня может и не представиться...
– Марджери, я бы хотела задать тебе один вопрос... – вкрадчиво и осторожно произнесла я. Девушка насторожилась, видимо ожидая того, что вопрос ей не понравиться...
– Задавай. Постараюсь на него ответить.
– В общем, когда я в прошлый раз ездила к Миссис Коул, она рассказала мне, что ты когда-то собиралась замуж, и что свадьба твоя сорвалась в самый последний момент... – я выдержала небольшую паузу, чтобы понять, насколько глубоко данная тема задевает Марджери. – Миссис Коул сказала, что после того что случилось на свадьбе, ты перестала посещать балы. И мне кажется, что твоё общение со старшим братом прекратилось так же, после того, как свадьба сорвалась...
Мардж сидела, молча опустив глаза в пол, и по всему её напряжённому виду я понимала, что ей неприятно обо всём этом говорить.
Мне стало её очень жалко. Груз переживаний того времени так и остался в ней. Она даже поговорить об этом не могла ни с кем. Все вокруг её осуждали...
– Ты права, – тихим голосом произнесла моя подруга. – Действительно, уже больше трёх лет я предпочитаю не посещать светские мероприятия. А всё из-за того, что один мой поступок был отвергнут обществом, после чего меня сразу же записали в изгои. Понимаешь, после смерти родителей, мы с Тони стали ещё ближе. Он всячески меня поддерживал. Я тоже как могла, старалась ему помогать, или хотя бы не мешать. Я понимала, что на него в один момент свалился непосильный груз: титул, папины предприятия, ответственность за благополучие наших братьев и за меня. А дела тогда шли не совсем хорошо. Я бы даже сказала, очень плохо. Энтони как мог, пытался вытянуть нашу семью из долгов. Но всё тщетно. И тогда он решил, что лучший способ спасти семью от разорения – это выдать меня замуж за богатого компаньона, да к тому же, графа. Энтони не взял в расчёт, что мне было восемнадцать лет, а моему жениху сорок три. Он так же не посчитал важным то, что этот извращенец желал, чтобы я рожала ему в год по младенцу! Тони не хотел слушать, когда я рассказывала, как этот боров заманивал меня в тёмные углы сада и пытался тискать. Он приставал ко мне... Нагло, грубо, как будто я какая-то девка из борделя! Он был мне противен. Я говорила обо всём этом Энтони, но он лишь безразлично пожимал плечами, считая, что я просто перед свадьбой нервничаю. На мой довод, что я не люблю своего жениха, Тони отвечал, что любовь удел нищих, а нам выбирать не приходиться. А потом и вовсе стал говорить, что любовь это сказки, и что ничего подобного не существует. Он внушал мне, что от моего брака зависит жизнь наших с ним братьев. Ведь мой женишок, пообещал ему заём на очень крупную сумму, если я стану его женой. Энтони всё время напоминал, что нам просто жизненно необходимы эти деньги, чтобы вернуть былую мощь отцовскому предприятия..... И я согласилась.
Но, до самого дня свадьбы плакала каждый день, понимая, что мой самый родной и любимый человек, сознательно обрекает меня на ужасную жизнь, лишая всякой надежды на счастье....
И вот настал день свадьбы. Наверное, никто и никогда не видел более несчастной невесты, чем была в тот момент я. Как сейчас помню эту огромную церковь, толпу незнакомых, хорошо одетых людей, красивую музыку, и... это чудовище, ждущее меня перед алтарём. Я шла к нему! Каждый шаг давался мне с огромным трудом. Мне казалось, что я иду не к алтарю, а обрыву, за которым меня ожидает только падение... скалы... и холодная вода. В тот момент я бы предпочла прыгнуть в пропасть, нежели обречь себя на долгие муки рядом с этим человеком. Но всё же, я шла. Каждый мой шаг вторил ритму играющей мелодии. Каждый мой шаг делал меня ближе к обрыву. И почти дойдя до алтаря, я увидела Энтони. Он был счастлив. Он был рад тому, что его сделка почти осуществилась, а то, что я буду страдать рядом с нелюбимым человеком, его не волновало! Он меня продал, и сейчас подсчитывал выигрыш. Я была на взводе... Как он мог так со мной поступить?!
И тут я услышала слава священника: “Марджери Алиса Свон, берёшь ли ты в мужья этого мужчину? Будешь ли ты любить и беречь его, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?” После этой фразы я взглянула на своего будущего супруга. Маленький, толстый свин, с глупым выражением лица. И я сказала себе, что никому не позволю ломать свою жизнь! И ответила священнику “Нет!”
