В меру откровенное, но достаточно закрытое, чтобы оставить простор для мужской фантазии.

Так фу! Я не для боссов-дикарей так наряжаюсь! А для себя.

– Моя прелесть! – беру блестящую красоту в руки и улыбаюсь, – утрём нос этим блудливым неандертальцам!

До самого вечера занимаюсь подготовкой.

Надеваю изысканное чёрное кружевное белье и чулочки.

Приезжает Надя и мы с ней дополняем мой образ ярким вечерним макияжем с акцентом на губы. Теперь они сочные, алые, словно спелые ягоды. Которые этой ночью возможно… Да тьфу!

– Яра, ты весь вечер витаешь в облаках, – хихикает Надя, – неужели этот Дамир так сильно тебя цепанул? Обычно мужики обрывают твой телефон, а тут ты словно не здесь.

Дамир и Андрей. Мой двойной персональный порочный кошмар.

– Всё хорошо, – отмахиваюсь, – просто куча работы.

Помимо всего, я постоянно отвечаю на звонки Оленьки, которая взяла на себя последние приготовления.

Звонки сыпятся постоянно. Конечно же, в последний момент всё идёт наперекосяк: то лампочка перегорела, то картина съехала, то царапина на раме…

Успокаиваю Олю. Нет, ей точно нужно кого-то найти! Лучше сначала психолога. Девочка явно с синдромом отличницы и это проблема.

Наконец, в семь часов все вопросы решены, и мне пора выходить.

– Этот вечер мой, – ухмыляюсь, затем провожаю Надюшку.

Беру свой любимый клатч, проверяю документы и спускаюсь к машине. Накануне тщательно помыла свою малышку. Мы будем вместе блистать этим вечером.

– Ну и что, что я в вечернем платье, – ухмыляюсь, пристегиваясь, – Яра Вольная может и машину водить, и быть ослепительной.

На подъезде к галерее начинаю мандражировать. Сжимаю руль, давлю на газ. В голове постоянно возникают образы диких боссов. Почему мне кажется, что чем сильнее я пытаюсь от этого избавиться, тем больше вязну?

– Всё будет хорошо! – настраиваю себя на наилучший вечер в моей жизни, затем торможу прямо у входа.

Сразу взглядом выцепляю два знакомых лица. И они смотрят с восхищением.

– Ха! – ухмыляюсь, восторг на лицах Дамира и Андрея предает мне уверенности.

Выхожу, тут же начинают щёлкать вспышки фотокамер. Ярко улыбаюсь, позирую. Здесь все, кого я пригласила. Отлично! Значит, аукцион пройдет, как и планировала.

– Яра! – Жора распахивает объятия, я подхожу и дарю ему лишь сдержанную улыбку, – эта выставка просто шик!

– Спасибо, милый. Без твоих картин этого всего не было бы, – гляжу на расстроенное лицо друга.

Но я не позволю никому испортить ни мою, ни его репутацию. Объятия могут трактовать неправильно. Или просто мне не хочется, чтобы кое-кто ревновал?

Не понимаю!

– Ярослава Альбертовна, – ко мне подходят дикие боссы, сердечко пропускает удар, – мы вас неооценили. Эта выставка просто отвал всего.

А я гляжу на Войного и вспоминаю о том, что скрывает жену.

– Культура явно не ваша сильная сторона, Дамир Богданович.

Босс нереально красив в чёрном костюме. А за руку он держит очаровашку в розовом платьице. Какая лапочка!

– Привет, – улыбаюсь девчушке.

– Пливет, – она с подозрением таращится, затем прячется за ногу отца.

Это сто процентов дочь Дамира. У них одинаковые глубокие пронзительные глаза, ровные носы и у этой малышки папины губы. Черт! Я снова поддаюсь эмоциям.

– А как тебя зовут принцесса? – она невероятная зайка.

– Я фея! – с гордостью заявляет мини-копия Дамира, – а ты…

И тут она выдаёт фразу, от которой мы все теряем дар речи…

– А ты папина флюха?! – гордо спрашивает чудо в розовом и невинно хлопает ресницами.

– Как это интересно! – складываю руки на груди, вопросительно гляжу на Дамира. – Это я-то шлюха? Прекрасное начало вечера, Дамир Богданович!

Весь мой восторг испаряется, приобретает токсичные нотки. Внезапно начинает очень хотеться выпить и нагрубить кому-нибудь. Желательно этому дикому неандертальцу.

– Иришка, – строго говорит ее отец, – это слово плохое. Очень плохое! Ты только что обидела человека. Между прочим, очень важного для меня человека.

Я мгновенно покрываюсь мурашками. Что этот кроманьонец несет?!

– Но мама говолит… – лепечет малышка.

– Твоя мама много чего говорит, – рычит Дамир, но я вижу, что он пытается сдерживаться изо всех сил, – забудь это слово, милая! И сейчас же извинись перед Ярославой Альбертовной. А с мамой твоей я серьезно поговорю.

Глаза малышки наливаются слезами. Но я не злюсь на неё! Дети просто транслируют то, что говорят родители.

Значит, в семействе Войновых принято других женщин называть шлюхами? Так и запишем.

– Пластити, – всхлипывает, перебирает подол розового платьица, – я не… не хотела…

– Чему ребенка учите, босс? – качаю головой, затем присаживаюсь на корточки. – Ирусь.

– Ммм? Пластити меня! – истерика набирает обороты, и мне срочно нужно её остановить. – Позалуйста!

Но я совсем не умею обращаться с детьми! Боже! Паника подступает к горлу, я стараюсь выглядеть уверенной, но в сердце полнейшее смятение.

– Я не злюсь на тебя, малышка, – улыбаюсь, – ты ни в чем не виновата. Давай начнём заново. Я Яра.

Глаза девочки тут же высыхают и начинают сиять. Сработало!

– У тебя класивое имя! – от её улыбки вся моя токсичность просто испаряется.

– А ещё у нас есть вкусняшки, – подмигиваю девчуле.

– Плавда?!

– Да, – я замечаю, что весь наш короткий диалог держу её пухлые пальчики, – показать тебе?

– ДЯ! – она вдруг кидается ко мне, обнимает и целует в щёку. – Ты не флюха, ты халосая!

Прыскаю со смеху. Ну чудо, а не ребенок! Встаю, девочка продолжает висеть на мне. А Дамир смотрит на нас с самодовольной миной.

Не дождетесь, босс! Девочка прелесть, но к вам это не имеет отношения.

– Ооо! Яра Вольная любит детей? – к нам подплывает Воронов. – А что же своих не завела?

Как же он меня бесит! Воронов явно пытается вывести меня из себя.

– Потому что рожу лишь от настоящего мужчины. А я здесь таких не наблюдаю. Ильдар, познакомься, – сухо чеканю, – это наши новые владельцы. Дамир Войнов и Андрей Серебряков. Это Ильдар Воронов, критик.

– И всё? – поднимает густую бровь. – Просто критик? Я думал, наши отношения более близкие…

– Лишь в твоих фантазиях, Ильдар. А где там Жора?

Ищу в толпе своего друга. Мне срочно нужно свинтить от жарких взглядов двух дикарей, проникающих под моё платье. Дамир и Андрей явно в мыслях уже прожарили меня до хрустящей корочки.

Такое чувство, что текущая ситуация беспокоит лишь меня одну.

– О! Беседует со спонсорами, – улыбаюсь, делаю рывок в сторону друга, но Дамир ловко подцепляет меня под локоть, – что вам нужно, Дамир Богданович? Мне нужно поговорить с художником и проследить, чтобы красную ленту нормально перерезали.

– Они даже это без тебя сделать не могут? – рычит.

Всё это время юная копия Войнова стоит и таращится на меня своими огромными глазищами. А я понимаю, что помимо желания испытываю нежность к этой девочке.

– Жену свою так хватайте! – пытаюсь вырваться, но дикарь ловко фиксирует мою руку.

– Я не женат, – коротко отрезает.

– А она в курсе?

– Да.

– В любом случае, мне это неинтересно. Да прекратите вы меня трогать сейчас же! – шиплю на несносного дикаря.

– Ты безумно красивая, – шепчет мне на ухо, – просто пиздец… самая красивая женщина на свете. Я просто сражен, Яра. И Андрюха тоже.

– Комплимент под стать дикарю! – шиплю и всё же вырываюсь.

Андрей лишь смотрит на меня. Пристально, изучающе. И от его взгляда меня в дрожь бросает. Он гуляет глазами по моим голым рукам, пуская волны мурашек. Ведь я физически ощущаю его тяжелую энергетику.

– Ты как звезда! – хлопает в ладоши Иришка.

– Спасибо, милая, – глажу ее по розовой щёчке, затем разворачиваюсь, напоследок метнув бешеный взгляд в Дамира.

Пусть не надеется, что я так просто поверю в то, что он не женат. У меня аллергия на лапшу, которую мужики мастерски вешают на прекрасные женские уши, чтобы поскорее забраться в трусики.