– Меня зовут Артемий Костровский. И я не спал уже больше двух недель.

То-то он мне сразу приглянулся! Он чем-то на труп ходячий похож.

– С тех пор как во мне пробудилась тёмная магия, я почти не могу уснуть из-за ночных кошмаров, – протирая покрасневшие глаза, произнёс он. – Меня преследуют призраки, просят, чтобы я исполнил их желания, или просто бессвязно кричат. Но даже если я пытаюсь помочь им, они не умолкают…

О! Медиум. Только какой-то неправильный. Не припомню ни одного медиума, который бы боялся призраков! Он ведь одним чихом может прогнать любого духа. А-а-а, ну конечно… Кого он прогонит-то без доступа к тёмной магии?

Интересно светлые придумали. Магию мы вашу, значит, запечатаем, но от её пассивных эффектов страдайте и рассказывайте всем о своей боли на позорных собраниях.

– Вы закончили, Артемий? – спросил Калугин.

– Да, – кивнул парень.

– Скажите, вы регулярно молитесь Солнцу, как я и говорил? – нахмурился куратор.

– Да, конечно, Анатолий Юрьевич, – закивал Артемий.

– Значит, уже очень скоро вам станет лучше, – улыбнулся Калугин и взглянул на меня. – А теперь отдайте флажок Константину.

Артемий трясущимися руками передал мне флажок.

Проклятье, до чего же они довели обычного тёмного мага. И если представить, что таких в мире тысячи… Нельзя это так оставить.

Я выхватил из его рук флажок и заговорил:

– Господа! Да что вы знаете о настоящих страданиях? Мне тёмная магия нашёптывает совсем другое. Вам такое и не снилось. Мертвецы говорят мне, как приятно освободиться от оков и вдоволь напитаться той силой, что дарована была нам природой…

– Константин! – перебил меня Калугин. – Что вы…

– Флажок у меня! – я помахал знаком Солнца, напомнив Калугину про третье правило.

Не мешай моей пропаганде тёмной магии, выродок!

Анатолий Калугин замолчал, а все остальные запечатанные слушали меня, затаив дыхание.

Я продолжил:

– Представьте, как тяжело слушать эти соблазнительные речи? Например, сегодня ночью со мной заговорила собственная тень. Дух сказал мне: «Разве хочется тебе и дальше быть изгоем? Ходить на нищенскую работу, которую предоставляют запечатанным. Скрывать свой истинный потенциал!»

– Константин! Прошу вас… – вновь вмешался Калугин.

– Но я взял себя в руки и хорошо всё обдумал, – я проигнорировал покрасневшего от злости Анатолия Калугина и продолжил. – И мною было принято решение – стать таким же, как и все остальные запечатанные. Не нужны мне эти речи о сладкой свободе и могущественной силе. Не нужен мне мой скрытый потенциал. Лучше быть таким, как все.

Я молча передал флажок следующему соседу, но тот выронил его из рук и зааплодировал. А следом к нему присоединились все остальные.

– Хороший пример, Константин… – в замешательстве ответил Калугин. – Видимо, тёмная магия действительно сильно на вас напирает. Очень рад, что вам удаётся удержаться от соблазна.

Болван. Совершенно не умеет читать между строк. Вся моя речь – это не история о страданиях бедного запечатанного. Я лишь косвенно рассказал присутствующим, как на самом деле приятно пользоваться этой силой.

Учитывая, в какой заднице находятся члены этого «клуба», кто-то из них точно должен клюнуть на мою выходку.

Раз Анатолий Калугин и закреплённый за мной куратор Зубов того хотят, я продолжу посещать эти собрания. Регулярно и прилежно, постепенно создавая облик благонравного солнцелюба. Но на деле буду использовать эти сборы для вербовки новых людей.

Остаток собрания я слушал вполуха. Большинство «запечатанных» плакались Калугину о том, как тяжело им живётся. И чем хуже была каждая следующая история, тем с большим интересом на меня стали поглядывать тёмные маги. Будто начали задумываться, что истинная надежда кроется не в консультациях Калугина, а во мне.

– На сегодня можете быть свободны, – заключил Анатолий Калугин. – Вы все большие молодцы! Уже скоро вы все пойдёте на поправку и сможете получить работу.

Ещё по головке их погладь. Проклятье… Я словно в детском саду оказался.

– Помните, молодого виконта, который ходил с вами на собрания в прошлом месяце? – спросил Калугин.

Собравшиеся закивали.

– Больше он здесь появляться не будет. Кураторы решили, что он полностью принял свой новый образ жизни и ему дали работу. Теперь виконт будет разгружать наши машины с провизией. Представляете? Ему дали работу в нашем бюро. Вам всем стоит тоже к этому стремиться.

Дворянину? Разгружать провизию? Невероятно… Да ещё и под присмотром бюро. Вот уж действительно – честь! Роман-то мне говорил, что мне работу совсем не дадут. Видимо, не хотел расстраивать брата новостью о том, что ему предстоит драить туалеты и заниматься очисткой выгребных ям для господ из бюро.

После своего воскрешения я полагал, что мир разделился, а я пришёл в себя на территории светлых магов. Но это – не так. Они забрали себе весь мир, а тёмных превратили своих рабов. И это после того, сколько мы сделали для развития магии и всего мира в целом…

– Константин, – позвал меня Анатолий Калугин. – Задержитесь, пожалуйста, ненадолго. Мне бы хотелось с вами переговорить тет-а-тет.

Запечатанные покинули зал, а мы с консультантом остались наедине. Я уже заранее знал, о чём пойдёт речь. Ох, главное – сдержаться, и не превратить этого выскочку в ползающий комок плоти. Пока слишком рано показывать свою силу. Какое-то время придётся поставить на свою магию статус «инкогнито».

– Константин, вы очень впечатлили меня своим рассказом, – сказал Калугин. – Но я боюсь, что такими историями вы можете шокировать другим запечатанных. Это не пойдёт им на пользу. Реабилитация поражённых тёмной магией – и без того непростая штука.

– А я-то думал, что у нас тут свобода слова, – хмыкнул я.

– Если хотите, можете рассказывать о тёмных соблазнах мне лично, – сказал Калугин. – Но остальным… Эм… Лучше сочините историю о страхах! Страхи куда лучше помогают понимать опасность тёмной магии.

Когда-то тёмные пугали светлых, а теперь всё наоборот. Нас самих же пытаются запугать собственной магией!

– Анатолий Юрьевич, я либо буду посещать собрания и делиться своими переживаниями, либо забуду о них вовсе, – заявил я. – Или вы хотите, чтобы тёмная магия взяла надо мной верх?

– Нет-нет, что вы… – напрягся Калугин. – Ладно, вы правы, Константин. Но постарайтесь, по крайней мере, общаться с остальными… чуть помягче.

– Это можно, – кивнул я.

Покидая зал заседаний, я прикинул дальнейший план действий. Как ни странно, но Калугин прав. Такими речами я быстро завладею умами запечатанных, но навлеку на себе лишнее внимание бюро.

А значит, нужно начинать действовать точечно – выбирать слабое звено и беседовать с тёмным магом за пределами собраний.

– П-привет! – из-за угла появился Артемий Костровский. – Ты, кажется, Костя, верно?

А вот и первый кандидат!

– Он самый, Артемий, – кивнул я и протянул ему ладонь для рукопожатия. – Княжич Константин Владыкин.

– О… Ого! – воскликнул Артемий, ответив на рукопожатие трясущейся рукой. – Тогда, наверное, мне стоит обращаться на «вы». Всё-таки я барон…

– На это мне как-то плевать, если честно, – фыркнул я. – Хоть конюх. Либо общаемся на «ты», либо не общаемся вовсе.

– Прости! – замахал руками Артемий. – Просто… Ты очень меня впечатлил своей речью. Такая выдержка! Не знаю, как ты до сих пор не поддался на уговоры тёмной магии. Если бы призраки не пугали меня, а предлагали способ снять печать… Стыдно признаться, но, думаю, я бы согласился.

Рыбка заглотила червячка. Осталось немного дожать.

– Об этом лучше поговорим снаружи. Вряд ли сотрудники бюро обрадуются, что мы обсуждаем тёмную магию за пределами стен зала собраний, – сказал я.

– Да, конечно! – кивнул Артемий. – Можем попить чаю. С меня чай, с тебя рассказ о своей борьбе с тёмным началом. Как тебе такое?

– Честная сделка. Только чай я на дух не переношу, – усмехнулся я. – Обойдусь обычной водой.