Я кивнул, разглядывая свою одежду: белая, в разводах вражеской крови, рубашка; черные, порванные в горячке боя, брюки и туфли. Совсем не местный вид. Хорошо, что они приняли меня за странствующего пилигрима.

«Что насчет языка?» — спросил я.

«Лингвистический пакет активирован», — напомнила Вежа. — «Вы понимаете и говорите на древнерусском языке».

«А что насчет способностей?»

«Пакет „боевые навыки“ активирован», — ответила Вежа. — «Он позволяет вам эффективно защищаться и атаковать, использовать подручные средства в качестве оружия. Но не злоупотребляйте этим. Ваша сила не безгранична».

«Понятно», — сказал я. — «А что еще я умею?»

«На данный момент активированы только базовые пакеты», — ответила Вежа. — «Доступ к другим навыкам и знаниям будет открываться по мере укрепления вашего авторитета».

«То есть, чем больше влияния я буду иметь, тем больше я буду уметь?» — уточнил я.

«Именно так», — подтвердила Вежа.

«А сколько мне надо сейчас набрать, чтобы получить ближайшую плюшку? Какая у меня главная цель?»

Вежа выкатила перед глазами шкалу влияния от самой низкой с надписью «Староста» до самой высокой — «Повелитель».

Вот это у них запросы. Я даже не знал, что и ответить системе.

Я задумался. Получается, чтобы выжить в этом диком времени и, возможно, изменить его, мне нужно стать местным влиятельным человеком? Завоевать авторитет и влияние? Звучит абсурдно.

Ближайшая цель — накопить 21 тысячу очков влияния. Как я понял, на этом уровне откроются ряд возможностей — от технологий до профессиональных навыков. Сейчас у меня 150 очков влияния (сокращенно — «ов»). Кажется, на то, чтобы изменить ход истории тоже нужны будут эти «ов». Есть такое подозрение. Это какая-то универсальная валюта системы.

Я снова оглядел поле боя. Убитые, раненые. Перепуганные селяне. И я, испачканный в чужой крови, в чужом времени, в чужой одежде, но с внезапно обретенным «авторитетом». И перспективой «направлять ход истории».

— Ладно, — выдохнул я, поднимаясь на ноги. — Понятно. Насколько понятно вообще может быть такое сумасшествие. «Авторитет», говоришь? Ну, посмотрим, что это за зверь такой.

Я оглянулся на селян, которые с тревогой смотрели в мою сторону. Одна из женщин, заметив, что я поднялся, подошла ко мне и протянула крынку с колодезной водой.

— Отведай, путник, — сказала она с участием. — Ты много сил потратил, тебе нужно подкрепиться.

Я взял крынку, поблагодарил ее и начал ненавязчиво расспрашивать окрестных жителей. Я понимал их речь, а мои слова, казалось, лились сами собой, в нужной манере, с правильным ударением. Все-таки есть какой-то особый колорит в древнерусском. Чуднó звучит.

Выяснилось, что я нахожусь в небольшом селении, название которого звучало как «Березовка». Это было недалеко от города Переяславец., как Местные думают, что напавшие разбойники были подосланы старостой соседней деревни — «Совиное», с которой у Березовки был давний конфликт из-за спорных рыбных угодий. Старосту Березовки убили. Теперь селяне не знали, что делать дальше. Благо у них есть старцы, которые могли разруливать ситуации при форс-мажорных обстоятельствах. Но большинство селян были растеряны.

«Вежа, каково мое нынешнее положение?» — спросил я.

«Защита села от разбойников укрепила ваш авторитет. Если вы хотите отобразить это в цифрах, то у вас 150 очков влияния», — ответила Вежа.

«Неплохо для начала. А есть способ укрепить его еще сильнее?»

«Усиление влияния потребует значительных усилий», — сообщила Вежа.

«А что я получу, укрепив свое влияние?»

«Это позволит вам влиять на ход событий и раскрыть ваше предназначение в этом времени», — ответила Вежа тем же спокойным, бесстрастным тоном.

Нудная система. По второму кругу талдычит одно и тоже. Никакой новой информации.

Я замолчал, пытаясь принять эту абсурдную реальность. Все это было похоже на какой-то бредовый квест из компьютерной игры. Только ставки здесь были куда выше. На кону стояла моя жизнь.

А что я знаю о 968 годе? Что-то не припомню каких-то значимых событий. Я, конечно, тот еще историк, поэтому сходу не скажу, что можно изменить в этом времени. Но все же что-то есть, раз именно в этом времени я появился.

Ко мне подошел молодой парень, один из тех, кого я спас от разбойников.

— Здоровья тебе, путник, — сказал он, низко кланяясь. — Старейшины хотят видеть тебя.

«Старейшины? Это еще кто?» — переспросил я у Вежи.

«После смерти старосты управление селом временно перешло к совету старейшин», — пояснила Вежа. — «Похоже, они хотят вас отблагодарить».

Я вздохнул. Благодарность — это, конечно, хорошо. Но мне бы сейчас горячий душ и чашку кофе. В тот момент я был готов отдать все свое влияние за это. А еще я бы не отказался от интернета, электричества и доставки пиццы.

— Пойдем, — парень кивнул в сторону центра села.

Ну, веди, Сусанин.

Глава 2

Я последовал за ним. Наш путь пролегал через кривые улочки Березовки. Село оказалось больше, чем я думал, когда видел его с полянки. Добротные бревенчатые избы теснились друг к другу, образуя запутанный лабиринт. Крыши, крытые соломой и дранкой, потемнели от времени. А затянутые бычьими пузырями окна, тускло поблескивали в лучах заходящего солнца. Во дворах бегали куры, хрюкали свиньи, слышался лай собак. Пахло дымом и навозом — запахом деревенской жизни. Я с ностальгией вспомнил детство у бабушки.

Мы подошли к самой большой избе в селе. Она стояла на возвышении, и к ней вела широкая лестница из грубо отесанных бревен. Перед входом толпились люди — женщины, старики, дети. Все они смотрели на меня с любопытством. Парень протолкался сквозь толпу и я последовал за ним.

Внутри изба оказалась просторной и темной. В центре горел очаг, который отбрасывал пляшущие блики на бревенчатые стены. Вдоль стен стояли лавки, покрытые шкурами. На лавках сидели три старика. Видимо, они и были старейшинами.

«Старейшины села Березовка: Радомир, Любомир и Тихомир»

Это услужливо подсказала Вежа.

Миролюбивые имена. Судя по окончанию.

В центре, видимо, Радомир, был самым старшим и самым неприветливым. Худое, морщинистое лицо, колючий взгляд, седые волосы, забранные в хвост. Он сидел, ссутулившись, и опирался на массивную дубовую палку с резной рукоятью. Его одежда была богаче, чем у остальных — рубаха из тонкого льна, отороченная мехом, широкий пояс с серебряной пряжкой. Рядом с ним сидели двое других — Любомир и Тихомир. Любомир выглядел добрее, с мягким взглядом и седой бородой до пояса. Тихомир же казался спящим. Он сидел, опустив голову, и будто бы не замечал происходящего.

В целом, складывалось ощущение, будто сейчас начнется суд. Какая-то давящая атмосфера была. Или просто душно здесь так.

Боковым зрением я заметил темную фигуру, которая как тень выскользнула из угла избы.

«Добрыня, сын Радомира»

Очередная подсказка Вежи.

Среди трех почтенных старцев, каждый из которых был по-своему примечателен, молодой Добрыня выделялся, как черная клякса на белом листе. Радомир, со своей старческой суровостью, казался угрюмым. Любомир, с мягким взглядом, навевал мысли о мудрой доброте. Даже почти спящий Тихомир вызывал, скорее, сочувствие, чем опасение.

Добрыня же был другим. В его лице была та же острота, что и у Радомира, но вместо морщин его черты лица казались высеченными из камня. В отличие от неприветливого взгляда отца, его темные глаза были наполнены интересом, как будто он сканировал меня, пытаясь определить, что я за человек. Его черные волосы были тщательно прилизаны назад, открывая низкий лоб, что лишь подчеркивало его настораживающий вид. Одет он был неброско.